Будь сложнее

Чужеземец сказал на своей чужеземной речи: вся тундра одинаковая. Но его не поняли, никто эту речь не знал. Только подумали: вот, все слова одинаковые и ни одно ничего не значит. Александр Секацкий Беседы богов

Прочитал в апреле: 34. «Гештальт: Искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям», Серж Гингер, 191 страница, 05.04.2024 + 35. «Катафалк. Карл Юнг и конец человечества», Питер Кингсли, 248 страниц, 08.04.2024 +++ 36. «Думай как антрополог», Мэтью Энгельке, 287 страниц, 16.04.2024 ++ 37. «Вниз по Волге», Брюс Чатвин, Йозеф Рот, Хеннинг Кейлер, 108 страниц, 24.04.2024 +++ 38. «Путешествие в Россию», Йозеф Рот, 207 страниц, 28.04.2024 ++ 39. «В Патагонии», Брюс Чатвин, 303 страницы, 29.04.2024 +++

Друзья, может, вы или ваши знакомые сдают отличную квартиру в Москве в отличном месте за отличную цену? А то мы с Иосифом уже устали искать

После этого он поселился в Москве. Покинутый всеми родными и всеми посторонними, он жил один-одинехонек в своем большом доме на Тверском бульваре, притеснял свою дворню и разорял мужиков. Он завёл большую библиотеку и целую крепостную сераль, и то и другое держал назаперти. Лишенный всяких занятий и скрывая страшное самолюбие, доходившее до наивности, он для рассеяния скупал ненужные вещи и заводил еще более ненужные тяжбы, которые вел с ожесточением. Тридцать лет длился у него процесс об аматиевской скрыпке и кончился тем, что он выиграл ее. Он оттягал после необычайных усилий стену, общую двум домам, от обладания которой он ничего не приобретал. Будучи в отставке, он, по газетам приравнивая к себе повышение своих сослуживцев, покупал ордена, им данные, и клал их на столе как скорбное напоминанье: чем и чем он мог бы быть изукрашен! Александр Герцен Былое и думы

​​Ольга Седакова: "Я расскажу одну историю, которая, может быть, уточнит то, что я имею в виду. Однажды в Хельсинки, в университете, меня попросили рассказать в течение одной лекции, академического часа, вкратце, историю подсоветской культуры и искусства. Одним из опорных моментов в моем рассказе был «простой человек». Я сказала, что героем всей этой истории искусства был «простой человек». От художников требовалось писать так, чтобы это понял «простой человек». От музыкантов требовалось писать такие мелодии, которые «простой человек» (то есть не получивший музыкального образования и, возможно, не отягченный особо тонким слухом — иначе он уже не «простой») может с первого раза запомнить и спеть; философ не должен был говорить «заумного», «сумбурного» и «непонятного», как это делали Гераклит, Гегель и другие «несознательные и буржуазные», и так далее, и так далее. Был ли этот «простой человек» реальностью или он был конструкцией? Это вопрос. Я думаю, изначально он был конструкцией, моделью «нового человека», «человека воспитуемого», но постепенно эта официальная болванка наполнилась содержанием, и мы увидели этого «простого человека» вживе; его «воспитали», ему внушили, что он имеет право требовать, чтоб угождали его невежеству и лени. О, сколько раз я видела «простого человека» в действии! На выставках он писал в книгах отзывов: «Для кого это всё выставлено? Простой человек этого понять не может». Он строчил в редакции, он сам стал воспитателем. Да, люди стали такими, какими их хотели видеть. Видимо, это было удобно. Заметьте, как мало говорится о том, какое удобство реальный социализм, во многих отношениях мучительный, предлагал человеку, чем он соблазнял его: возможностью безответственности, свободы от личной вины, свободы от «комплекса неполноценности» перед всем, что превышает его понимание и его опыт. Это прекрасно описал Пауль Тиллих, анализируя тоталитаризм в своем «Мужестве быть». Без согласия среднего человека на режим, без этого добровольного совпадения населения с режимом мы мало что поймем в происшедшем у нас. Итак, я рассказываю приблизительно так, привожу примеры, говорю о том, что на могилах многих наших художников, убитых сразу или взятых долгим измором, можно написать: «Их убил простой человек». И, пока говорю, вижу: студенты смущаются, ежатся... Потом ко мне подходили преподаватели и благодарили: «Большое вам спасибо! Вот теперь они узнали, что делают». Как выяснилось, хельсинкские студенты подходят к своим профессорам с этим самым требованием: «Пожалуйста, не завышайте задач, не требуйте от нас слишком многого. Не говорите нам слишком сложного и заумного. Мы обычные, простые люди — не требуйте от нас невозможного. Всё должно быть для простых людей».

Я, похоже, понял «Понимание медиа» Маклюэна. Потребовалось 8 лет чтения и перечитывания, десятки часов группового обсуждения книги и три эфира. Если сократить до формулы, то это Тат твам аси (तत् त्वम् असि) — «ты есть это»

Фрагмент мозаичной столешницы великого герцога Тосканского ГМИИ им. А.С. Пушкина

Прочитал в марте: 23. Катафалк. Карл Юнг и конец человечества. Часть 1», Питер Кингсли, 216 страниц, 03.03.2024 +++ 24. «Ныряльщик из Пестума. Юность, эрос и море в древней Греции», Тонио Хёльшер, 159 страниц, 08.03.2024 + 25. «Лекции по русской литературе», Владимир Набоков, 447 страниц, 11.03.2024 +++ 26. «Там, где сознанию узко и больно», Михаил Гефтер, 159 страниц, 13.03.2024 27. «Залив терпения», Мария Ныркова, 188 страниц, 15.03.2024 + 28. «Эта война!», Томас Манн, 49 страниц, 20.03.2024 29. «Сотников», Василь Быков, 224 страницы, 21.03.2024 ++ 30. «Год порно», Илья Мамаев-Найл, 222 страницы, 25.03.2024 + 31. «Галиция. Путешествие в исчезнувший мир Восточной Галиции и Буковины», Мартин Поллак, 188 страниц, 28.03.2024 + 32. «Свобода от известного», Джидду Кришнамурти, 88 страниц, 28.03.2024 +++ 33. «Степной волк», Герман Гессе, 288 страниц, 31.03.2024 +++

Придумал философско-религиозное шоу Кто хочет стать?

К сожалению, большинство родителей считает, что они несут ответственность за своих детей, и чувство ответственности заставляет их говорить своим детям, что им следует и чего не следует делать, кем они должны и не должны быть. Родители хотят, чтобы у детей было прочное положение в обществе. То, что они называют ответственностью, является частью респектабельности, которой они поклоняются. А мне представляется, что там, где есть респектабельность, нет порядка. Они стремятся лишь к тому, чтобы стать истинными буржуа; готовя своих детей войти в нынешнее общество, приспособиться к нему, они тем самым содействуют тому, что в обществе не прекращается война, конфликт и жестокость. Назовёте ли вы это заботой и любовью? Действительно заботиться — это заботиться так, как вы заботились бы о деревце или о растении, поливая их, изучая, что им требуется, какая почва для них самая лучшая, ухаживая за ними с добротой и нежностью, но когда вы стараетесь приспособить своих детей к обществу, вы готовите их к тому, чтобы они были убиты. Если бы вы любили своих детей, у вас не было бы войн. Джидду Кришнамурти Свобода от известного