MONETARITY

#монетарныеископаемые Заканчиваем курсовую тему. ПО КУРСУ (Ч2.) Сокращение «буфера паники» ранее заложенного в курс тенге, происходит под влиянием улучшения внешних факторов и в целом заякорения ожиданий по поводу реализации негативных эффектов с точки зрения основных участников валютного рынка. Данный эффект в условиях «широкого» и «эффективного» валютного рынка не оказывает такого сильного и быстрого влияния, как это проявляется у нас. Являясь «неэффективным» и достаточно «узким» наш валютный рынок не способен в достаточной степени обрабатывать весь широкий спектр сигналов, исходящих от экономики. В результате (специально или нет) рынок отрабатывает только избирательные сигналы (или выгодные только узкому числу крупных участников). В нашем случае – цены на нефть. При этом валютный рынок игнорирует следующие моменты: произошедший и утвердившийся рост цен (см. теорию о «жесткости» цен), расширение денежных вливаний (весьма значительных), как и в целом, значительный рост тенговой денежной массы. Влияние фундаментальных факторов, в теории, проявляется на более значительном промежутке и с меньшей скоростью, особенно на нашем «неэффективном» рынке. Замедленная проекция и «неэффективное» восприятие участниками рынка сигналов экономики приводит к сдвигу рыночного курса в сторону укрепления при постепенном движении условно-равновесного курса в сторону ослабления, порождая очередное отклонение. После нивелирования «позитивных» факторов, основанных на краткосрочной смене восприятия участниками рынка (небольшая эйфория), образовавшееся отклонение между рыночным и условно-равновесным курсом (при прочих равных условиях) будет постепенно сужаться, что отразится в постепенном ослаблении тенге. При долгом сохранении вероятного отклонения от условно-равновесного курса, учитывая исторически повышенное восприятие курса, любое вливание средств в экономику без соответствующей стерилизации (базовая ставка, инструменты и механизмы НБРК), будет приводить к накоплению еще больших структурных расхождений, а в последующем и более сильному ослаблению курса (сверх условно-равновесного). При существовании достаточно долларизованной экономики и «эффективного» плавающего курса, любые попытки чрезмерного накачивания экономики деньгами, особенно за счет печатного станка, должны непременно приводить к росту курса, выправляя структурные расхождения и влияя только на номинальные переменные. Но если курс занижен искусственно либо в результате заякоренного «неэффективного» восприятия поступающих экономических сигналов участниками «узкого» рынка, расширение необеспеченной монетизации экономики не «штрафуется» и не уравнивается изменением обменного курса, а приводит к очередным искажениям и будущим структурным проблемам.

Продолжение Психология валютного рынка Помимо влияния макроэкономических факторов (медленного в теории), большее влияние в краткосрочном периоде на уровень рыночного курса должно оказывать мнение и определенная степень дисконтирования непосредственно основными участниками рынка. Таким образом, плавная смена фундаментального равновесия, в основном зависящая от макро факторов и медленного проецирования реакции/изменения самой экономики, накладывается на превосходящие негативные ожидания игроков (сантименты рынка). Происходящее обесценение валюты, движимое в основном «психологией» крупнейших участников, вызывает резкий панический спрос со стороны менее квалифицированных участников – населения, которое проецирует через себя ситуацию с еще большим эмоциональным откликом (психология толпы). Под влиянием этого излишнего спроса и ряда особенностей нашего рынка (пункт 3) возникает «провал валютного рынка», приводящий к еще большему обесценению (снежный ком). Несмотря на спонтанное происхождение, «психологическая» надбавка в курсооброзовании способна оказывать негативное структурное влияние. Так, учитывая нашу сильную зависимость от курса и в целом обостренное восприятие сигналов валютного рынка субъектами экономики, в случае его значительного ослабления происходит смена долгосрочного равновесия на валютном рынке и, как следствие, адаптация экономики, ее субъектов к новому уровню. В результате происходит ситуация, когда основные цены, ожидания, планы уже подстроились под новый курс, сдвигая его условно-равновесное значение без учета «психологической» надбавки (ответка тем, кто любит пересчитывать курс просто подставляя различные цены на нефть). Наиболее показательной иллюстрацией является один занимательный эффект, демонстрирующий высокую степень влияния в наших реалиях. Сдвиг курса оказывает наиболее значимое влияние на инфляцию (рост цен). При этом происходящий первоначальный сдвиг цен в импортной продукции, учитывая ее общее доминирование в экономике и потребительской корзине, приводит к постепенной подстройке остальных цен на продукцию и услуги, даже если это отечественное производство. Это приводит к тому, что дешевеющая масса тенге по отношению к товарной массе продолжает косвенно давить на условно-равновесный курс (в сторону ослабления) с постепенным затуханием данного эффекта. Этой магией мы обязаны именно «неэффективному» валютному рынку и его структурной неразвитости (привет гос. капитализму и «голландской болезни»). Можно сколько угодно декларировать про свободно плавающий обменный курс, но в наших реалиях, проходя через проблемный институт в виде самого валютного рынка, он теряет основную часть своей эффективности и транспарентности. Как следствие, мы наблюдаем вечное метание курса между двух «психологических» экстремумов (все хорошо, все плохо) в середине которых находится значение условно-равновесного курса, которое «неэффективный» рынок имеет свойство упускать или учитывать со значительным запозданием (когда условно-равновесный уже на другом уровне).

