Плетнев

Фотография отсылает вот к этому посту почти трехлетней давности. Тогда тоже хотелось говорить о гражданственности, ответственности, субъектности и идентичности. В целом, поменялось мало что. Разве что приходится иметь в основном заграничный паспорт, а не внутренний.

В моей руке — бордовая книжечка, наличие которой последние 2 года вызывает то меняющееся лицо сотрудника банка, то косой взгляд в аэропорту, то вопросы «Why Russians didn’t stop Putin?», то «донатишь ли ты ВСУ?». Да, эта книжечка не определяет твою идентичность полностью, но когда зарубежом кто-то скажет «i’m Georgian», «i’m Armenian», «i’m Polish/German/French…(вставьте свое)», что у тебя останется? Да это и останется. Стыдливое или гордое, тихое или громкое, с акцентом или без, но… Вот это самое «I’m Russian» Да. На долю антивоенных граждан нынешней итерации российского государства выпала очень сложная ноша — ты одновременно вроде и представитель агрессора, а вроде как и тоже жертва, но своего режима. И в эмиграции есть относительно простой путь: начать интегрироваться в новую страну. По крайней мере он с понятным маршрутом. У него нет неопределенности, тебе примерно понятно, что тебя ждет. Выучить язык, найти работу, получить ПМЖ, потом гражданство… Всё понятно. «Эмигрантское страдание», которое я возвел в абсолют во вчерашнем тексте, если отойти от пафоса написания — это просто напросто ответ себе на вопрос «ты и дальше Russian или уже хочешь быть кем-то другим?». Я приветствую получение россиянами новых гражданств, это, наверное, круто, клево и здорово. Будет ещё большее количество моих соотечественников по всему свету, возможно, это может быть большой плацдарм для строительства чего-то нового. Но я другое гражданство получать не планирую. Быть может, это юношеский максимализм, быть может, однажды моя позиция изменится — все может быть. Единственное, что я могу пообещать, это то, что вы об этом точно узнаете. А дальше уж либо осуждайте, либо любите, либо что бы то ни было ещё. Я вспоминаю, как в одном из чатов в апреле 2022 года увидел сообщение, которое меня поразило:

У кого есть возможность получить какое-то еще одно гражданство — рекомендую этим воспользоваться.

Я помню, как прочитал это и подумал: «вот это же я лошара, мне такое даже в голову и не приходило!». Ну, то есть реально не приходило. И сначала я думал, что наверное это мое мышление не суперхорошо выстроено, что до этой мысли я не дошел. А потом внезапно понял. Офигеть. Даже в самый типа «стыдный» момент для своей страны я даже и близко не задумывался над тем, чтобы получить другое гражданство, найти новую идентичность. Напротив, я стал больше задумываться о своей идентичности, и, наверное, в полной мере себя ощутил не только гражданином РФ, но и русским человеком. Поэтому да. Моя паспортина — это вот этого бордового цвета с двухглавой птицей.

Эмигрант должен страдать. Это странно и будто бы уничижительно звучит, но нет. Эмигрант не то чтобы должен, он обязан страдать. В этом может показаться странность, однако давайте вернёмся в 24 февраля и в мышление, с которым уезжали многие из России. Когда происходило то самое роковое решение об отъезде — сколько раз у тех, кто говорил «я никогда не уеду» промелькивала мысль «похоже, я предал себя. Похоже, я предал и тех, кого оставляю в России без себя»? Тогда каждый находил себе оправдания, находил новые смыслы и видения, каким образом он будет «полезнее на свободе, вдали от Родины». Силовая система нынешнего российского государства сделала всё грамотно: выплюнув (я бы даже сказал, изрыгнув) из себя всех тогда бузивших против него людей, буквально исполнило мечту многих о том, чтобы «жить в свободной демократической европейской стране с разделением властей, независимой судебной системой и сменяемостью власти». Всё, довольны? Но если вы довольны на этом — вы больше никогда не вернётесь. Вы исполнили мечту, вы оказались в комфорте, вы убежали, но вы себя только что выписали из россиян. Вас не примут обратно. Каждый, кто уезжал из России, буквально убегая от государства — говорил себе «это не навсегда, это ненадолго, я однажды вернусь». Кто-то ставил себе за правило, что нужно раз в N дней созваниваться с N человек по N часов, чтобы не оторваться от реальности, чтобы иметь глаза и уши внутри Родины, чтобы жить так, словно остаёшься внутри. Но — всё. Кто-то начал интегрироваться сам, кто-то начал это делать под вопли «хватит дрочиться по своим тусовочкам, вы даже с местными не разговариваете», кто-то сломался, кто-то понял, что это надолго. Кто-то решил находить какие-то счастливые моменты…, но главное — перестали страдать. Всё. Это теперь новая жизнь, вы теперь немецкий русский, французский русский, грузинский русский, армянский/сербский/литовский/польский русский (подставьте свою страну и свою национальность). Тебе стала чужбина милее Родины, значит ты де-факто предатель. Значит ты чувствуешь себя лучше, чем те, кто внутри страны. А зачем тебя слушать из-за границы, особенно если ты ещё и чувствуешь себя там лучше? «Да иди ты к чёрту!» — произнесёт любой гражданин России — и будет прав. Эмигрант обязан страдать. Если он страдает картинно, это тоже не катит. Невозможно из России сочувствовать условному Илье Красильщику с проблемами с попаданием в немецкий страртап или как его новая Родина, выдавшая ему Даркон, тоже «провалилась как нация». Эмигрант обязан делать так, чтобы ему на чужбине было плохо. Чтобы он горел желанием вернуться. Чтобы при первой же возможности вернуться (не предавая свои идеалы) он бы ею воспользовался. Если он не страдает — он сам выписал себя. Из россиян, из русских, из граждан. Всё. Он — ничтожество. Он — обыденность. Он одна из шестерёнок западного мира, который (и это без него абсолютно консенсусно решили) противостоит его согражданам и хочет им вреда. Даже если он хотел бы переубедить кого-то в чём-то — нет. Он уже никогда не сможет это сделать. Ему хорошо. Он никогда не извинится перед россиянами. Он — раковая опухоль, которая была и рада, чтобы её удалили и переставили в более комфортное пространство. Никто не будет у него оценивать каким-то «измерителем страдания». Это нечто метафизическое. Это нечто своё, в сердце. Просто, чтобы быть честным перед самим собой. Перед теми, кого ты предал, уехав. Перед теми, кого ты считал хуже себя. Перед теми, кому ты желал голода. Либо ты страдаешь, либо ты больше не имеешь права носить свое гордое Russian. Выбирай. Иначе тебя никогда не простят. И не дадут тебе вернуться.

