Донской Казак

Актуальная история Кавказа: в поисках идеальной оптики 1. Сто шестьдесят лет назад, 2 июня (21 мая по юлианскому календарю) 1864 года в горном ауле Кбаада (сегодня это популярный курорт большого сочинского туристического кластера Красная Поляна) состоялся парад русских войск, который принимал великий князь Михаил Николаевич Романов. 2. Памятные календари с ходу дают «подсказку», обозначая эту дату как завершение присоединения Кавказа к Российской империи или окончания Кавказской войны. Между тем, однозначная квалификация этого события весьма проблематична. Как, впрочем, неоднозначны и любые дефиниции, касающиеся российской политики на Кавказе. Пожалуй, стоит согласиться с утверждением известного ростовского исследователя Виктора Черноуса (1949-2018), что спорными остаются практически все основные аспекты данной проблемы. Это относится и к определению «Кавказская война», и к ее хронологическим рамкам. В самом деле, если Кавказ был «окончательно присоединен» Санкт-Петербургом в 1864 году, то как быть с Аджарией, ставшей частью Российской империи только по завершении очередной войны с османами в 1878 году? Да и Карс с Артвином, между прочим, в тех реалиях был вполне себе кавказскими величинами. 3. Непраздный вопрос, а где искать начальную точку Кавказской войны? Такой знаток истории региона, как Владимир Лапин полагает, что при определении генезиса этого исторического явления, на первый план выдвигается вопрос: «Что здесь первично, имперское расширение России или военная активность горских народов?» Решение этого паззла дает широкий спектр ответов от (нео)имперских версий до националистических интерпретаций. 4. Можно ли отрывать процесс включения северокавказских земель и народов в состав Российского государства от политики России в Закавказье? Скорее всего, нет. Не зря «Нестор Кавказа» Василий Потто включал в свой пятитомник «Кавказская война в отдельных очерках, эпизодах, легендах и биографиях» русско-персидскую и русско-турецкую войны 1826-1829 гг. Тот же подход применял и Николай Дубровин в своей «История войны и владычества русских на Кавказе». Невозможно отделять и процессы интеграции региона и от внешнеполитических интересов соперников России в спектре от Османской и Персидской держав до Британской империи. Конечно, не стоит подменять «большой геополитикой» сложные внутренние процессы. Но и игнорировать ее неразумно. Шла борьба за доминирование в Евразии и с «белыми перчатками» для всех игроков наблюдался явный дефицит. 5. Не менее сложным (и политически острым вопросом) является проблема определение акторов Кавказской войны (или все-таки войн, ибо противостояние в регионе никогда не было двухцветным или линеарным?). Все народы Кавказа против России? Явное упрощенчество. Откуда бы тогда появились «пылкий Цицианов», Шора Ногмов, Хан-Гирей? Да и почетная капитуляция имама Шамиля плохо вписывается в «манихейские форматы». Нередко российский ресурс использовался теми или иными кавказскими лидерами в своих интересах, как, впрочем, и наоборот. 6. Бенедетто Кроче (1866-1952) писал, что история нередко ставит проблемы своего времени, чем той эпохи, которую, как предполагается, она изучает. Кавказская война не единожды становилась благодатным материалом и для обоснования «справедливой антиколониальной борьбы», и расширения имперских пространств, и «интернационализма», и оголтелого национализма (как местного, так и великорусского). Преподносилась она и как один из фронтов «геополитической большой игры». 7. Значит эта «цветущая сложность» делает принципиально непознаваемой вопрос о присоединении Кавказа к России? Не будем спешить с выводами. Скорее, речь идет о разных оптиках, затрудняющих появление некоей универсальной объяснительной отмычки. Все было сложно. Выгоды от модернизации и разрушение старых традиций (неизбежно сопряженное с появлением новых), постоянное конструирование образов и нарративов. И задача исследователя, не принимая или отвергая ту или иную модель, как минимум, держать ее в уме, не упрощая картину прошлого. Иначе велик соблазн упростить и настоящее.

