Разводной ключ

Меньше расщепления, больше целостности (если что и желать в новом году) Расщепляться легче лёгкого: я хорошая — они плохие, жить мне не дают или: я плохая — они хорошие, я так им навредила и напортила, провалюсь со стыда Сложнее всего страшное слово «амбивалентность». Когда внутренний тумблер с двумя положениями (вкл/выкл, да/нет, хорошо/плохо) превращается в более современный, технологически совершенный инструмент. Даже если что-то у меня или во мне на нуле — что-то другое точно норм. И даже когда что-то на полном нуле — это не навсегда. (Повторюсь: это точно не всегда, даже когда внутри бронебойная уверенность, что длиться всё это будет вечность. Не будет) И особенно: даже если другие кажутся мне совершенно идеальными, которым жизнь (работа, любовь) даётся легко и ничего не стоит — хорошо бы помнить, что это фантазия, и что-то иное проседает и выпадает (даже порой то, что нам в себе кажется столь привычным, сколь не существенным). И это не то, что должно сразу принести облегчение и перевернуть черно-белую картинку (где уже я хороша, а другие не очень). Это о том, что мир сильно сложнее. Что идеализация других (и себя) прочно защищает нас от не всегда приятной реальности — и когда розовая пудра осыпается, реальность больно хлопает нас по носу. Мы можем быть для кого-то нехороши и неудобны — как и другие для нас. Но это не станет обрушивать нас до основания. Это то, что можно переждать и пережить, оставаясь с другими в хороших отношениях. Оставаясь в хороших отношениях с собой.

Выдерживать свою плохость — от которой я не перестаю быть хорошей. Выдерживать плохость моего близкого, когда он ну совсем не удовлетворяет мои желания (безумно этим раздражая) — но от этого не перестает быть для меня ценным и важным. Выдерживать свою плохость — и понимать при этом, что я могу своими действиями сделать больно и плохо другому. Могу что-то разрушить. Своей обидой, агрессией, нападками. И помнить, что другой человек ценный для меня, я не хочу его терять и разрушать нашу связь. И тогда приходить и восстанавливать отношения. И тогда по дороге придется ещё отгоревать свою золотую мечту об идеальности и всемогуществе. И держать в целости и сохранности цельный образ себя — и цельный образ другого. В полноте своих несовершенных и очень человечных качеств, в многообразии наших обидных/обычных ограничений и уникальных свойств. Долгий тернистый путь к своей собственной интеграции. Долгий благодатный путь.

мы никогда в самом деле не знаем, во сколько обходится другому человеку вся эта его жизнь разглядывая красивые картинки, можно нафантазировать много, вложив в них ненароком ещё и идеальную (свою!) часть, тем самым сильно обеднив себя: личные драгоценности тут же тухнут и теряют блеск, а картинки других жизней слепят глаза что стоит моя размеренная жизнь, когда другие так изящно и стремительно летят над горизонтом (даже если только что сама приземлилась и отдышалась после очередного полёта, одумалась и стала выбирать вместо лучшего —подходящее и нужное именно мне) секунда — и сползаешь падаешь и находишь себя в скользкой сырой яме вряд ли можно уж совсем перестать сравнивать и совсем уж не оказываться в ощущении нищенства духа и ума — как вряд ли можно найти людей совсем уж без нарциссической травмы (что, совсем ни одной?) большая иллюзия и великий торг: хочу, чтобы у меня было вот это, что есть у другого — но только я не собираюсь платить ту цену, которую другой за эту свою жизнь платит — я даже знать ничего об этом не хочу как и знать не хочу, что у другого не всё так прекрасно, и есть зоны, которые шатаются — или даже проседают до дна как и у меня, как и у всех: я в яме и просела до дна — но это не всё, что есть внутри и вовне меня. это не вся я и то малое, что у нас есть: не добивать себя, найти немного добра и сочувствия к себе за эту человечность и слабость, уцепиться за этот уступ, попросить протянуть руку навстречу или схватиться ей за других — кто будет так великодушен откликнуться, оказаться рядом, кто напомнит и кто утешит «во дела, у меня тоже было такое же, это невероятно хреново и больно, иди обниму» «как же ты в этом всём в одиночку, как это же тяжело и несправедливо, я очень тебе сочувствую, расскажи» столь мало, столь невероятно много. настоящие сокровища