#монетарныеископаемые Текст от июня 2020 года, еще до канала. ПО КУРСУ (Ч1.) Деконструкция валютного рынка Валютный рынок является неотъемлемой частью экономики и в том числе проецирует на себя ее особенности развития: 1) Высокая концентрация государственных институтов, квазигос. компаний на валютном рынке – холдинги, институты развития, ЕНПФ, Нац. Фонд, НБРК, гос. бюджет. 2) Доминирование узкой прослойки сырьевых экспортеров. Нет достаточно диверсифицированного бизнеса, способного обеспечить широкое присутствие различных независимых компаний (прежде всего с различными стратегиями и целями) на валютном рынке. 3) Хронически низкое предложение валюты. Нет рыночных стимулов к продаже. Основные участники довольно инертны к продаже валюты. 4) Исторически запоздалая и неэффективная реакция на различные информационные сигналы/прогнозы и их учет в курсе. Ранее часто возникали случаи, когда рынок полностью игнорировал очевидные сигналы, как позитивные, так и негативные. Пример: отечественный валютный рынок не закладывал риски по коронавирусу и ожидаемому негативу по нефти в курсообразование тенге (курс даже укреплялся в последних месяцах, ноябрь-февраль), что может указывать на крайнюю степень неэффективности нашего валютного рынка и его способность учитывать информацию. Исходя из перечисленного выше, можно вывести, что наш валютный рынок по определению склонен к низкой эффективности. Довольно интересно то, как при таком базисе валютный рынок в определенные периоды может молниеносно реагировать на изменение внешних, достаточно волатильных факторов.

Как я понимаю текущую логику НБРК. 1) Несмотря на резкий негатив на любые упоминания и толкования необходимости второго мандата, НБРК все-таки учитывает рост экономики, точнее, некие его значения. Таким образом, дисконтирует в большую сторону вероятное влияние ставки на сжатие роста и в меньшей степени закладывая в ставку необходимость устранения перегрева экономики. 2) В рамках этого НБРК следит за значением реальной ставки, не допускает ее завышения относительно некого таргета + временный коридор в рамках текущего режима высокой инфляции. Соответственно, основной упор на тренд инфляции через экстраполяцию фактических значений. Снижение фактического значения и прогнозируемого через экстраполяцию оказывает большее влияние на решения, нежели ожидания и потенциальные риски. 3) НБРК в последнее время очень часто выстраивает рассуждения вокруг достижения монетарной нейтральности. Это значит отсутствие как жесткой, так и мягкой политики. Однако пока НБРК согласен на необходимость большей реальной ставки как фактор выхода из режима высокой инфляции, который, как я понял, НБРК интерпретирует в виде двузначного значения минус 2% или 0.7% и более в месяц. Несмотря на последовательные снижения, текущая монетарная политика ни разу не стимулирующая. Тут больше фактор ослабления излишней жёсткости, но до перехода в стимулирующую еще далеко. В нашем случае ставка не инструмент проактивности и подушки против рисков. Боязнь пережестить для экономики всегда перевешивает фактор купирования потенциальной проинфляционности. В дальнейшем будет движение к нейтральной, по мнению НБРК, реальной ставке в 3.5 – 3.7%, что было четко озвучено на брифинге после решения о ставке. Правда, почему-то не идет логика, что сначала таргет по инфляции, а уже потом нейтральность. Скорее всего, достижение таргета не самоцель, а некая ориентировочная точка в пути. 4) Политика НБРК, всегда ведомая по отношению к фискальной. Работая заслонкой от излишнего раскручивания спроса, смягчая негатив и подчищая излишнее просачивание, но при этом и не работая сильно против. Поэтому расширение стимулирования не карается большим увеличением или сохранением ставки. Да, фактор этот учитывается, но дисконтируется в значительно меньшую сторону, и ожидать реакцию только на факт расширения стимулирования без видимости текущего негатива, не приходится.