Нарушенное равновесие: отказалась ли Грузия от курса на Запад? Статья в Русском Форбсе. Основные тезисы 1. В Грузии 3 июня вступил в силу закон «О прозрачности иностранного влияния», обсуждение которого привело страну к политическому кризису. США и ЕС обвиняют Тбилиси в «пророссийском» повороте. Но это лишь верхний пласт грузинской политической стратиграфии. 2. Нынешние события в Грузии напоминают о временах, когда Кавказ был главной ареной конфронтации России и Запада. Сначала выдвижение законопроекта «О прозрачности иностранного влияния», затем принятие его в трех чтениях в национальном парламенте под аккомпанемент уличных протестов и столкновений оппозиционеров с полицией, президентское вето и его преодоление. И вся эта кампания разворачивается на фоне жесткой критики грузинского правительства со стороны западных партнеров Грузии. 3. В условиях, когда противоречия между Россией и Западом на постсоветском пространстве и за его пределами, нарастают, велик соблазн спрогнозировать «разворот» Грузии на Восток, а Армении на Запад. Тем паче, что фактов, свидетельствующих в пользу данной версии предостаточно. Но такая трактовка событий имеет один большой изъян. Она оставляет за скобками внутриполитическую повестку кавказских стран, а их элиты рассматривает лишь как приложение к интересам «больших игроков». Между тем, страны Кавказа, конечно, не обладающие достаточными ресурсами и влиянием в мире, все же не следует воспринимать как марионеток. 4. Но не геополитикой единой. Сегодня многие наблюдатели подзабыли весьма популярное в Грузии 2011-2013 годах слово «коабитация», то есть мирное сосуществование власти и оппозиции. Между тем, именно тогда в стране сложилась двухцветная внутриполитическая повестка. Всякие выборы не обходятся без поиска «третьей силы», но в итоге главными конкурентами оказываются «нынешние» — правящая партия «Грузинская мечта» и бывшие — сторонники экс-президента Саакашвили, группирующиеся вокруг «Единого национального движения» и его движений-сателлитов. 5. И именно эти силы на парламентских выборах в октябре 2024 года — уже четвертый электоральный цикл кряду — сойдутся в борьбе за власть. Понимаемую ими, как возможность для максимальной монополизации. Перефразируя популярную советскую кинокомедию, всякий раз возникает дилемма: либо знакомство с прокурором, либо вхождение во власть. 6. При этом грузинские власти не спешат отказаться от прозападного вектора. Достаточно посмотреть на высказывания главы кабмина и в недавнем прошлом председателя правящей партии Ираклия Кобахидзе. В них и призывы к объединению с абхазами и осетинами, и заявления о «вхождении в европейскую семью». Поймут ли эти тонкости в Вашингтоне и в Брюсселе? Не уверен. Но даже в случае подталкивания Тбилиси в сторону Москвы не гарантирована новая гармония в российско-грузинских отношений. И все почему? Геополитика не отменяет этнополитики, а "большая игра"- серии "малых игр". 7. См. полный текст статьи: https://www.forbes.ru/mneniya/513892-narusennoe-ravnovesie-otkazalas-li-gruzia-ot-kursa-na-zapad

Между де-юре и де-факто: признавать или не признавать? 1. Три европейские страны (две из них входят в НАТО, и две – в Евросоюз) Ирландия, Испания и Норвегия приняли решение о признании Палестины в качестве отдельного независимого государства. Российские МИД и Минюст доложили российскому президенту Владимиру Путину, что афганское движение «Талибан», признанное в РФ еще в 2003 году террористической организацией, необходимо исключить из «черных списков». Не надо быть Кассандрой, чтобы понимать простой факт: за снятием негативного лейбла последует признание власти, ныне действующей в Афганистане. 2. Оговоримся сразу. Эти кейсы имеют существенные отличия. И речь не идет об их механистическом рассмотрении через запятую. Но и у палестинской, и у афганской истории есть и некий общий фундамент. Они актуализируют проблему не(признания) государств и правительств. 