отпуск и почему его нет иногда цепкая хватка работы выступает заменителем цепкого партнера или родителя, который не отпускает, требует внимания и не дает отойти важный вопрос тут, конечно: кто кого держит на самом деле и какая я вообще, если не подтверждаю постоянно сама себя в профессии (и как страшно отпустить ясные и чёткие ответы о себе и идентификации себя с работой) также можно не отпускать привычные объекты зависимости и «работать» даже в отпуске: безудержно заботиться и контролировать всех и вся, причинять себе и окружающим добро, измучить себя требованиями полноты и эффективности отпуска, ведь «скоро отпуску конец, а ты всё ещё уставшая». в целом, делать всё, лишь бы не оказаться в пугающей и целительной пустоте, ведь кто знает, какую себя я там встречу кто знает

в отпуске — размышления о трудоголизме, отпуске и том, как всё это устроено и что отпуск — это тоже сепарация: от привычных рутин, понятных идентификаций через действия (я — человек-работник), от защит, которые чётко отвечают на все вопросы и покрывают толстым одеялом зоны тревог и неопределённостей нет зазора, паузы, пустоты — нет и вопросов нет и сепарационной тревоги но зачастую: нет и ощущения себя, контакта с собой, нет и нового знания о такой себе, которой я хочу или могу быть или кем я уже была когда-то, но уже и не вспомню

Моменты (сепарационной) тревоги дня, где я оказываюсь наедине с собой: — перед сном, когда все телефоны и прочие устройства отложены в сторону, все подкасты и видео выключены (если вообще выключены: засыпать под видео или размеренный бубнёж — тоже отличный способ не оказаться с собой — и не почувствовать одиночества и своей разделённости с другими) — после пробуждения и до того, как взять в руки телефон и включиться в кого-то или что-то — моменты дня между делами и работой: чем и как быстро я их занимаю? есть ли они вообще? где я оказываюсь и с чем с кем — с какой собой и выносимо ли мне всё это выносима ли мне моя психика, мой внутренний мир, могу ли я думать, успокаивать себя и мечтать в отсутствие стимулов извне — или тут же стремлюсь заполнить эти пустоты кем-то или чем-то

Контрзависимый монорельс с двумя вагончиками стоит одному отдалиться или отъехать с горизонта, как второй начинает трепыхаться и тревожиться, как мокрое бельё на ветру — и принимается догонять один из этой пары всегда догоняет в мире контрзависимых игр очень сложно встретиться взаимным интересом, нуждаемостью друг в друге, печалью от не-встреч, тоской или так встретиться — и так этого испугаться, что снова раскидает по разным полюсам (от ужаса приближения, от страха поглощения, от невыносимости и невозможности) стоит тому, кто цепляется, охладеть и поутихнуть, как тот, кто убегал, чует пустоту и начинает тревожно в неё всматриваться кого-то хватает надолго (и невозможно так отойти, чтобы дождаться появления на горизонте) кто-то посылает тревожные неуверенные пинги (или обиженно-гневные тирады, что его бросили или не ценят) монорельс стоит, движение всегда туда-сюда, нам не встретиться никак *** выход — в том, чтобы поймать самое сложное (и самое страшное) — то самое переживание, которое всеми силами избегается. что с одной, что с другой стороны (в любом случае, каждая сторона этой пары будет иметь дело с чем-то своим) зачастую здесь это невыносимые чувства, связанные с приближением, близостью вообще, моей нуждаемостью — и осознаванием и признанием этой нужды. недоступный партнёр обещает тёплые прекрасные отношения, дело за малым — стоит только его догнать. и этим мы надёжно защищены как от близости, так и от реальности, где и в нём обнаружится много обыкновенного и несовершенного и (самое страшное) в нас

Субботние чтения Новая — чёткая и структурированная — книга Юлии Пирумовой о том самом. Задания и таблички для желающих, ясные описания этапов сепарации и трудностей на её пути (а также того, что ждёт на финишной прямой).

