Саша Воробьёва пишет и читает

Сегодня день рождения Елены Анатольевны Греминой – драматурга, сценаристки, соосновательницы Театра.doc, режиссёра. Елене Анатольевне могло бы исполниться 67 лет. Вот сборник с её пьесами; хотелось бы добавить к ним более "злободневные" тексты, например, "Час 18" о смерти Сергея Магнитского, но под яндексом с Букмейта благополучно исчезла серия "Антология.doc", в которой выходили эти тексты. Зато он сохранился на сайте "Новой"; там же есть и видео спектакля. А на ютубе можно посмотреть запись очень важной режиссерской работы Греминой – "Новой Антигоны" о матерях Беслана, требующих правосудия. Как всё-таки здорово и важно, что всё это было, и скольких людей, соприкасавшихся с Театром.doc, изменили эти тексты и спектакли. Елена Анатольевна, огромное спасибо. Мы помним.

«Неудобное прошлое», Николай Эппле. Плюсы и минусы Очень важная и насыщенная книга, которую я преодолевала почти год. Читать её сейчас очень нужно, но важно держать в голове несколько нюансов. Плюсы. Для меня книга стала введением в memory studies и конкретно – в темы политики памяти и исследования памяти о государственных репрессиях. Эппле интересуют в первую очередь преступления советской власти против собственных граждан, до сих пор до конца не осужденные со стороны власти и порождающие из-за этого напряжение и конфликты в обществе. Чтобы понять, как можно работать с этой ситуацией, Эппле анализирует опыт других стран. Книга состоит из трёх частей: «Анамнез», «Анализ», «Синтез». В первой части исследователь ставит проблему, во второй – рассказывает о кейсах Аргентины, Испании, ЮАР, Польши, Германии и Японии в работе с трудным прошлым. Финальная часть – попытка придумать сценарий проработки такого прошлого для России. Книга получилась, на мой взгляд, исключительно важной для того, чтобы сформировать понятийный аппарат и язык, необходимый для разговоров на тему советских государственных репрессий. Когда узнаешь, что борьба вокруг табличек «Последнего адреса» – это не просто межличностный конфликт, а вопрос политики памяти, для работы с которой существует определённый набор инструментов, с души сваливается огромный камень. Ещё очень воодушевляет предложение искать способы разговора о трудном прошлом через личные семейные истории. Отдельный опыт, конечно – читать эту изданную в 2020 году книгу из 2023-го, когда и играющий большую роль в описываемых в ней событиях «Мемориал» ликвидирован, и многое другое произошло. Минусы. К сожалению, в своей работе Николай Эппле демонстрирует определенную ангажированность, а именно – приверженность постперестроечному либеральному нарративу в осмыслении российской истории XX века. В некоторых случаях эта ангажированность приводит к относительно безобидным курьёзам (вроде предложения установить день памяти перехода  постсоветской России к рыночной экономике, хотя «шоковая терапия» как безусловное благо сегодня вызывает много вопросов у историков), но ещё – к довольно серьёзной фактической ошибке. В программе виртуальной российской комиссии правды и примирения исследователь указывает датой начала советского государственного террора 1918 год. С этим, конечно, не поспоришь, но проблема в том, что вплоть до окончания Гражданской войны территория бывшей Российской империи была раздроблена и лишена единой политической власти. В начале Гражданской войны большевики/Советы контролировали лишь часть этой территории, и преступления против человечности совершали не только они, но и другие участники конфликта: белогвардейцы, бойцы чехословацкого корпуса, участники интервенций и многие другие люди, ожесточенные к тому же Первой мировой войной. И вот с памятью о Гражданской войне, практически полностью вытесненной в российском либеральном дискурсе  Октябрьской революцией, тоже надо работать. Эта история до сих пор оказывается для нас не просто трудным, а трудным-трудным прошлым, потому что «плохими» в нём оказываются не только большевики – которых я таким образом никоим образом не пытаюсь оправдать, к слову. Но если мы говорим о правде, примирении, благодарности за хорошие страницы прошлого и осуждении преступлений, то с этим сюжетом тоже нужно считаться и работать. К сожалению, популярный постперестроечный нарратив «была прекрасная Россия, но тут пришли большевики и всё испортили» давно и серьёзно нуждается в пересмотре. Книгу по понятным причинам постоянно раскупают, в этом году НЛО выпустило уже четвертое издание. Если что, она есть на Букмейте, причем и в аудиоверсии тоже – это бывает очень удобно для преодоления такого количества материала. А ещё у Николая Эппле есть интересный канал в тг: @nieundwieder