3. Известный японский исследователь Евразии Кимитака Мацуузато как-то заметил, что данный вопрос является «фундаментальной основой политологии, поскольку она является наукой о том, что такое государство». Сегодня многие публицисты иронизируют по поводу сближения Москвы с талибами (хотя те еще во время существования Исламского эмирата Афганистан в 1996-2001 гг. признали «Чеченскую республику Ичкерия»). Но схожих случаев в истории немало, вспомним, как эволюционировало отношение США и Израиля к Ясиру Арафату или позиция Вашингтона к «Армии освобождения Косова»). Легитимация и легализация движения «Фатх» и UÇK не были одноактным процессом. 4. Об образованиях де-факто долгие годы говорили, как о чем-то более низком по сравнению с «клубом признанных». Эдакий второй дивизион мировой политики. Однако в разные годы в этом качестве побывали Швейцария и Нидерланды, США, Советская Россия/СССР, КНР. Да и Германия попала в ООН далеко не сразу, сначала в 1973 году двумя колоннами (ГДР и ФРГ), а затем уже объединенной державой. 5. Говоря о (не)признании государств, надо иметь в виду два ключевых момента. Во-первых, не акт признания создает их, он лишь фиксирует некоторую реальность «на земле». Во-вторых, признание осуществляется по большей части не на основе симпатии или неприязни, а по прагматическим соображениям. Можно было и дальше не признавать результатов Октября 1917 года, от этого «у генерала Деникина и генерала Харькова» не стало бы больше шансов на успех. Как не одолела бы «Китайская республика» на Тайвани КНР, а Испания не обуздала бы «морских и лесных гезов». Те, кто открывал посольства или жал руки новым членом мирового сообщества «тогда и сейчас», мог не испытывать к этим странам и их лидерам ничего, кроме скрываемой (иногда плохо) неприязни. Но политика - искусство возможного, следовало бы это не забывать, здесь далеко не только хотелки решают. 6. О «нашествии» мигрантов из Азии и Африки в страны ЕС написаны уже тома литературы. Но проблема то не в миллионах таксистов или гостиничных портье. Мы наблюдаем и интеллектуальное влияние потомков мигрантов (родившихся, выросших и получивших образование в своих новых «отечествах») на европейскую мысль и политику. Взять хотя бы Тарика Салеха, «египетского шведа», известного режиссера, лауреата Канн и номинанта на «Оскара», убежденного в том, что на Западе у людей «промыты мозги» в отношении Востока. И это - не единичное явление. Могут ли не считаться с этим европейские политики? Здесь ведь не выбор между абсолютным добром или злом, сплошные прагматические резоны. 7. Не все так просто и с афганским кейсом. После двух «больших провалов» сначала советской, а потом американской модернизации Афганистана кого мы хотим увидеть в Кабуле? Сторонников идей эпохи Просвещения или Махатмы Ганди? Скорее всего, реальный выбор будет между той или иной версией запрещенного в России ИГИЛ и талибами. И если это так, то вопрос о взаимодействии с теми «писателями», которые в наличии, встает сам собой. Перед любой властью, которая была и будет в Москве. Не говоря уже о Ташкенте, Астане, Душанбе. 8. Вопросов здесь больше, чем ответов. Порой и дилеммы встают не самые приятные. Но такова политика, см. выше!

День независимости Грузии: уроки прошлого и настоящего 1. 26 мая Грузия отмечает День независимости. Этот праздник - один из центральных элементов грузинской национально-государственной идентичности. Дата, важная для всего политикума и социума, для сторонников «коллективного Иванишвили» и «коллективного Саакашвили», беспартийных оппозиционеров и лоялистов. И, конечно, совершенно неприемлемая для политиков и обывателей в частично признанных республиках. Для них «восстановление грузинской государственности» после перерыва в семь десятилетий стало синонимом сначала статусных, а потом вооруженных конфликтов. 2. Однако значение дня 26 мая выходит далеко за грузинские границы. Собственно, в этот день 106 лет назад произошел провал закавказского интеграционного проекта. Закавказская демократическая федеративная республика (ЗДФР), провозглашенная на фоне распада большой Российской империи 22 апреля 1918 года (какая ирония судьбы, в день рождения «вождя мирового пролетариата»), просуществовала чуть более одного месяца. Кстати, это образование признала Османская империя, которая несмотря на коматозное состояние пыталась взять реванш за былые поражения в регионе своего «особого интереса». 3. В этой ситуации особую роль сыграл Национальный совет Грузии, форсированно провозгласивший независимость отдельной Грузинской республики. 