hiramur

и в ту же минуту у обоих мелькнула одна и та же мысль, заставившая его вспыхнуть, а ее улыбнуться)

я вытащил своё измученное любовью и изношенное сердце, чтобы встретиться с тобой. ибо оно клянётся, что ты — та кровь, которая заставит его биться снова.

«В отношении же себя я еще раз убедился, что неисповедимы пути Господа. Что никогда мы сами не знаем, чего хотим. И сколько уже раз в жизни я страстно добивался не нужного мне и отчаивался от неудач, которые были удачами»

она называла вас образцом человека, равного которому она больше не видела, единственным по высоте неподдельности, и сказала, что если бы на конце земли еще раз замаячило видение дома, который она когда-то с вами делила, она ползком, на коленях, протащилась бы к его порогу откуда угодно, хоть с края света. Борис Пастернак

и всякий раз общаясь с людьми, ловишь себя в излишестве к ним. в разговорах, в смехе, в печали и всего, что происходит подле них. приводит душу в состояние изношенности, словно выпотрошили весь дух с тебя, пока шла беседа. нет блага в пустых дискуссиях. и нет блага в людях, неустанно грезящих о бесполезном, возможно даже и о недозволенном, в чьих устах поток бытовой информации, которая лишь обременяет твою душу, приводя в бесчувственность сердце твоё.

в отношении же себя я еще раз убедился, что неисповедимы пути господа. что никогда мы сами не знаем, чего хотим. и сколько уже раз в жизни я страстно добивался не нужного мне и отчаивался от неудач, которые были удачами.

она была красива – холеная светлая кожа, правильные черты лица, выразительные глаза, но красота эта была не вульгарной, не модной, а настоящей, исполненной достоинства. будто прекрасный призрачный образ с затягивающей зеленью глаз, который хранят старые стены замка.

лечь бы на самое твоё дно, на широкий мост твоих плеч. и стеречь твои слёзы, которым не всё равно почему и куда течь.

начинающие, 2010