Если говорить откровенно, то меня очень пугает как все радикализировались. Война дело такое, но приносить себя на алтарь борьбы с тем и этим — ну что ж такое-то. Всё закончится, все эти «рейс “Москва-Париж”, “Киев-Петербург”» снова будут летать, а как все будут жить из-за вот этого идиотского размежевания, неясно Ну и, видимо, еще долго всё это не закончится, наверное

1 год это много или мало? Если ты студент, то за это время можно сдать две сессии и отдохнуть на каникулах. Если ты работаешь, то за это время можно получить двенадцать зарплат и два раза съездить в отпуск. А если ты находишься в СИЗО, то это просто цифра. 365 дней это много или мало? Если ты обычный человек, то для тебя это 365 вариантов провести своё время в кругу семьи или друзей, сходить в спортзал или на работу, уехать за город или остаться дома, посмотреть сериал или почитать книгу, сходить в кафе или приготовить что-то самому. А если ты находишься в СИЗО, то для тебя это один и тот же день, который повторяется по одному и тому же сценарию. Ровно год назад к Валентину пришли домой с обыском, посадили в машину и отвезли под конвоем в Москву. С тех пор каждый его день похож на предыдущий и повторяется как в фильме “День сурка”. Отличия могут быть лишь совсем небольшие: дневную прогулку может заменить визит на допрос к следователю, а обязательной причиной покинуть камеру на какое-то длительное время может быть только поездка в суд на продление меры пресечения. Общение с родными и близкими заменили нечастые встречи с адвокатом, а вместо друзей теперь лишь сокамерники. Научную работу и студенческую жизнь заменили чтение книг и ответы на письма, которые то приходят каждый день, то лишь раз в неделю. Вместо визитов к любому специалисту теперь лишь тюремный доктор, а вместо домашней еды лишь однообразное меню из тюремной столовой. Несмотря на это однообразие его жизнь полна неопределенностей: - повезут ли на этой неделе к следователю или дело передадут в суд и начнутся слушания по существу? - пришлют ли адресаты новые письма или придётся коротать время с сокамерниками? - придёт очередная посылка с книгами или придётся довольствоваться тем, что есть в тюремной библиотеке? - останешься на ближайший месяц с теми же сокамерниками или тебя переведут к другим и придётся обживаться заново? И никто не сможет дать ответ сколько это ещё продлиться… ❗️ Поддержите Валентина Хорошенина в эту чудовищно несправедливую годовщину 📨 Отправив ему слова поддержки через сервис «ФСИН-письмо»: 👤 Хорошенину Валентину Алексеевичу, 2001 г.р., СИЗО-7 Капотня, Москва Или перечислив посильную сумму по следующим реквизитам: Альфа-Банк по номеру телефона: +79602768288 Сбербанк по номеру карты: 5469 7200 1771 4037 Сбербанк по реквизитам: Получатель: Мамедова Алёна Васильевна Номер счета: 40817810072003567324 Банк получателя: ЧЕЛЯБИНСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ N8597 ПАО СБЕРБАНК БИК: 047501602 Корр. счет: 30101810700000000602 ИНН: 7707083893 КПП: 745302001 SWIFT-код: SABRRUMM

Важный материал https://novayagazeta.eu/articles/2024/06/04/bolnykh-liudei-my-zakapyvaem-zhivem

На счет этого, ну, вдруг вы в Берлине — пишите сюда @mpltnv

Это видео было сделано 1 июня 2014 года. Знал бы тот Миша Плетнев, что РОВНО через 10 лет он будет иметь миллионные просмотры, но в тиктоке расследовательского медиа, и в Берлине (находясь в вынужденном отъезде из России) делать шашлыки, деньги с которых пойдут на помощь его друзьям, сидящим в СИЗО — не поверил бы

И напишите Жене письмо со словами поддержки. Пожалуйста. СИЗО-7 «Капотня», ул. Верхние Поля, 57, Москва, 109382 Затеев Евгений Артёмович 2001 г.р.