каждую ночь мы ходим на терапию (даже если не помним об этом) такова работа сновидений — бессознательное делает свою работу: варит, переживает, докручивает, доделывает, связывает и склеивает воедино, сбрасывает лишний накал, переваривает сырое в нечто удобоваримое. более того: сны снятся даже собакам и кошкам, просто они не утруждаются их анализом (и не способны к символизации). сны снятся мне с детства, яркие и интересные, но я никогда не считала нужным пытаться их понимать или интерпретировать — скорее, ощущала их как красивые увлекательные фильмы, параллельную реальность или бегство в другой мир, который всегда на расстоянии вытянутой руки. как просмотры в кинотеатрах, как сериальный запой, как компульсивное чтение книг. не понимала, зачем утруждать себя анализом того неосязаемого, что так легко забыть поутру, что никому не показать, что увлекает и пугает своей странной глубиной. и даже своя собственная личная терапия и изучение психотерапии первые несколько лет никак меня этим не вдохновляли: ну да, можно рассматривать все объекты сна как свои собственные части — но что толку?! сны снились и уходили в песок, предавались забвению и невежественному игнорированию (моя психоаналитик возражает: «неправда, всё это время ваше бессознательное делало для вас огромную работу!») <<а потом я поняла>> очень постепенно стала распознавать эти знаки — как вдруг понимает отдельные слова живущий в чужой стране. понадобилось много лет и много терапий, начало учёбы в психоаналитической магистратуре и преодоления сопротивления, чтобы вообще смотреть на сны как на что-то серьёзное. это как выучить другой язык. если воспринимать его как свой — ничего не поймёшь, только больше запутаешься. сны нарочно путают — чтобы показать то, что так напрямую и не покажешь (иначе устыдишься или ослепнешь). сны отправляют нам посылки вместе с проводниками, прикрепляясь к поездам-остаткам дневных впечатлений, теряясь в стопках бумаг знакомого и обыденного. сны как детективный фильм или головоломка. но внутри почти всегда есть сюрприз, подарок, внезапный поворот. как письмо самой себе от самой себя, из какой-то параллельной реальности или иной глубины. взмах рукой, привет, сообщение из будущего, секрет или подсказка. увлекательное занятие для тех, кто сам себе небезразличен.

Очень давний — и очень точный! — пост Анны Паулсен (Юдин), ясная метафора сложного процесса. «О сепарации на примере кофе» Когда вы в автомате покупаете кофе, качество и количество кофе зависит от конструкции и качества кофеварки, воды и кофе. А не от того, что вы за человек. В отношениях та же самая история. То, как с вами общается другой человек, зависит не от того, что вы за человек, а от того, на что способен этот другой, от того, как устроено его восприятие и какие смыслы он придает тому или иному, и что за опыт хранится в его подсознании. Сепарация — это когда я это понимаю, чувствую и осознаю. Несепарированность — это когда я считаю своей заслугой или виной поведение того или иного человека. На основании несепарированности психики можно строить целые концепции того, как можно управлять поведением людей. Но любые попытки управлять будут вызывать скрытое или явное сопротивление. В случае с кофеваркой, как бы вы ни жали на её кнопки, как бы себя не вели, пели бы ей песни или пинали бы её ногой, она всё равно будет выдавать то качество и количество кофе, которое в ней запрограммировано. В случае с человеком он поменяет своё поведение только если это будет нужно ему, а не вам.