Remember, remember the 7th of November: что почитать и послушать накануне годовщины Октябрьской революции (3/3) Революция продолжается. 1917 год глазами писателей. Сборник, common place, 2018 Побурчу немного о том, что я ещё застала времена, когда статью Блока «Интеллигенция и революция» полагалось читать хотя бы одиннадцатикласснице, готовящейся к олимпиаде по литературе, но не знаю, как с этим сейчас. Поэтому хорошо, что «Коммон плэйс» издали и вот эту книжку, в которой можно понаблюдать за взглядами и полемикой писателей через их программные высказывания о революции в 1917-м. Подходит как тем, кто только знакомится с этими текстами, так и тем, кому они нужны для работы, чтобы держать под рукой в удобном формате. Красная Пасха. Празднование годовщин Октября и политическая культура Гражданской войны. Константин Годунов, издательство Европейского университета, 2023 О становлении массовых праздников в честь Октябрин и других «красных» дат уже написано немало — и написано преимущественно искусствоведами, анализировавшими перформативную и визуальную составляющую торжеств. Книга Константина Годунова позволяет взглянуть на эти ритуалы иначе — с позиций политической истории. Это очень ценный ракурс, который делает видимой, например, политическую борьбу вокруг торжеств между левыми партиями, которая была возможна еще в 1918 году. Кроме того, настоятельно рекомендую книгу всем любителям исторических казусов в духе «Праздничный номер газеты ставропольских большевиков «Власть труда» вышел под шапкой «Христос воскресе!». Бонусы: За живой и мёртвой водой. Александр Воронский, 1929 Александр Воронский — профессиональный революционер, большевик, партийный деятель в годы Гражданской войны, после — лидер литературной группы «Перевал», активно полемизировавшей с пролетарским РАППом (рекомендую о ней программную монографию литературоведа Галины Белой «Дон-Кихоты 20-х годов»). Репрессирован в 1937-м. «За живой и мёртвой водой» — написанная уже в годы сталинской опалы автобиография Воронского, — описывает его юность, взросление и становление как революционера, опыт политической ссылки. Во-первых, очень сильный художественный текст, во-вторых — позволяет лучше понять бэкграунд и психологию людей, делавших в 1917 году революцию. Аничкина революция. Наталья Венкстерн, common place, 2018 Небольшой роман, показывающий революцию глазами тихой институтки и описывающий влияние революционных событий на женскую гендерную социализацию. Забытый роман Натальи Венкстерн — писательницы «из бывших и драматурга, работавшей с МХАТ и Булгаковым, — вышел в 1928 году и почти сразу после публикации попал под цензуру. В 2018 году «Аничкина революция» была вновь опубликована в курировавшейся редактором и исследовательницей Марией Нестеренко серии «Ѳ» издательства common place. Ещё подборки книг о революции: Arzamas «Полка» Discours.io А также рекомендую поискать ещё книги по теме в архиве издательства common place

Remember, remember the 7th of November: что почитать и послушать накануне годовщины Октябрьской революции (2/3) Борис Колониций. Революция 1917 года. Курс на портале Arzamas Борис Колоницкий — один из самых известных и компетентных современных историков, работающих с темой 1917 года. Его лекции, прочитанные на эту тему для «Арзамаса» в 2017 году к столетию революции, хорошо подходят для погружения в сюжет и восстановления вокруг них исторического контекста, который часто теряется за советской и антисоветской пропагандой. Итак, если коротко: начало 1917 года, страна измотана участием в Первой мировой войне, царская семья дискредитировала себя в глазах общественности, Госдума распаляется, армия разлагается, в Петрограде не хватает продовольствия, в очередях за продуктами ходят антиправительственные сплетни. Что произойдёт, если в такой обстановке работницы заводов Выборгской стороны, оставшись без отосланных на фронт мужей, начнут забастовку в Международный женский день, который по старому стилю отмечался 23 февраля? Правильно, Февральская революция. Подробности и история о том, как вышло, что через 8 месяцев власть в стране захватила не особо на самом деле изначально популярная партия большевиков, лучше послушать — в курсе. Важная ремарка про доступность: раньше курс был бесплатным (переслушивала ещё этой весной), но сейчас «Арзамас» убрал его под пэйволл. Хорошая новость: если у вас уже есть подписка на «Букмейт», то там лежит сборник с расшифровкой лекций. А еще у Колоницкого в 2017 году же вышел уже упоминавшийся небольшой науч-поп сборник «#1917. Семнадцать очерков по истории Российской революции», затрагивающий примерно тот же список сюжетов. 10 дней, которые потрясли мир. Джон Рид, 1919 Самая знаменитая книга об Октябрьской революции — события 1917 года глазами американского репортёра-социалиста. До сих пор издается с предисловиями Ленина и Крупской, написанными для переиздания в Штатах и российского издания. Важно помнить, что Рид ангажирован и не скрывает своей симпатии к большевикам, однако при этом старался излагать факты и работал с большим числом исторических документов, фиксировавших события: газетными статьями, прокламациями, правительственными указами, статистическими данными и так далее (их можно просмотреть в приложениях к основному тексту). Книга в любом случае ценна даже как пример ангажированного взгляда. Октябрь. История одной революции. Сборник, common place, 2017 Вышедший в известном независимом издательстве сборник, составленный из свидетельств об Октябре от первого лица. Во-первых, опять-таки позволяет погрузиться в описываемые события. Во-вторых, для меня забавно рифмуется с возникшей в российском книгоиздании традиции составленных из фрагментов интервью книг о панке и другой (протестной) музыке, заложенной памятной «Прошу, убей меня!» — из портфеля common place в этом формате выдержаны «Формейшн» и «Следы на снегу».

