синдром сан-клементе.

6:16 am, talk some sense into me, i've been feeling senseless.

Оккоцу таял на глазах. Осунувшееся лицо, казалось, потеряло всякую пластичность: кроме вялого недовольства и бесконечной усталости оно ничего не выражало. Он правда устал и искренне не понимал: зачем и для чего продолжает бороться. Пустая трата времени — каждый день проживать без цели и смысла; тратить воду и электричество; отравлять планету своим существованием. А ведь так люди живут каждый день — и они счастливы. — Как ты думаешь, Тоге, зачем люди живут? Почему в фильмах нам показывают людей, которые отчаянно борются за жизнь и готовы рвать глотки? Тоге молчал. Ему нравилось лежать на коленях Юты и смотреть на ночное небо, на тонкий серп луны прямо над черной копной волос. Нравилось, как тонкие длинные пальцы путаются в его волосах и нежно гладят за ухом. Ему нравился Юта. Но Тоге молчал. Уже август. Оккоцу кажется, что его жизнь начнется только к началу сентября. Осень всегда наводила тоску, особенно холодными вечерами. Тоге кажется, что осенью намного уютнее, чем летом — Юта с ним согласен. Когда-то осенью они встретились, и осень вместе ждут теперь, чтобы попробовать все заново. Дни сменяют ночи или ночи сменяют дни — Оккоцу не знал: понятие времени утратило всякий смысл. Только цифры менялись на экране, когда он просыпался в холодном поту и шел на кухню выпить воды. У раковины нашелся стакан с вишневым пивом, рядом — сигареты с зажигалкой. Вокруг стояла звенящая тишина, иногда нарушаемая тихим гудением холодильника. Прихватив зажигалку с сигаретами, он пошел на балкон, но наткнулся босыми ногами на что-то холодное. Пустые алюминиевые банки из-под фруктового чая с шумом покатились по полу в разные стороны. В углу лежали пакеты с мусором, которые он хотел выбросить еще позавчера, но, как давно было это «позавчера» и где оно сейчас — покрылось пылью и плесенью и стерлось из памяти. На балконе было прохладно, дышалось легче. Заря не спешила подниматься над серыми высотками, и Оккоцу был ей благодарен за минуты тишины перед тем, как город закипит и зашумит жизнью. Никотин ворвался в легкие слишком резко. Из горла с дымом сорвался глухой кашель. Он поморщился от горечи во рту, но вновь приложился к фильтру и затянулся глубже, откидывая назад голову. — Юта, — прошептали за спиной. Оккоцу узнает этот голос из тысячи. Внутри что-то зашевелилось. Сколько времени прошло с последней их встречи, звонка, переписки? Он даже толком не успел отреагировать, но оказался в теплых объятиях. От Инумаки пахло шампунем и мятой, старыми книгами и жизнью. Юта уткнулся носом в светлую макушку и вдохнул глубже. Воцарилось спокойствие. Не забывая держать тлеющую сигарету подальше от своего мальчика, он заглянул ему в глаза и аккуратно отпрянул. Под взглядом черных глаз Тоге на мгновение стушевался, но быстро взял себя в руки. — Ты не отвечал. — Он покрутил телефоном и связкой ключей перед Ютой. — Вот как, — задумчиво хмыкнул Оккоцу, разглядывая дубликат ключей от своей квартиры и брелок с совой из войлока. Смутно, но он помнил пропущенные. Укол вины пронзил ниже ребер. Тоге смотрел с пониманием, терпеливо ждал и был рядом. Юта был ему за это благодарен. Инумаки кивнул и скрылся в комнате. Послышался шорох пакетов, звон посуды и шум воды из-под крана. Маленький изолированный от общества мирок Юты оживал, наполнялся звуками, запахами и красками. Совсем как в прошлом, когда они были еще подростками. Оккоцу хотел бы вернуться в то время, когда вставать с кровати было не так трудно, а жить — не так больно. Казалось, единственным мостом между ним и внешним миром сейчас был Тоге. И Юта за него держался, как за последнюю соломинку.

@nvmbrm блог, там появляюсь чаще

пусть все закрываются, ты оставайся ( по возможности)

моя ашкым 💋

красоту творит

в любом случае я всегда здесь. здесь всё я.

p.s. я не пытаюсь никак с помощью этих сообщений поднять актив или добиться от вас чего-либо. синдром сан-клементе – моя душа, в которую я вкладывала много сил и эмоций, поэтому мне очень сложно принимать решения, хотя отчётливо понимаю, что пора на пенсию, просто не могу отпустить.

и все же, я подумаю над закрытием: сколько уже с вами обсуждала, сама с собой, все равно кажется, что сан-клементе слегка устал от всего.

так люблю вашу внезапную разговорчивость, честно