Приморский Cry

У историка В.Г. Тюкавкина в книге «Великорусское крестьянство и Столыпинская аграрная реформа» есть интересная цитата: «В 1954–1958 гг. я работал в сибирских архивах и везде встречался с заведующими переселенческими отделами облисполкомов и крайисполкомов местных советов. В те годы процент обратных переселенцев был довольно большим — от 30 до 50%. Когда я в беседах говорил, что в период столыпинской реформы обратное переселение составляло 12%, на меня обрушивались с обвинениями в незнании и даже подтасовке фактов. Аргумент был всегда один: Ленин же писал, что 60% переселенцев вернулись». Со столыпинским переселением на Дальний Восток всё давно ясно, а где можно посмотреть про удачи и неуспехи советского? По счастью есть статья владивостокской исследовательницы Г.А. Ткачёвой «Миграция населения в процессе модернизации Дальнего Востока СССР (1929-1941)»: 1. Перепись 1926 года показала, что в регионе живёт 1,7 млн человек. Расчёты середины 1920-х показали, что колонизационная ёмкость Дальне-Восточного края составляет 1,5-2 млн человек, которых планировалось переселить к 1940, достигнув численности населения в 3,2-3,7 млн. Запоминаем эту цифру. 90% переселенцев определили в сёла, 10% в города. Плановое переселение началось в июле 1925 года. Основными его источниками (37,5%) стали жители Западной, Центрально-Чернозёмной и Средне-Волжской областей РСФСР и только потом шли Украина, Белоруссия и т.д. 2. Основная причина отъездов на Дальний Восток — малоземелье. Его назвали 81% переселенцев 1925-1930 годов. Тут я, честно говоря, мрачно усмехнулся. Видимо, ленинский «Декрет о земле» настолько успешно решил проблему крестьянского малоземелья (о чём до сих пор можно даже в школьных учебниках прочитать), что крестьяне продолжали спасаться от нехватки земли всю вторую половину 1920-х. При этом из-за весьма непростых условий жизни на Дальнем Востоке в «сравнительно благополучном 1926 и 1927 годах» обратно переселились 22,8 и 12,3 процента крестьян, а в 1928 и 1929 40,9% и 57,2%. Основной причиной был недостаток пахотной и луговой земли в регионе и трудности её обработки и проблемы с продовольственным карточным снабжением, которое шло не по гарантированным нормам, т.е. в какие-то месяцы его вообще могло не быть. 3. Для преодоления продовольственного дефицита создавали армейские колхозы из демобилизованных военных и членов их семей. Кто сказал «военные поселения графа Аракчеева»? В 1931 году планировалось закрепить в регионе 35к демобилизованных воинов и их семей, но обосновалось лишь 13435 человек. В 1930-1933 гг. из 8134 красноармейцев в колхозах закрепилось лишь 1476 человек, а остальные перешли на работу в город или вообще выбыли за пределы ДВК. В 1925-1937 гг. по линии сельскохозяйственного переселения (по данным Переселенческого отдела управления НКВД ДВК) в регион прибыло 175к, а убыло 65к (37,3%). Вроде не так страшно, по сравнению со столыпинской реформой, где из 3,7 млн переселенцев домой вернулся 1,07 (около 32%). Но вспомним, что целью было 3,2-3,7 млн населения, а в 1941 было 2,9 млн, т.е. цель не была достигнута. Нельзя сказать, что советскому переселению на Дальний Восток помешали мировая война, две революции и Гражданская война. Всё сами да сами, как говорится. Не помогали и массовые наборы молодёжи на комсомольские стройки и постоянный рост социальных льгот и выплат — тогда и возникла, кстати, эта политика удержания населения на Дальнем Востоке доплатами ему за факт существования. Ну, а дальнейшие сравнения с столыпинским переселением можете сделать сами. #ДВ #РСФСР #Экист