26 мая 1918 года это произошло. И стало триггером для последующего провозглашения независимых Азербайджана и Армении. Таким образом, Грузия во многом (хотя этот фактор и был далеко не единственным) способствовала появлению азербайджанского и армянского национально-государственных проектов. 4. Малому государству всегда трудно, особенно во время его конструирования и конституирования. Существует множество опасных развилок. Для «титульной нации» стать нацией господствующей, по возможности избегая эксцессов в отношении с «нетитульниками». И для истеблишмента на внешней арене. Как найти покровителя, который не раздавил бы собственной тяжестью «политико-географическую новость» (никакого снобизма, на ум просто пришли строки из Владимира Маяковского, великого уроженца села Багдади Кутаисской губернии). 5. В истории Грузии случилось все. И внутренние, и внешние эксцессы. «Теперь грузины стали "державной нацией", и русские, даже прожившие десятки лет в Закавказье - иностранцы!» - записывал свои наблюдения в сентябре 1918 года профессор Сергей Сватиков. Но были еще Абхазия, Южная Осетия, «лорийский инцидент» с Арменией и конфликты с Азербайджаном за Квемо Картли/Борчалы. Был и bandwagoning. С Германией, чтобы «сдерживать» турецкие порывы, потом с Антантой, потом и с РСФСР, чтобы «сдерживать» белых «единонеделимцев». Затем случилась советизация и превращение в одну из любимых «младших сестер» в «единой семье народов» (этот феномен не ушел от внимания внешних наблюдателей, был блестяще описан в Джоном Стейнбеком в его «Русском дневнике»). К слову сказать, обитатели властных кабинетов в ГрССР блестяще доместицировали практики bandwagoning. Прекрасная управленческая школа в рамках «империи позитивного действия» (привет Терри Мартину). Она еще ждет своих исследователей! 6. Потом, как и в мае 1918, случился большой распад. Но уже не империи, «единого Союза». И, если не все, то многое, почти по Блоку, повторилось, «как встарь». И опора на одни «внешние силы», и противостояние другим, и проблемы с внутренней легитимностью. 7. Символично, что именно сегодня в день 26 мая Грузия снова стоит перед выбором. Нужно ли рифмовать независимость с непременной конфронтацией с бывшим «патроном? Как остаться самой собой, не сливаясь с сильными мира сего? Как определить свой интерес, а не быть частью интересов другого? Вот вопросы, которые решают сегодня и будут решать завтра грузинские политики. Вне зависимости от их партийной принадлежности, пола и возраста.

Призрак бродит по Европе по Кавказу- призрак конфедерации 1. Сегодня Закавказье (Южный Кавказ) проходит через масштабную перезагрузку. Форматы союзнических и партнерских отношений, существовавших в неизменном виде на протяжении десятилетий, меняются. Неудивительно, что на этом фоне возникают разного рода сценарии и предсказания. С завидной регулярностью прогнозируются разные «геополитические размены» и «сделки». 2. В течение последнего месяца одним из самых обсуждаемых сюжетов стал вопрос о гипотетическом сближении Москвы и Тбилиси за спиной у Сухума. Магическое слово «конфедерация» пошло в массы. 3. В Абхазии к этому вопросу особый интерес. Журналисты, блоггеры, общественники спорят, дискутируют, ссорятся. Глава Совбеза Абхазии, один из создателей ее дипломатической службы Сергей Шамба называет слухи о конфедерации Абхазии и Грузии «измышлениями». Но внутри предельно политизированного абхазского социума повторяется незатейливая мысль: «Дыма без огня не бывает». Попробуем разобраться в том, насколько обоснованы эти инфо-задымления. 4. Для любого маленького сообщества, волею судеб оказавшемся в переполненном противоречиями геополитическом фронтире, на стыке интересов крупных игроков, тем более с неустойчивым статусом, всякая региональная и международная реконфигурация будет сопровождаться нарастанием тревожности. Абхазы и абхазская элита (и провластная, и оппозиционная) в целом настроены на следование в фарватере России. Но имея за плечами долгие годы борьбы за российское признание (этот опыт сопровождался, между тем, и санкционным давлением со стороны РФ), и понимая, что интересы огромной державы намного шире, чем маленькой республики, и первые лица, и обыватели опасаются чрезмерного сближения между Москвой и Тбилиси. 