Через полюс??

Если вы решили написать книгу, которую в России сегодня издать невозможно, вам стоит ознакомиться с этим.

Добрый ночи. https://www.youtube.com/watch?v=m1-M3aFaWGY

Подвезли первую рецензию на Пасквинелли, по-моему, очень хорошую — почитайте. К вопросу о названии и его адаптации: «В оригинале книга называется „Хозяйский глаз“ — термин Энгельса, которым тот метафорически обозначает работу по надзору за действиями рабочих при промышленном капитализме. С одобрения автора российское заглавие содержит прямой референс к работе Фуко „Надзирать и наказывать“ — что, впрочем, не мешает замечать всей постопераистской линии работы, со всеми ее плюсами и минусами». 1. Измерять: становлении политической экономии алгоритмов, как показывает, Пасквинелли, неразрывно связано с измерением труда и, неизбежно, вычислением его стоимости. В случае с ИИ — с измерением труда в первую очередь умственного (и здесь есть противоречие, о котором пишет в рецензии Лебедев, но речь сейчас не о нем). В 1957 году Розенблатт использует в своей прото-нейросети Перцептрон психометрические техники, использовавшиеся в статистической для измерения IQ, с тем чтобы автоматизировать когнитивный акт распознавания изображения. Таким образом, обращает внимание Пасквинелли, техника измерения когнитивной способности становится медиумом ее автоматизации. Автор здесь видит параллель с тем, как паровой двигатель, с одной стороны, позволил измерять и вычислять стоимость труда, с другой — его «омашинил». С этим парадоксом, который заслуживает отдельного исследования, связан один из главных сюжетов книги. 2. Навязывать: алгоритмическая автоматизация навязывает работникам особую рациональность, машинное обучение навязывает «монополистический режим экстрактивизма знаний в глобальном масштабе» и «новые методы автоматизации труда и управления» — эта насильственность есть не столько сюжет, сколько критический фон и вместе с тем один из выводов книги. Вместе с машинной алгоритмической рациональностью навязывание скрывается внутри поведенческой ИИ-экономики, подталкивая (nudge) юзера к выбору из опций, которые подходят ему лучше, чем он сам бы себе выбрал. Оперируют этой экономикой хозяев дата-сетов и мега-корпорации или, как в случае с Китаем, государство-корпорация, где произошла причудливая гибридизация конфуцианского представления об общем благе и пресловутой рациональностью алгоритмов, которые, по всей видимостью, обладают определенной гомологичностью (см. мое интервью с Гаспаром Кёнигом по этому поводу). В России, как известно, пытаются построить свой суверенный ИИ, правда, с чем удастся совместить пентабазис – вопрос дискуссионный.

В следующий вторник представлю в альма-матер работу Пасквинелли. Приходите, подключайтесь.

Спасибо всем, кто сейчас в Марьино.

Пора оголтело заказывать, например.

👁Разбор новых технологий с марксистской точки зрения, ИИ как высшая степень автоматизации труда и человек как главный враг самому себе: открываем предзаказ на книгу Маттео Пасквинелли «Измерять и навязывать. Социальная история искусственного интеллекта» в переводе Ивана Напреенко. 🧠Изучать и заказывать в Киоске. Искусственный интеллект стремится «разгадать загадку разумности», ключ к которой лежит в тайной логике ума или глубинной физиологии мозга, — так принято считать. Философ науки Маттео Пасквинелли не согласен с этой теорией и строит собственную, которая основана на истории автоматизации труда, гонке за производительностью и желании общества постоянно оценивать человеческую жизнь. Прослеживая историю ИИ — от первого прототипа калькулятора конца XVIII века до современных алгоритмов машинного обучения, распознавания изображений и слежения, — автор показывает, почему у ИИ нет шансов стать злонамеренным «сверхразумом».

4. На карте отдельно выделяются группы системных партий -- по уменьшению влиятельности это ЛДПР, «Справедливая Россия» и «Новые люди». «ЕР» партией в строгом смысле не является и отдельной группы не образует. Но кого еще не видно? На карте провоенного телеграма отсутствует КПРФ (точнее, присутствуют, но на далекой периферии, связанной с основным графом через Бриф, -- примерно так, то есть, простите, так). Было бы опрометчиво полагать, что представители КПРФ в Телеграме вовсе не поддерживают войну. Те, кто занимает партийные должности, делают это с той или иной интенсивностью, но -- в целом без особого угара и влияния, измеряемого в репостах; если бы у них это влияние было, они бы вошли в финальную выборку и отразились в материале. Дело скорее в особенностях их представления в Телеграме. Невооруженным взглядом заметно, что подписчиков у каналов КПРФ значительно меньше, чем у представителей других партий. У Г. Зюганова, например, 7,9к против 149к у Л. Слуцкого или 44,6к у А. Нечаева. Самая популярная действующая депутатка КПРФ, что мне попадалась, –это Т. Енгалычева с 41,9к, которая, с одной стороны, борется с вакцинами, а с другой – репостит относительно сочувственные посты о Навальном. Далее – официальные представители КПРФ достаточно герметичны: кого-то репостят они не так уж и часто. Есть обоснованное впечатление, что подписчиков и новых союзников никто и не ищет. Отчасти ответ на вопрос о причинах такой герметичности нам дают электоральные ролики кандидата в президенты РФ Николая Харитонова (менее 5к подписчиков): дед сжимает кулаки, ему мерещатся мартеновские печи над Кремлем, дед бормочет: «запретим телевизор… это социализм». Эти ролики сняты для того, чтобы в интернете все поняли, что голосовать за деда Харитона нельзя ни в коем случае, примерно также как и нельзя писать в Телеграме что-то энергичное, если ты связан с КПРФ. Осмысленные левые высказывания возникают вне связи с партией. Этот ответ, повторюсь, частичный и вопрос требует более подробного рассмотрения. 5. Любопытно также то, что в начале войны – в аффективных массовых репостах – группы сблизились, т.е. проницаемость границ между ними выросла, но затем постепенно все вернулись на прежние позиции и даже больше обособились, т.е. взаимно удалились. Переходы каналов из группы в группу – совсем не массовое явление, из заметных примеров можно привести Красовского. Изначально его цитировали – и он сам цитировал -- преимущественно «умеренные» системные каналы. После призыва “топить и жечь украинских детей” «журналиста» от системных отлучили, и он его охотно приняли к себе радикалы, где такой риторикой никого не удивишь. Впрочем, в последствии все помирились. Эта устойчивость сегментов сама по себе интересна и, кажется, нуждается в отдельном объяснении. 6. Одно изменение заметно, но оно касается общей композиции карты: к концу второго года носители радикальной повестки стали практически такой же по влиятельности силой, как и более умеренные системные каналы. Можно сказать, что людоедство само по себе стало чем-то системным и лояльным -- при том, что последовательные антисистемные и нелояльные патриоты, как показывает пример Стрелкова и Мурза, со сцены вытесняются. Общая картина Телеграма, где еще год назад царили страсти масштаба "Шойгу, где снаряды", сейчас предстает вполне стабильной и для власти предсказуемой.