И вот, что интересно — как события в мире влияют на самые его неочевидные регионы. Например, революции 1910-х годов в разных странах мира. Каждая из них по-своему сказывалась на нашем регионе. Вот, скажем, в 1911 во Владивостоке объявилась революционная организация — «Военный союз Владивостокской крепости». То, что за грозным названием скрывались четыре человека, неспособные к сколь-либо организованной деятельности, не мешало их громкой риторике. В своих самопальных прокламациях, приготовленных к рассылке молодым офицерам гарнизона, они взывали к их совести и призывали их «пусть события в Португалии и Турции послужат для вас примером». Имелись в виду революции в двух этих странах — 1909 в Османской Империи и 1910 в Португалии. В них огромную роль сыграла армия. Собственно, именно военные были единственной революционной силой, которая свергла старые правительства. А в 1912 году уже бывший рядовой 21-го Сибирского стрелкового полка и эсер Крестьянинов «распространял революционные слухи между нижними чинами и уверявший, что года через три в России будет также хорошо как и в Китае, так как не будет Царя». Позже агент Владивостокского Охранного отделения «Нестеров» сообщил, что бывший матрос Сибирской флотилии и эсер Мадиновский, дембельнувшийся в 1912 считает, что в случае противоправительственных выступлений по поводу юбилея дома Романовых или войны с Китаем, матросы должны восстать против царской власти. В 1911 году в Китае также произошла революция, в которой первую и ведущую роль сыграла армия. Здесь мы видим как на практике на революционных активистов влиял опыт чужих революций после собственной проигранной 1905-1907 (хотя, конечно, утверждение о том, что царизм Первую Русскую революцию всухую разгромил, как минимум, дискуссионно). Этот опыт влиял и на центральные организации революционных партий. В РСДРП было создано Военное бюро, чьей задачей было создание автономных военных комитетов и агитация в войсках. У эсеров работа с военными стала приоритетнее агитации среди рабочих и крестьян, а местные военные комитеты получили полную автономию от губернских и районных организаций. Было это тоже под воздействием младотурецкой и португальской революции. При этом и политическая полиция, — те самые жандармы и охранка, — на месте не сидели. Наблюдая за тем, с каким успехом армия и флот в Португалии, Османской и Китайской империях (а ещё и в Иране) свергали старые режимы, они усиливали агентурную работу среди военных и матросов. Парадоксально, но одна собственная русская революция, видимо, не привела к такой усиленной агентурно-оперативной работе в вооружённых силах, как четыре чужие. И это видно даже по моему любимому Владивостокскому Охранному отделению. Если в 1911 году у охранки нет ни одного агента среди военных, то в 1912 их пять среди крепостного гарнизона и три среди Сибирской флотилии. Ещё несколько собственных агентов в кои-то веки появляется у Владивостокской крепостной жандармской команды. Это всё, по-моему, является классическим проявлением транснациональной истории, когда в ряде культур и сообществ возникают некие общие закономерности, т.е. модернизация общества и экономики в многонациональных империях (да, даже Португалия в начале ХХ века такая) ведёт к революционному взрыву. И в каждом отдельном случае власти и отдельные акторы по-своему реагируют на эти закономерности и по-своему их описывают, а они сами влияют на собственные проявления в других уголках земного шара. На первый взгляд, у Российской Империи был перед глазами слишком богатый чужой опыт, чтобы наступить на эти грабли. Но только на первый взгляд. #Владивосток #Жандармы

Как понять, что книга плоха? Посмотрите список использованной литературы и источников. Вот, например, библиография книги Виктории Янтуриной "Экономика Российской Империи, которая стала фундаментом экономики СССР". Книга под редактурой печально известного профессора кислых щей Клима Жукова (широк русский человек, да надо бы его поправить), поэтому я ждал того, что в викторианской Англии называлось" удивительно порочное и изысканное удовольствие". И получил его в первом же пункте историографического списка. Дорогие мои! Архив Октябрьской революции назывался так в 1925-1931 годах, а ныне это любимый мною ГАРФ. Канцелярия Временного Правительства — это ныне фонд 1779, не фонд III. Кроме номера дела должен быть указан номер описи. При этом дальше в списке литературы встречается ссылка на Особый журнал Cовета министров от 23 января 1914 года, который един в двух лицах — РГИА. Ф. 1276. Оп. 20. Д. 70. Л. 74–77 об.; Ф. 1276. Оп. 10. Д. 135. Непонятно, откуда он всё же цитируется и почему во втором случае не указаны листы. Всё это заставляет подозревать автора в банальной академической нечистоплотности, когда в архивах работать лень/не хочется и ссылки на архивные документы берутся из прочитанной литературы. Учитывая то, сколько у неё ссылок на исследования, вышедшие в советские годы, то понятно, откуда ссылка на АОР. Кстати, о птичках. Из современной литературы упомянуты: статья О.