Remember, remember the 7th of November: что почитать и послушать накануне годовщины Октябрьской революции (1/3) Во вступлении к сборнику «Семнадцать очерков по истории Российской революции» (2017) историк Борис Колоницкий пишет: «После развала СССР решено было изменить значение памятного дня 7 ноября, придать ему новый смысл — в России появился День национального согласия и примирения, который стали отмечать в этот день. Политическая элита не смогла, однако, создать необходимых ритуалов и символов «примирения», поэтому день памяти продолжал оставаться преимущественно «праздником коммунистов» и «днем ненависти» для антикоммунистов. Потому вместо него был придуман День национального единства, отмечающийся 4 ноября, с которым власти до сих пор не знают, что делать,— фактически правым и националистам был подарен ресурс для мобилизации, и «Русские марши» стали ежегодной заботой для властей». Сегодня, как известно, ситуация поменялась, и день народного единства позавчера отметили гораздо торжественнее. Так что мне кажется важным напомнить о значении 7 ноября, которое для все большего числа людей, особенно молодых, сейчас теряется. К тому же, как пишет Колоницкий в том же предисловии, «...революции предотвращаются не идеологическими заклинаниями контрреволюционеров, а рациональным преобразованием общества <...> И задача историков заключается не в том, чтобы убедить читателей в «правильности» какой-то версии истории, а в том, чтобы заставить их задуматься над историей революции. Не беда, если читатели не согласятся с выводами исследователей, важно, чтобы они осознали, что на многие вопросы истории еще нет ответов». Так что я подготовила небольшую подборку книг о революционных событиях 1917 года. Сразу оговорюсь: это очень субъективная выборка. Но я постаралась, чтобы большинство из вошедших в неё текстов можно было найти в относительно открытом доступе, а ещё — чтобы эти тексты могли бы показаться увлекательными и тем, кто уже что-то изучал по истории 1917-го, и тем, кто только приступает к этой теме. Некоторые материалы из подборки мне самой помогали в моих исследованиях. Буду рада, если они заинтересуют и вас.

