Мам,я в театре служу…

«Актерам и режиссерам всегда нужно помнить, что от Смоктуновского во время репетиций «Идиота» отвернулись все коллеги, считая его ненормальным и бездарным. С ним не здоровались и не общались. Каждый артист считал своим долгом подойти к режиссеру Товстоногову и сказать, что выбор этого артиста на главную роль ошибочен. Роль давалась Смоктуновскому крайне тяжело, точнее, не давалась вообще: «Такого мучения в работе, такой трудности, — вспоминал актёр, — я и предположить не мог». Актёры, занятые в спектакле, просили Товстоногова избавить их от взаимодействия «с этой киношной немощью», у которой, кроме замеченных режиссёром «глаз Мышкина», ничего за душой нет.... ...Спектакль сразу стал легендой: «В критике замелькали непривычные слова совсем не из театрального ряда: „чудо“, „паломничество“, „откровение“». Впоследствии многие — и театральные критики, и режиссёры, и актёры — называли «Идиот» Товстоногова самым сильным театральным потрясением в своей жизни...» #гений

18+ «Свою следующую жизнь я бы хотел прожить задом наперёд. Начать со смерти — сразу одной проблемой меньше. Очнуться в доме престарелых, с каждым днём чувствуя себя всё лучше и лучше. Потом тебя выгоняют, потому что ты слишком здоров. Какое-то время ты на пенсии, потом начинаешь работать и в первый же день тебя чествуют и дарят именные часы. Ты работаешь лет 40, пока не молодеешь до того, чтобы начать наслаждаться бездельем: вечеринками, сексом и бухлом. Это готовит тебя к старшим классам школы, потом младшим, потом ты становишься ребёнком и проводишь дни в играх, ни о чём не заботясь до самого рождения. Потом ты проводишь 9 месяцев, расслабляясь в роскошном санатории с центральным отоплением и едой, поставляемой в номер, становящийся с каждым днём всё просторнее и просторнее. Потом «Оп-ля!» — и в финале ты превращаешься в оргазм!» Вуди Аллен #гений #монолог

Фотография на миллион... __ Иегуди Менухин дирижирует на 100-летии Берлинского филармонического оркестра. 1982г.

#новостьДня Выбросила пуховик. Тем временем в мире: «В прошлую субботу японка на соревнованиях проплыла 1500 м. Ничего удивительного, кроме возраста спортсменки: ей – 100. 100-летняя японка Мейко Нагаока стала первой, кто в таком почтенном возрасте преодолел дистанцию в полторы тысячи метров вольным стилем. Спортсменка начала заниматься плаванием в 82 года, чтобы подлечить колени, однако, вскоре стала посещать бассейн несколько раз в неделю. Также, Мейко активно участвует в соревнованиях и является мировым лидером в возрастной категории 100-104 года, обладая 24 титулами как на коротких, так и на длинных дистанциях.»

О опрометчивость моя! Как видеть сны мои решаюсь? Так дорого платить за шалость — заснуть? Но засыпаю я. И снится мне, что свеж и скуп сентябрьский воздух. Все знакомо: осенняя пригожесть дома, вкус яблок, не сходящий с губ. Но незнакомый садовод разделывает сад знакомый и говорит, что он законный владелец. И войти зовет. Войти? Как можно? Столько раз я знала здесь печаль и гордость, и нежную шагов нетвердость, и нежную незрячесть глаз. Уж минуло так много дней, а нежность — облаком вчерашним, а нежность — обмороком влажным меня омыла у дверей. Но садоводова жена меня приветствует жеманно. Я говорю: — Как здесь туманно… И я здесь некогда жила. Я здесь жила — лет сто назад. — Лет сто? Вы шутите? — Да нет же! Шутить теперь? Когда так нежно столетьем прошлым пахнет сад? Сто лет прошло, а всё свежи в ладонях нежности к родимой коре деревьев. Запах дымный в саду всё тот же. — Не скажи!— промолвил садовод в ответ. Затем спросил: — Под паутиной, со старомодной чёлкой длинной, не ваш ли в чердаке портрет? Ваш сильно изменился взгляд с тех давних пор, когда в кручине, не помню, по какой причине, вы умерли — лет сто назад. — Возможно, но — жить так давно, лишь тенью в чердаке остаться, и всё затем, чтоб не расстаться с той нежностью? Вот что смешно... Белла Ахмадулина

Пабло Пикассо (1881-1973) «Танец», графика.

«Есть люди, которые излучают вокруг себя какое-то умиротворение — так действуют их жесты, взгляды, безмолвное прикосновение их ясной и безмятежной души. Они излучают жизнь. И она проникает в других тихо-тихо, как теплое дуновение весны проникает сквозь древние стены и запертые окна застывшего за зиму дома, она воскрешает сердца, уже, кажется, иссохшие и мертвые, — так долго их подтачивали страдания, слабость, одиночество. Велика ты, власть души над душой! И об этом не подозревает ни тот, кто воздействует, ни тот, кто поддается воздействию.» Ромен Роллан