Р. Айрапетова о снарядном голоде на 3 страницы, монография Бородкина Л.И. "О промышленном росте дореволюционной России" и Островского А.В. "Российская деревня на историческом перепутье. Конец XIX — начало XX в.". Причём к книге Островского количество страниц указано, а к книге Бородкина нет. Неаккуратность оформления библиографии заставляет подозревать её фальсифицированность. Про перекос изданий 1940х-1960х при тотальном игнорировании работ А.М. Маркевича, Б.Н. Миронова, М.А. Давыдова и проч. я вообще молчу. При таких исходных данных читать это бессмысленно. Sapienti sat. #Всякое.

Про Сахалинскую дистопию поговорили, а теперь немного экзотизации Дальнего Востока. К ноябрю 1913 года Департамент Полиции МВД сильно утомило, что губернатор Приморской области раз в месяц отписывается шаблонной фразой типа «политические настроения общества спокойные» и потребовал от него какой-то конкретики. Оставшийся за главного вице-губернатор Владимир Лодыженский дал её, что называется, на все деньги: «Тут на Дальнем Востоке почти не существует партийной группировки, партийной жизни и борьбы. Это не значит, конечно, что всё в Области спокойно, что население её всемерно благонадёжно, что жизнь течёт сонно и тихо, убаюканная попечительною заботою власти. Напротив в массе своей население Приморской области гораздо более прогрессивно, нежели то можно сказать про широкие круги центральной России, стоящие вне партийных групп и интересов; население это в своём целом к тому же и более оппозиционно, более независимо по отношению ко всякой власть, как к таковой и я не ошибусь утверждая, что общим девизом его служит: «поменьше опеки, поменьше власти». Известный ореол, которым окружена эта власть в центральной России, престиж её, – тут стоят неимоверно ниже и, притом не в силу политического брожения или пропаганды, а в силу этой всеобщей оппозиционности ради самого принципа, этого старания отмежевать себя от представителей власти, желанию везде и всюду подчеркнуть свою самостоятельность Предание ещё очень недавней старины, когда на Дальний Восток шли смелые люди, обязанные исключительно своей предприимчивости и энергии, отдалённость власти, занимавшейся преимущественно вопросами обороны недавно занятого Края, самые условия жизни суровой и приучающей к необходимости полагаться прежде всего на собственные силы, собственную сметку, создали население, считающее власть как бы вне себя стоящею, считающее её проявления посягательством на свои труды, покушением на завоёванные права. И власти приходится с этим настроением считаться, приходится подходить к населению с другими приёмами, приходится быть снисходительной к тем формам, которые десятилетиями установились в губерниях Европейской России и которые положительно неприменимы здесь. Всё изложенное прежде всего относится до населения городов, составляющего главные кадры оппозиционно, в указанном выше смысле, настроенного элемента и лишь отчасти до крестьян-старожилов, общее же настроение деревни должно было обрисоваться несколько иначе» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 118. Д. 108ч. 55. ЛЛ. 105-106). При этом к плюсам массового переселения в регион Лодыженский относил то, что появились люди, которые принесли с собой более благожелательное отношение к властям. А так как все заняты реальным делом (освоением региона), то никаких революционных настроений в регионе, при всей прогрессивности его населения, нет. Есть такое недовольство жителей далёкой окраины, которое не переходит во что-то безобразное. #Владивосток #Всякое