5. Владимир Путин и другие высшие представители РФ неоднократно заявляли: статус Крыма раз и навсегда закрыт. Казалось бы, российские руководители и в Сухуме неоднократно бывали, и с Днем победы над Грузией поздравляли. Однако любой абхазский политик или эксперт без особого труда вспомнит путинские слова: «Что касается территориальной целостности Грузии - это, прежде всего, дело грузинского народа, югоосетинского и абхазского, надо с ними работать, мы примем любое решение». Отсюда и возникающие слухи, и предположения, и фобии. Вдруг как пришло время для реализации такой формулы на фоне нарастающих противоречий между Грузией и Западом? 6. Но рискну предположить, что оценка Сергея Шамбы сегодня более релевантна текущей ситуации. Во-первых, разрыв Грузии и Запада не стал свершившимся фактом. Пока это один из возможных вариантов, не более. «Грузинская мечта» никак не меньше коллективного и индивидуального Саакашвили трудилась над евро-атлантической интеграцией своей страны. И дистанцирование от США и ЕС- не одноактный процесс. Но даже если вектор двинулся в этом направлении? Для формализации «развода» с Западом правящей партии Грузии надо еще выиграть парламентские выборы. Задача не из простых! И надо не просто выиграть голосование, а потом еще и выстоять после подведения официальных итогов. Уличные протесты «мечтателям» гарантированы, не гарантирован их конечный успех. Во-вторых, сомнительно, чтобы Москва, не имея никаких надежных гарантий внешнеполитической «девестернизации» Тбилиси, толкала бы Абхазию своими руками в объятия Грузии. При таком повороте можно потерять и то, что есть, и не приобрести нового. Хочется верить, что никто не станет искусственно подгонять уравнение под некий «правильный ответ». 7. Сразу оговорюсь. У Москвы есть множество резонов для того, чтобы нормализовать отношения с Тбилиси. Грузия и раньше, и сейчас была, есть и будет, одной из ключевых точек Большого Кавказа (неслучайно, резиденция российского наместника с оные времена была именно в Тифлисе). Но этот путь не будет пройден быстрее, чем может быть пройден. И, конечно же, не ценой щедрых авансов при отсутствии твердых гарантий.

Ситуация в республиках Южного Кавказа: противостояние политических сил Круглый стол пресс-центре "Россия сегодня" 1. Участники мероприятия: Андрей Арешев, Алексей Наумов, Станислав Притчин, Сергей Маркедонов. 2. Пересказывать дискуссию не имеет практического смысла, зафиксируем основные темы: - массовые протесты в Армении и в Грузии, общее и особенное, - динамика урегулирования армяно-азербайджанского конфликта (карабахская глава закрыта, но конфликт не разрешен и сегодня) - Россия и Закавказье: кто от кого уходит и уходит ли? - интересы внешних игроков в спектре от стран Прибалтики до Китая -общие геополитические тренды в регионе (эрозия традиционных союзов, реконфигурация привычных моделей двусторонних отношений) 3. Хочется особенно отметить качество дискуссий, никто никого не перебивает, ораторы демонстрируют взаимное уважение, нет переходов на личности, аргументы и факты определяют ход разговора, 4. Ссылка на видео круглого стола: https://russiancouncil.ru/news/eksperty-obsudili-perspektivy-mirnogo-soglasheniya-mezhdu-erevanom-i-baku-i-protesty-v-gruzii/

Ситуация в республиках Южного Кавказа: противостояние политических сил Круглый стол пресс-центре "Россия сегодня" 1. Участники мероприятия: Андрей Арешев, Алексей Наумов, Станислав Притчин, Сергей Маркедонов. 2. Пересказывать дискуссию не имеет практического смысла, зафиксируем основные темы: - массовые протесты в Армении и в Грузии, общее и особенное, - динамика урегулирования армяно-азербайджанского конфликта (карабахская глава закрыта, но конфликт не разрешен и сегодня) - Россия и Закавказье: кто от кого уходит и уходит ли? - интересы внешних игроков в спектре от стран Прибалтики до Китая -общие геополитические тренды в регионе (эрозия традиционных союзов, реконфигурация привычных моделей двусторонних отношений) 3. Хочется особенно отметить качество дискуссий, никто никого не перебивает, ораторы демонстрируют взаимное уважение, нет переходов на личности, аргументы и факты определяют ход разговора, 4. Ссылка на видео круглого стола: https://pressria.ru/20240523/956583085.html