К сожалению, логика наших экономических регуляторов иная. Для них фактор роста экономики, а особенно достижение неких KPI и создание благодаря этому миража социальной стабильности достаточно весомый аргумент. И в рамках обозначенной ранее логики регулятора решение по ставке более чем обоснованно. Логика эта не есть некое собственное заблуждение или новшество, а вполне взвешенная система на базе международного опыта и современной экономической мысли. Вот только сильно адаптированная под политические цели и наши структурные болячки. В рамках этого продолжение цикла и прошедшее снижение ставки более чем правильное и обоснованное. Но об этом в следующем посте.

Да, я все также против снижения ставок. Но это именно моя позиция. Условно, что бы делал на месте НБРК. Так я в значительной степени следую строго монетарной логике и выкладкам. А именно, рассуждаю о значении ставки и политики ДКП, исходя из: однозначного и весомого негатива от роста массы сверх стабильного долгосрочного линейного тренда, выбор фактора инфляции в монетарной дилемме и даже немного игнорирование фактора влияния на рост экономики и необходимости на него оглядываться, превосходство фактора ожиданий и реакций агентов над фактическими линейными процессами. Подход в стиле позднего Милтона Фридмана, когда он начал сильно оглядываться на труды и идеи австрийской школы экономики. Где рост экономики - свободная от рамок регулирования переменная, а превыше всего - установление стабильного монетарного баланса. И если монетарный баланс нарушен, его необходимо вернуть, что, конечно же, повлияет на спад темпов роста экономики, точнее, на стабилизацию до потенциального уровня, даже несмотря на вводимые стероиды. Проблема в том, что тогда стероиды, это прежде всего нац фонд, будут тратиться в пустую. У нас же хотят продолжать давить на газ, заливая дыры и провалы экономики. Следовательно, монетарный баланс всегда нарушен в сторону проинфляционности. Соответственно, ставка должна создавать постоянное сдерживающее давление для достижения монетарного баланса и стабильной динамики сопутствующих переменных.

И вновь возвращаемся. Правда были планы вернуться с немного другими темами и постами. Да, да, есть план постов и тем)). Но тут, в очередной раз – ставка раздора. Немного вводного слова. Я изначально был за достаточно долгое поддержание базовой ставки на высоком уровне. Кто следил за моими публикациями, помнит, что я писал по этому поводу. Ряд международных организаций также солидарны, что не надо начинать цикл снижения, когда только начали появляться первые робкие лучи снижения инфляции. При этом подавляющее большинство влиятельных в инфополе экспертов во всю трубили о необходимости начала цикла снижения, о наличии широкого диапазона для более быстрых и существенных решений. Почему-то в преддверии решения НБРК пыл начал снижаться. А после того, как все-таки снизили, вновь началось негативное бурчание и частичное несогласие с решением НБРК. Интересно, это совпадения или большая часть негатива направленна в первую очередь на сам НБРК и против тех, кто там сидит, а не против самих решений, нарратива и обозначенной ранее последовательности факторов, принимаемых во внимание.

Как некоторые подписчики уже знают, не так давно автор канала Monetarity стал главным редактором проекта The Tenge (https://the-tenge.kz/). В связи с этим на этой неделе происходит временная просадка публикаций на канале, ибо нужно было погрузиться в процессы, продумать структуру сайта, выработать некий поток новостей и плюс-минус, начать понимать, какой будет рубрикатор и так далее. Monetarity не забрасываю. Начатый не так давно активный темп будет продолжен. Спасибо, что вы со мной!