У М.А. Давыдова в «Цене утопии» были рассуждения о том, что долгое время для русского правящего класса истинной утопией было патриархальное общество, неподверженное влиянию индустриализации и сопутствующих ей невзгод, вроде обнищания сельского населения, деклассирования части крестьян и прочего кризиса капитализма, который Саймон Кузнец назвал «паузой Энгельса». А были ли примеры реализации вот этой самой патриархально-классовой утопии на практике? Не знаю. Но отчёт губернатора Сахалинской области за октябрь 1913 года выглядит так, будто на подведомственном ему острове эта утопия реализовалась и, как это обычно бывает в жизни, обернулась дистопией* «Интеллигентные слои общества в отчётном месяце не выказали себя какими-либо незакономерными выступлениями. Просветительских и политических организаций и обществ в области совсем нет и не издаётся ни одного периодического издания равно не существует изданий повременной печати. О роли учащейся молодёжи в жизни населения не приходится совершенно говорить, т ак как в области, кроме низших учебных заведений, сельских школ, других не имеется. В Сахалинской области в настоящее время нет подходящей почвы для того, чтобы могло возникнуть и развиться что-либо опасное для общественного порядка и существующего государственного строя. Общественная жизнь населения области ещё только в зачаточном состоянии, вернее её совсем пока нет; относительно интереса масс населения к политическим вопросам и говорить не приходится — население области к ним относится совершенно индифферентно. Последнее объясняется, главным образом, историческим прошлым Сахалина, как ссыльной колонии, где совершенно была подавлена всякая самодеятельность населения, , также и современными условиями жизни его. Среди крестьянского населения области пока ещё не может быть тех беспорядков, каковые наюлюдаются в Европейской России на почве экономической, так как здесь нет земельного стеснения, не говоря уже о безземельи. Промышленных предприятий в области ничтожное число, и те с незначительным числом рабочих, которые к том ещё жёлтой расы, вообще мало склонные к различного рода волнениям. Интеллигентных слоёв общества, если не считать чиновников, совсем нет, так что некому, кроем них, играть руководящей роли в жизни населения. Сопоставляя всё изложенное, и принимая во внимание, что на месте нет тех очагов, где обыкновенно зарождается всякого рода недовольства существующими порядками, и где подготовляется различного рода противоправительственные и противообщественные выступления, а также и то обстоятельство, что Сахалин, благодаря своему географическому положению, как отдельная, обособленная часть Империи, малодоступен проникновению сюда вредных общественному порядку идея — приходится констатировать факт того, что и в будущем, при теперешних условиях, жизнь острова будет протекать также спокойно» (ГАРФ. Ф. 102. Оп. 118. Д. 108ч. 55. ЛЛ. 103-104). Некая «утопичность» Сахалина обеспечена полным отсутствием на острове общественной жизни и институтов (пресса, образование), которые её подпитывают. Пролетариат не революционен, так как малочисленен и укомплектован инородцами-рабочими. Крестьян тоже мало и земли для них слишком много. Учащаяся молодёжь не фрондёрствует, в силу своего отсутствия. Честно говоря, несмотря на достаточно оптимистичный вывод о том, что при сохранении этих условий жизнь острова будет протекать спокойно, от самого отчёта губернатора Сахалина Дмитрия Григорьева (сын его, кстати, стал одним из столпов северо-американской славистики) веет, скорее, тоской и унынием, нежели радостью и спокойствием. Вероятно, Григорьев (да и иные чиновники Империи) уже понимал, что спокойствие, купленное такой ценой ничем хорошим не оборачивается. * — А вы попробуйте почитать «Утопию» Мора или «Город Солнца» Кампанеллы, помещая тамошние описания в современный контекст. Получите описание тоталитарного (или близкого к тому) общества, натурально «1984» Оруэлла. Ну, и да — «Город Солнца» был одним из источников вдохновения для Андрея Платонова. #ДВ #Всякое