Кира Долинина, «Искусство кройки и житья» Новое литературное обозрение, 2021 | читать на Букмейте недавно вспомнила об этой книге, когда задумалась о решении задачки «рассказать неподготовленному человеку о том, что происходило на глобальной российской арт-сцене в последние 30 лет, не подхватывая сформированных лидерами этой сцены мифов». Сборник хронологически организованных рецензий петербургской искусствоведа и критика Киры Долининой, публиковавшихся с 1994-го по 2020 годы в газете «Коммерсантъ», хорошо подходит для такого квеста: художники Петербурга всегда предпочитали держаться от Москвы, в которой было больше денег и ресурсов, наособицу (здесь нас никто не любит, а мы не любим их, и так далее). но у Петербурга есть и еще одно важное свойство — укорененность в академической традиции и преемственность по отношению к наследию Российской империи. Здесь всегда была сильна связь с европейским искусством, которое экспортировали именно в этот город в те годы, когда он был имперской столицей, да и впоследствии «окно в Европу» сохранило свою специфику. Здесь же в силу «столичности» в начале XX века громко заявлял о себе художественный авангард. А после революций 1917 года в Петрограде осталось множество специалистов «из бывших», впоследствии изучавших и хранивших искусство; знания тех из них, кого репрессировали в 1930-х, перенимали их ученики. Рецензии и просветительские статьи Киры Долининой, публиковавшиеся в «Коммерсанте» с середины 1990-х и собранные в «Искусстве кройки...», в этом смысле очень по-хорошему петербургские. В Петербурге многие специалисты из области arts and humanities в 1990-е стали извлекать со дна и стараться донести до публики свои заветные кусочки Атлантиды: европейского искусства, досоветского «отечественного» искусства, советского андреграундного искусства и, самое интересное — традиций его изучения и способов разговора о нём, сформировавшихся в этом городе. Всё это в сборнике рецензий Долининой можно найти: во-первых, критик регулярно рецензирует выставки, открывавшиеся в Петербурге благодаря этим трендам, во-вторых, сама занимается подобными практиками. Статьи в «Искусстве кройки...» распределены по тематическим разделам и хронологии. Начинаем мы с блока текстов о классической живописи, затем переходим к интересным «привозам» выставок в Петербург — тут тебе и Ротко, и Поллок, и так далее, — затем разбираем жизнь музеев и политику институций, искусство про войну и блокаду, женское искусство, стрит-арт, «маргинальных» и забытых художников; завершает сборник раздел с некрологами. Отдельно хочу выделить раздел «Вот такая, блин, вечная молодость» с подзаголовком «Очень личная история петербургского искусства» — потому что там про мною тоже любимых Новикова и других героев петербургской сцены относительно новейшего времени. Важным достоинством этих текстов сейчас можно назвать их газетность: писать про все эти сложные материи надо было языком, адресованным ни разу не искусствоведческой, пусть и образованной, в силу амбиций «Коммерсанта», аудитории, и при этом — быстро, с учетом актуальной повестки дня. Поэтому рецензии, пусть порою и очень глубокие, все равно помогают почувствовать пресловутый дух того времени, в которые они писались, и понять оптику автора, со временем тоже менявшейся.

решила собрать между делом в одну стопку лонгриды о российском театре, которые я писала в конце 2010-х. Этот театр, в котором я работала в 2014-2019 годы, дал мне очень многое и одновременно нанёс много травм; разочаровавшись в профессиональной среде, в какой-то момент я вообще перестала о нём писать и постаралась максимально уничтожить свою театральную идентичность. Сейчас мне кажется важным сохранить некоторые из своих размышлений — если говорить о, простите за выражение, эпохе и культуре, которые сломались весной 2022-го, то мои тексты могут пригодиться для её осмысления. Я прошла в театре большой путь — от испуганной парвеню, готовой терпеть несправедливость, чтобы выбиться в привилегированные сословия, до панка и маргинала, который по мере сил шипит на эти сословия из-за своего левого угла, — и в целом этим путём довольна, хотя и наделала на нём много глупостей, за которые стыдно. Но сам этот опыт смены оптики тоже может стать сюжетом для исследования (я не мыслю себя какой-то ультрабольшой фигурой, это скорее с точки зрения анализа социального типа и среды, из практик Лидии Гинзбург) Кое-что я здесь уже публиковала, но в целом постаралась объединить ниже самые важные для меня рецензии, очерки и эссе, несколько больших просветительских текстов, которые я писала для нетеатральных людей по театроведческим источникам (написание таких текстов часто становилось интересным исследованием для меня самой, поскольку я филолог, а не театровед). Больше всего в то время меня интересовали «антитеатральные», документальные и социальные проекты в театре. О причинах этого интереса я немного говорю в финале статьи «После утопии» для журнала Sreda фонда V-A-C: «Институциональный театр в России, за небольшими исключениями, исторически зажат внутренней цензурой и инертен. Он заторможенно осмысляет актуальную повестку и на рост напряжения в обществе реагирует скорее интуитивно. Поиски новых форм в таких театрах, как показывает опыт начала XX века, начинаются именно тогда, когда театральная рутина теряет связь с социальной реальностью. Сейчас — как раз время таких поисков. В то же время сегодня в российском театре осознанно работают с актуальной, беспокоящей современного человека проблематикой. Делают это преимущественно независимые театральные компании. В отличие от театров начала 1920-х они, как правило, не имеют возможности использовать в своей работе ресурсы государства и часто противопоставляют себя официальным институциям. Настроение у этих театров тоже другое: они работают в ситуации не революционного подъема, а множества неразрешимых социальных конфликтов и противоречий. «Напряжение растет» — лозунг уличного художника Тимофея Ради из 2014 года. В лекции о Шиллере для бойцов Красной армии Александр Блок говорил о чем-то похожем: «Когда в воздухе собирается гроза, то великие поэты чувствуют эту грозу, хотя их современники обыкновенно грозы не ждут. Душа поэта подобна приемнику, который собирает из воздуха и сосредоточивает в себе всю силу электричества». Может быть, что-то опять собирается?» (знала бы я в начале 2020-го, когда писала текст, чем окажется это «что-то») тексты: Стать другим. Николай Евреинов | КРОТ, 2018 Квалифицированный человек. Борис Арватов | КРОТ, 2019 Когда шел снег. «Милосердие» в Театре.doc | Театр., 2019 Гражданский панк Заремы Заудиновой | Театр., 2019 Вещь в себе. Независимый проект «Выставка вещей №2» | Театр., 2020 Поэзия рабочего удара. будущее и революция в советском театре 1920-х| Театр., 2020/21 После утопии. Проекты «театрального Октября»| Sreda, V-A-C, 2020 Красная драма. Драматургия времён Гражданской войны| Sreda, V-A-C, 2021 Пересоздай себя. Российский театр после пандемии коронавируса | Московские новости, 2021