В пятницу (признанная в РФ нежелательной организацией) «Новая Газета. Европа» выпустила расследование, которое осталось по понятным причинам незамеченным, хотя оно кажется важным для всех, кто интересуется современной российской пропагандой и тем, как организовано освещение войны. В тексте, над которым, в частности, работали @research_for_democracy и @sv9t_channel, предпринята первая попытка составить на основе открытых данных карту провоенных каналов Телеграма – основной площадки в интернете, где продвигается как «патриотическая», так и антивоенная повестка. Коротко сформулирую, как я понимаю основные выводы, и дополню их некоторыми наблюдениями. Частично эти выводы делались и раньше на основе качественных данных, но сейчас их подтверждают данные количественные. 1. Утверждение, что Телеграм специально готовили под войну, требует доказательств, но уверенно можно констатировать, что еще до 24 февраля прогосударственную часть социальной сети целенаправленно развивали, накачивая репостами (и тратя на это ресурсы). Это заметно по ее аномальной связности: на момент начала войны гипотетический читатель-в-вакууме, рандомно переходя по репостам, со значительно большей вероятностью оказался бы в пропагандистском канале, чем в оппозиционном или украинском канале при равном числе подписчиков. Раскрутка репостами касается не только каналов, которые сейчас транслируют очевидно военную повестку, но и гражданских госорганизаций. В статье приводится пример, что вероятность случайно попасть в канал Дептранса Москвы такая же, как для канала «Медузы» (другой признанной нежелательной в РФ организации), хотя число подписчиков различается у каналов в десять раз и понятно, что не в пользу Дептранса. Вероятность попасть в каналы отдельных медиа-персонажей (например, военкора Коца или Дмитрия «Пул №3» Смирнова – оба из «КП») также кажется непропорциональной их аудитории, хотя можно допустить, они и умеют находить ключики к сердцам, чтобы на них все ссылались. 2. Искусственная связность обеспечила молниеносное распространение военной повестки в начале войны. Конечно, это не единственный фактор, но он играет важную дополнительную роль по отношению к «органическому охвату», который лавинообразно вырос после 24 февраля. Все репостили всех – в аффекте, по заданию или все вместе; аудитория Телеграма выросла за четыре первых месяца войны в два раза, причем большая часть рост пришлась на «патриотический» сегмент. Некоторых репостили особенно часто: больше всего выиграли в цитировании, а также приросте аудитории т.н. военкоры и те, кто в статье называют «турбопатриотами». Одни писали «с земли», живо и с подробностями, а не как мычащий Конашенков. Другие, занимавшие со второй половины 2010-х относительно маргинальную позицию в публичном поле (среди них хватает телеграмных долгожителей), принялись накачивать военкорский материал «идеями», особенно энергично объяснять, зачем нужно резать и убивать. В общем, лежалая ненависть нашла покупателя. В результате радикальный нарратив распространился по всей социальной сети, способствую резкому повышению общего градуса людоедства и резкому росту популярности военкоров, которых стали приглашать даже в Кремль со всеми известными последствиями. 3. Несмотря на аномальную связность в целом провоенный Телеграм довольно четко сегментируется на группы, внутри которых каналы предпочитают репостить друг друга (предложенная сегментация не единственно возможная). Группы объединяет «профессиональная» и тематическая близость. Так, например, различимы «силовики» (выходцы из органов), ультра-консерваторы вокруг канала «Спас», донецкие (остатки более крупной группы, которая развалилась после начала войны из-за передела медиа-ресурсов ДНР), пригожинские (разбежались после мятежа), деятели культуры и т.д. Выделяются и другие группы – по принадлежности к медийным кланам. Так, мы видим, что РИА Новости, Бриф и Потупчик оказываются в одном сегменте, Соловьев, Коц, Канделаки, Вован и Лексус – в другом, а Симоньян, другие сотрудники РТ плюс, скажем, Кононеко с «Ортегой» – в третьем. Это как минимум любопытно.

https://www.youtube.com/watch?v=GqBMq5Q4s1o Ужасные новости c той стороны Атлантики: погибли Луис Васкез (The Soft Moon) и Джон Хуан Мендес (aka Silent Servant) с женой. Винят конкретных людей из лос-анджелесской техно-тусовки. Музыка The Soft Moon для нас много значит.