1. «Если тебе скажут, что союзники спешат к нам на выручку, — не верь. Союзники — сволочи» Николка Турбин. 2. «Весьма доверительно. Иванов-Ринов сообщает, что в последних боях с большевиками были взяты в плен два американских офицера, сражавшихся в рядах красных. Благоволите известить нас по телеграфу срочно, верно ли сообщение и насколько его можно использовать в официальных сношениях» Иван Сукин* Василию Клемму* (ГАРФ. Ф. Р-1383. Оп. 1. Д. 2. Л. 29). Честно говоря, про участие американских офицеров в боях на стороне красных не знаю, но! Знаю, что на стороне красных были замечены американские сержанты и солдаты, офицеры подвизались военными советниками к красным партизанам. В целом, американский экспедиционный корпус в Сибири максимально благожелательно относился к большевикам, помогая им по мере сил. В 1919 году на Сучанских угольных копях восстали местные большевики и обратились к командующему американским корпусом за покровительством. К слову о союзниках. * — Иван Сукин, министр иностранных дел в правительстве А.В. Колчака. ** — Василий Клемм, заместитель министра иностранных дел — представитель министра во Владивостоке. #ГВ #Владивосток

Просматривал сейчас описи РГВА и наткнулся на фонд 1699к — коллекция антисоветских, антикоммунистических и фашистских изданий на русском и других языках народов СССР. Как я понял, это те агитационно-пропагандистские материалы, которые в качестве трофеев попали в тогда ещё ЦГА Советской Армии и там остались. Первое же дело в описи 1 данного фонда приятно удивило — «Розанов Вас. Вас. "Жертвенный убой" ("Что мне случилось увидеть"). Отрывок из книги "Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови"», 1933 год, Шанхай. Василия Васильевича Розанова ценю, люблю и уважаю. Про его антисемитские (и юдофильские*) экзерсисы прекрасно знаю. Интересно то, что Розанов, кажется, был не самым популярным в эмиграции мыслителем — он умер в 1918 году, поэтому если у его современников типа Бердяева или Ильина была возможность заявить о себе и развить себя, то кто бы и что сказал о Розанове? Конечно, его не забыли, но и до дыр не зачитывали. Д.Е. Галковский писал, что в 1929 в Париже вышла брошюра «О Розанове», а в 1939 в Берлине была опубликована небольшая работа Спасовского «В.В.Розанов в последние годы своей жизни». И ещё компиляции из разных работ Розанова издавались в 1956 в Нью-Йорке и в 1970 в Мюнхене. Конечно, это может быть неполный список, но вряд ли он неполон на 90%. Так что было очень удивительно увидеть одно из первых эмигрантских изданий Розанова в виде максимально одиозного и тенденциозного отрывка одной из работ Василия Васильевича. По всей видимости, издан он был в типографии шанхайского отделения Российской фашистской партии Родзаевского. * — в 1909 году Розанов написал предисловие к изданию «Песни песней Соломона» и вообще у него на каждую статью где он был против чего-то приходится по статье, где он за это явление или, как минимум, его защищает. #ДВ #Всякое

Вообще же, господин Немыский Альвиан Александрович очень интересный человек. В Отдельный корпус жандармов он попал в 1902 году, служил в губернских жандармских управлениях в Польше и на родной Полтавщине, потом служил на пограничных пунктах, а с 1911 осел в контрразведке. В 1914 стал начальником контрразведывательного отдела штаба Приамурского военного округа. Надо заметить, что контрразведчиком он был интересным. С началом Первой Мировой войны с радостью начал участвовать в раздувании антигерманской шпионской истерии, печатая в донесениях в Петроград буквально любые слухи о дальневосточных немцах. Вплоть до рассказов о том, у кого сколько портретов кайзера Вильгельма II дома висит. В какой-то момент петроградское начальство просто сделало ему втык и очень вежливо попросило больше не писать всякие непроверенные слухи, а только про шпионаж и по делу. А при Колчаке Немыский стал начальником областного управления политической полиции в Приморской области. В отличие от Деникина, например, Колчак активно привлекал на службу бывших офицеров жандармерии, так что Немыскому выпал шанс вернуться к былой деятельности. И он не просто