«Сибирь в огне», сборник, издательство common place, 2017 вспомнила недавно об этой книге и очень захотела перечитать. Это сборник рассказов о Гражданской войне, написанных не всегда известными писателями из разных лагерей — и красными, и белыми, — преимущественно в 1920-е годы, когда свидетельский опыт был довольно свежий. Мощное чтение, кровь стынет: хорошо помню, например, «Воскресник» Абрамова об эпидемии тифа в Омске и «Котел» Скуратова, в котором рассказывается о некоем докторе из чехословацкого корпуса, решившего добыть себе в качестве наглядного пособия скелет сибирского крестьянина. common place выложили pdf многих своих книг в открытый доступ, и «Сибирь в огне» там есть тоже, но я рекомендую по возможности найти и купить бумажную версию — сейчас всё больше воспринимаю их издания как артефакты определенной культурной формации, которая начала утрачиваться в 2022 году.

*** после работы в магазине с фермерскими продуктами я добираюсь до полки с хлебом смотрю: "лаваш армянский бездрожжевой от Чидиляна Саро г. Кемерово" вижу: женщин из Еревана в передниках и платках раскатывающих вдоль тандыра большие лепешки в рамке окошка пластмассового ларька распахнутого жарким зелёным летом как они там же сейчас из Степанакерта а как тогда те на дороге из Ходжалы а Сумгаит а не заплетают концы золотых твоих кос сар гялин впрочем какое я право об этом на небе месяц звездочки светят хорошо что лаваш без дрожжей – мне нельзя оплата по карте приложением пользуюсь подождите сейчас загрузится покажу 21.09.23

Илья Кормильцев | три стихотворения ВОГУЛЬСКИЕ ДУХИ в детстве я часто уходил в лес общаться с духами древние вогульские духи истомившиеся от безмолвия закрывали глаза на то что я не был шаманом это - знаете ли - не всякий вынесет при таком дефиците общения заговоришь и с маленьким мальчиком в очках перемотанных изолентой в звоне комариных крыльев я различал слова на незнакомом но понятном языке обхватив руками холодный камень оставленный растаявшим ледником я вслушивался в звуки песен которые духи пели мне запоминал их чтобы сделать своими духи пели: "пойди в гордый город с высокими башнями полный белых мертвых усталых людей убивших наших шаманов притворись одним из них и отомсти за нас чтобы их духам стало некому петь песни" я стою у окна гордый город разморенный жарой еще верит в то что он жив но время наступит и лоси выйдут из леса и будут бродить по растрескавшемуся асфальту недоверчиво принюхиваясь к запаху ржавой стали и разлагающейся плоти ПОЛИЦИЯ РЕАЛЬНОСТИ иногда встречаешь на летней улице девушку без пупка или слышишь отчетливо разговор на незнакомом языке в соседней комнате где никого нету или выходишь ночью на кухню попить воды и видишь высоко в небе медленно летящего ангела несмотря на все принимаемые меры в работе Полиции Реальности до сих пор случаются накладки *** меня попросили написать очередную песню "про любовь" я выглянул в окно: огромная кроваво-мутная луна всходила над городом который превзошел все наивные измышления средневековых схоластов об аде какая, на хуй, любовь? может пора наконец перестать себя убаюкивать враками наемных поэтов?