Пятилетка Владимира Зеленского в контексте украинских национально- государственных трансформаций. Часть 2. Окончание 1. И Порошенко, и Зеленского выдвинул Майдан. Сам Майдан возник не в вакууме, он стал порождением политических особенностей постсоветской Украины, в которой не был достигнут достаточный уровень государственной и общественной консолидации. Вследствие чего, таковую задачу стали решать путем «санации» в отношении лиц, групп и регионов, не принявших украинский проект в его «евро-майданной версии». В которой элементы демократии причудливо сочетаются и переплетаются с элементами жесткой санации в отношении тех, кто в данную программу не вписывается. 2. Заметим, что оба эти политика начинали свой путь с попыток отойти от конфронтационной модели отношений с юго-востоком страны и с Россией. И оба потерпели поражение, так как натолкнулись внутри Украины на жесткое сопротивление «военно-гражданского общества» («диктатуры гражданских активистов», «вольных нео-казаков»). Этот феномен, который еще потребует отдельного тщательного изучения. Активное, хорошо организованное, обладающее медиа-ресурсами сообщество на практике подтвердило теоретические построения Майкла Манна о «темной стороне демократии». Неправительственные структуры, открыто оппонирующие власти и апеллирующие к ценностям свободы, но при этом работающие не на поиск примирения со своими же согражданами, а на сбор «донатов» на бронежилеты, каски и добровольческие батальоны. Весьма показателен конфликт «военно-гражданского общества» с инициативой Сергея Сивохо с демонстративной стигматизацией человека, изначально близкого Владимиру Зеленскому. И именно «гражданским активистам» по справедливости принадлежит пальма первенства в таких проектах, как энергоблокада Крыма, торговая и экономическая блокада Донбасса. Во многом власти шли за этими «вольными нео-казаками», а не наоборот. 3. Поворотным пунктом для Владимира Зеленского, во многом предопределившим его дальнейшую политическую траекторию, стали события декабря 2019 года. Парижский саммит «нормандской четверки», на котором украинского лидера фактически вынудили пойти на уступки, вызвал брожения в среде «военно-гражданского общества». Боязнь удара с этой стороны перевесила все опасения, связанные с возможными действиями России. Уступки декабря-2019 предопределили последующую деструктивную линию Зеленского и его команды на российском треке. Выбирая между «россиезацией» украинской политики (что привело бы к усилению властной вертикали. элиминирование угрозы «вольных нео-казаков» и достижению компромиссов с Донецком, Луганском и Москвой, возможно и посредством некоторого дистанцирования от Запада) и сохранением майданного мейнстрима, Зеленский выбрал второе. Что случилось потом, всем слишком хорошо известно….

Пятилетка Владимира Зеленского в контексте украинских национально-государственных трансформаций Часть 1. Продолжение следует 1. В день 20 мая 2024 года с формально-юридической точки зрения истек срок президентских полномочий Владимира Зеленского. Пять лет назад он вступал в должность главы украинского государства, обещая своим согражданам и избирателям мир, одоление коррупции, европейские перспективы и процветание. Сегодня все эти перспективы выглядят намного менее реалистичными, чем это казалось 20 мая 2019 года. Новые президентские выборов в обозримом будущем выглядят маловероятной перспективой. Таким образом, украинский президент, нравится это кому-то или нет, сохраняет свою должность, а, следовательно, и влияние на процессы, как внутри своей страны, так и вокруг нее. 2. В России многие комментаторы склонны писать о Зеленском, как фигуре несамостоятельной и несерьезной. «Марионетка Запада», «клоун», «актеришка». И это еще самые мягкие выражения, которые применяются при дискуссии о президенте Украины. Между тем, для адекватного понимания украинского кейса экспертам требуется не юмористический формат, а холодный анализ тех контекстов, в которых такая фигура, как Зеленский оказался вынесен на политический Олимп. 