развернулся — в его докладах очень много рассуждений о том, чем должно заниматься государство, какова цель существования полиции, как надо установить справедливое общество. Буквально, в выпускнике Павловского Пехотного училища и офицере жандармерии умер если не политический философ, то комментатор: «В настоящее время, когда явные и скрытые враги законности и порядка напрягают все силы, чтобы задержать поступательное движение нарождающейся государственности, когда повсеместно происходят вспышки большевистского движения и обнаглевшие спекулянты и другие тёмные дельцы, пользуясь общей разрухой в стране, строят своё благополучие на общественных бедствиях, на долю государственной власти выпадает тяжёлая и ответственная работа. И только обладая полной осведоммлённостью и заннием всего происходяшего в общественной, политической и экономической жизни в стране, государственная власть исполнит свою историческую миссию зранителя общественного порядка, законности и права. Для успешного исполнения этой задачи государственная власть должна располагать органом, который, как в фокусе собирал бы направление общественной мысли и настроений, который охватил бы всю территорию государства как сеть нервной системы, контролировал бы всю общественную жизнь страны и давал бы правильное её отражение в центре всей государственной системы. Таким органом, отражающим, контролирующим, предупреждающим и обезвреживающим всякое покушение на прерогативы государственной власти, являются органы Государственной Охраны. Условиями, гарантирующими успех в работе органов Государственной Охраны, являются инициатива и практический опыт руководителей, а также правильная постановка информационного аппарата, то есть, политического розыска. В настоящее время, когда приходится ставить совершенно сызнова весь аппарат, подбирать новых и отыскивать старых сотрудников, работа учреждений Государственной Охраны тяжела сама по себе, но эта работа осложняется ещё больше в пограничных местностях...» (ГАРФ. Ф. Р-147. Оп. 10. Д. 60. ЛЛ. 3-3об). Ну, то есть видите, да, талант человека? А какой слог! И такой талант всего лишь ловил каких-то там большевистских агитаторов. Прямо радует, что в царской России из военных училищ выпускались такие тонко чувствующие офицеры. #Владивосток #ГВ

Редко задумывался над тем, как именно революционные события и связанные с ними люди и явления воспринимались буквально сразу, после того как они произошли. Ну, то есть, понятно, что у большевиков почти сразу началась мифологизация — заря новой эры человечества, Великий Октябрь, то-сё. А что было у белых? Ведь белым надо было, исходя из опыта и рефлексии над революцией, придумать способы её а) побороть; б) не допустить повторения. То, что с обеими задачами они не справились, не говорит о том, что они о них не думали. На помощь пришёл начальник Приморского областного управления государственной охраны (колчаковский аналог царской охранки) Альвиан Немыский, который в ноябре 1919 года составил справку-доклад о партии эсеров и их попытке свержения власти Колчака: «...однако, на практике ни героическое «хождение в народ» народовольцев, ни отчаянные попытки эс-эров, новейшей формации, обратить на себя внимание террористическими актами, успеха не имели. Тёмное и забитое крестьянство относилось с недоверием к «барской затее» эсэров, а искать последователей в среде фабрично-заводских рабочих они сами отказались, видя в развитии капиталистической промышленности отдаление своих конечных идеалов. Успех русского социализма они видели в аграрной революции, обобществлении средств производства в обобществлении землевладения, и форма общинного землевладения в России им казалась лучшей школой подготовления крестьян к коммунальному землевладению. Быстро развивающаяся крупная промышленность страны, нарождение вследствие этого класса городского пролетариата и перенесение с запада учения социал-демократического марксизма положило конец эс-эровскому первенству в руководстве либеральной общественной мысли и в 90-х годах они сходят с политической арены, в широком