#монетарныеископаемые И вот начался очередной праздник «рассрочек жума». Пост от 2021 года про рассрочки вновь кажется актуальным. ЭКОНОМИКА РАССРОЧКИ ИЛИ РАССРОЧКА КАК НОВОЕ ЗОЛОТО На протяжении нескольких лет наблюдался достаточно активный рост потребительского кредитования. Не раз всплывают обсуждения по поводу возможного пузыря на рынке потребительского кредитования и пределов закредитованности населения. Также у всех на слуху успехи отечественных банков, в том числе на мировой арене, занимающихся преимущественно потребительским кредитованием. Так при чем тут механизм рассрочек? Рассрочка = потребительский кредит. За столь активным ростом потребительского кредитования, вопреки сложившемуся восприятию, стоит не выданный у менеджера займ с четко определенным кредитным договором и указанной ставкой (25%-30%), а товарная и иная рассрочка, воспринимаемая у большей части населения не как потребительский кредит. Так называемая «рассрочка» является займом, процент по которому уже зашит в сумму товара и, соответственно, будет уплачиваться покупателем именно банку. Это было бы вполне нормальным явлением, если бы не ряд довольно специфических аспектов. Так, покупателя не информируют о проценте, который он уплачивает. В большинстве случаев у покупателя нет даже альтернативы: купить по цене, вычищенной от банковского процента. При этом данный аспект дополнительно стимулирует спрос на потребительский займ (товар в рассрочку), даже если ты можешь позволить себе купить его сразу. Здесь сразу несколько негативных макроаспектов: увеличивается тенговый кредитный мультипликатор, что неоправданно в условиях нашей структуры экономики и ее реальной производительности (прежде всего внутренней); растет текущее потребление из-за переноса значительных расходов в будущее и их распределение во времени; стимулируется активность ритейла выше потенциального уровня вкупе с ростом импорта. Рост кредитного мультипликатора способствует приросту тенговых депозитов в банках выше потенциала (в базовых условиях). С учетом фискального и иного стимулирования дополнительный импульс в создании тенге через кредитный канал, приправленный потребительским спросом на допинге, приводит к дополнительному негативу в денежно-кредитной сфере, и прежде всего в инфляции. Отсутствие информации о проценте, который уплачивает клиент, делает спрос на данные займы абсолютно неэластичными по цене (процентная ставка). В результате стандартные меры денежно-кредитной политики (базовая ставка) не оказывают практически никакого эффекта на данный аспект финансовой деятельности. Присутствует широкий простор для формирования нерыночной конкуренции. Так, основная конкуренция банков строится вокруг договоров с ритейлерами (олигополизированный рынок), а также в части зашиваемого и невидимого для покупателя процента. В результате, у каждого банка разные конечные ставки по данным продуктам, диктуемые в большей степени ритейлером или некой индивидуальной договоренности банка с ним. Миграция, так понравившегося банкам, механизма рассрочки в иные сегменты товаров/услуг приводит к определенному системному завышению цен (вшиваемый процент). Какие-либо меры по удорожанию фондирования для банков будут приводить, прежде всего, к росту надбавки в ценах (помним про неэластичность спроса), но никак не к сокращению общего потока кредитования. Многие негативные моменты могут быть исправлены простым нормативным определением рассрочки как займа с требованием раскрытия всех деталей и закрепления обязательной альтернативы (покупка за наличку). В противном случае человек, покупающий за наличку, дает ритейлеру сверхприбыль и остается последним дураком в данной схеме, чего человек-рациональный стремится избежать. В итоге БВУ перекачивают самовозрастающую тенговую массу на фоне фискального и иного денежного активизма посредством канала «рассрочек», образованного из-за искажения ряда механизмов в ущерб прочему кредитованию (постоянный спрос, в разы больше доходность, меньше рисков).

Интересное сообщение по валютному рынку от НБРК (https://www.nationalbank.kz/ru/news/informacionnye-soobshcheniya/16021). В нем сказано, что: «Продажи валюты для обеспечения трансфертов из Национального фонда для направления средств в республиканский бюджет и приобретения акций АО НК «КазМунайГаз» за октябрь составили 1512 млн долларов США» Участие НБРК на валютном рынке составило пугающие 47%. Тот самый механизм изъятий из нац фонда вне трансфертов и их одобрений путем покупки акций КМГ уже заработал. Это позволяет осуществлять изъятия из нац фонда сверх согласованных объемов в рамках трансфертов. Тем самым расширяется стимулирование экономики за счет экзогенного источника (куда уже больше). Также появился еще один директивный источник влияния на курс, причем в отличие от трансфертов слабо регулируемый. По покупке самих акций также мало прозрачности. Интересно, сколько данных акций было куплено в свое время квазигосами для обеспечения их роста и сколько сейчас обкэшиваются с дисконтом за счет нац фонда. И в очередной раз заметны действия по выстраиванию процикличного нац фонда. Так, в будущем при падении цен на нефть, помимо снижения поступлений будут снижаться и акции КМГ на балансе нац фонда как инвестиции, напрямую завязанные на динамике цен на нефть. Да, для этого задумано, что бумаги приобретаются вне рынка с дисконтом, но его значение свободно варьируется и не раскрывается, не фиксируется. Вот такой получается механизм вывода средств нац фонда вне общественного контроля, который при этом еще кумулятивно увеличивает рыночный риск для нац фонда.