3. В научной литературе (в особенности в сочинениях американских и европейских авторов) присутствует своеобразная конвенциональная мудрость. Украинские реалии жестко противопоставляются российским и белорусским. При таком подходе демократия и сменяемость власти (прежде всего, президентов) трактуются, как главные политические ноу-хау постсоветской Украины. Сегодняшний «казус Зеленского» подрывает основательность данных аргументов. Но возник ли он на пустом месте? Вот важнейший экспертный вопрос. 4. Да, на Украине в отличие от РФ и РБ не сложилось «властной вертикали», а «партии власти» сильно не похожи на российско-белорусские аналоги. Но это не значит, что с правом, легальностью и легитимностью в стране все было хорошо. Чего стоят только решения КС Украины 2003 или 2010 гг., по сути, превратившими Основной закон страны в некий (не)правовой черновик. Или проведение пресловутого третьего тура в период «оранжевой революции». Или отставку Виктора Януковича без процедуры его импичмента и уж точно без процедуры выборов. 5. Итак, политическое многообразие на Украине было. Оно сохраняется и сегодня, несмотря на непрекращающийся военно-политический кризис. Но долгие годы этот плюрализм существовал в формате «сплава коммунистов и националистов» (по образному выражению журналиста Александра Кривенко). Однако он начал расплавляться еще в 2003-2005 гг. И расплавился окончательно в 2013-2014 гг. Украинская политическая и государственная идентичность трансформировались радикально. 6. Вот та среда, в которой на украинский Олимп вышли и Петр Порошенко, и Владимир Зеленский. Сколько же их противопоставляли пять лет назад! Забывая о фундаментальной близости этих двух политиков. В своих мемуарах выдающийся историк, лидер кадетской партии Павел Милюков вспоминал, как в дни февраля 1917 года на вопрос о том, кто выдвинул его и его соратников, он патетически ответил: «Нас выбрала русская революция!»

Грузия-Турция: стратегические и тактические аспекты двусторонних отношений 1. Сегодня о Грузии пишут почти исключительно в контексте протестов против «иноагентского закона». Однако внутренними аспектами грузинская политическая жизнь не ограничивается. Несколько дней назад премьер-министр Ираклий Кобахидзе посетил Турцию. Это его первая поездка за пределы Грузии в статусе главы кабмина республики. Но только ли этим примечателен визит Ираклия Кобахидзе? 2. Грузино-турецкие отношения- это не просто кооперация двух соседних стран, они имеют стратегический характер. Турция для Грузии торговый партнер номер 1, ключевой инвестор и важный фактор национальной безопасности (с каким бы знаком этот сюжет ни оценивался). Наряду с двусторонним форматом Грузия и Турция вместе с Азербайджаном реализуют несколько логистических и энергетических проектов. Конечно, Тбилиси в этой «тройке», как, впрочем, и в «двойке» выглядит, скорее «младшим братом». Но правда и то, что все старшими одновременно быть не могут. 3. Итак, с Кобахидзе или без него, с «мечтателями» или с «коллективным Саакашвили» во главе Грузия имеет к кооперации с Турцией значительный интерес. Но та же формула релевантна и в обратном, турецком направлении. Феномен Реджепа Эрдогана здесь важен, но не абсолютен. Стратегическое партнерство между Анкарой и Тбилиси развивалось несколько десятилетий кряду при разных правительствах и президентах. 4. Однако есть нюанс. Раньше грузинское руководство колебалось между двумя турецкими политиками: взаимодействие собственно с Анкарой или кооперация с Турцией, как частью Большого Запада (контекст НАТО был особенно важен). Сегодня же, когда отношения Тбилиси с Вашингтоном и Брюсселем переживают не лучшие времена, самое время провести внешнеполитическую диверсификацию. Российско-евразийский вектор по многим причинам «здесь и сейчас» маловероятен. Другое дело- умеренные евроскептики вроде Венгрии, и западники с «особым путем», как Турция. Конечно же, не забываем про Китай, отношения Грузии с Поднебесной также на подъеме. 5. В данной ситуации турецкий вектор важен для Тбилиси по многим причинам. Поддержка грузинской власти, как надежного и перспективного партнера извне также имеет значение и как фактор внутренней легитимации правительства Грузии. Но Турция может стать и каналом коммуникации с западными союзниками, теми среди них, кто не хотел бы радикального разрыва с Грузией из-за электоральных и законодательных баталий внутри этой страны. В данной сфере у Анкары имеется немалый опыт (прохождение «между струйками»).