смысле этого слова, продолжая существовать лишь в узко ограниченном круге интеллигенции. К моменту общегосударственного переворота, умелой тактикой Департамента Полиции жалкие остатки некогда грозных и опасных бунтарей – эс-эров были доведены до положения вымирающего поколения и с ними даже не считались как с политическим течением. В этот период эс-эровская интеллигенция была занята кооперативным строительством, или тонула в мещанском болоте, а разрозненные кружки, или отдельные представители бывшей партии в рабочей среде, плелись в хвосте у социал-демократов. В самом перевороте эс-эры окончательно оторвались от масс и потерявшие свой политический облик, абсолютно ни какой роли не играли, а появились на сцену лишь когда сами массы начали разыскивать вождей. В этот момент, когда явилась чисто органическая потребность организоваться и когда каждый не пожелавший прослыть невеждой или отсталым человеком, считал священным долгом принадлежать к той или другой политической партии, аншлаг партии «Социалистов-Революционеров» являлся лучшей приманкой малосознательных и не разбирающихся в политических течениях людей. Партия по мановению волшебника-политического момента, в течение марта месяца превратилась в самую многочисленную в России политическую партию. Она представляла гиганта только численно; качественно же она была сборищем случайных искателей, беспочвенно шатающихся, не имеющих собственных убеждений людей, получивших прозвище «мартовских эс-эров». Политическую физиономию, её удельный вес, во всех отношениях, представляла центральная группа и отдельные руководители на местах из старых подпольщиков с революционным прошлым. Встретившись с реальной действительностью повседневной жизни, искусственно созданная партия разбилась, и её руководители, встретившись с тактическими противоречиями в своей среде, раскололись на левых и правых, или максималистов блокировавшихся с большевиками и правых – поддерживающих контакт с меньшевиками» (ГАРФ. Ф. Р-147. Оп. 14. Д. 28. ЛЛ. 8об-9об). #Владивосток #ГВ

Переезд хуже чумы, наводнения, пожара и ещё пары неприятных явлений. Но пройти через это надо каждому. Даже Владивостокскому Охранному отделению (интересно, сколько ещё постов я могу написать с такими неочевидными подводками к жандармам?). В июле 1914 года Владивостокское Охранное отделение наконец-то переехало из не самой уютной квартиры на первом этаже дома по Суйфунской улице, где после каждого тайфуна мостовая превращалась в сточную канаву. Переехала охранка на Лазаревскую, 19. Сейчас этой улицы во Владивостоке нет — её «пристегнули» к примыкавшей с запада Пушкинской улице. Политическая полиция на новом месте заняла не квартиру в доходном доме, а целый отдельный дом, бывший полицейский участок. В своей художественной книге «Великий тайфун» бывший участник всех этих революционных событий описал последний адрес владивостокской охранки так: «В глубине двора, под горой, стоял небольшой, оштукатуренный и побеленный дом под номером 19. Здесь прежде помещался полицейский участок. Жители этого района хорошо помнили пристава Кошелева, знали всю его подноготную: и то, что он жил «припеваючи», и то, что он выдал одну из своих рыжих дочерей (он сам был рыжий, и дети у него все были рыжие) замуж за владивостокского домовладельца, частного поверенного Рачкова, довольно темного дельца; и то, что Рачков ревновал свою жену к промышленнику-красавцу Сенкевичу; и то, что Сенкевич был облит серной кислотой каким-то проходимцем. И о многом другом, что касалось «деятельности» полицейского участка и пристава этого участка, знал каждый обыватель. Но когда из этого дома выехал полицейский участок и сюда водворилось охранное отделение, жители перестали знать, что происходило в этом небольшом домике. «Деятельность» охранного отделения была покрыта тайной». Не могу здесь ручаться ни за одно слово (художественная литература же!), кроме адреса охранного отделения. Переезд, кстати, обошёлся в 51,54 рубль. Это примерно 59825,57 современных российских рублей. Трудно это, в общем, переезжать. #Владивосток #Жандармы