Natalia Anikina’s Tort Law

Отвечая на вопрос Романа, который как раз удобно высвечивается ниже в моем предыдущем посте. Да, боятся. Боятся того, что ‘потешный’ суд без суда может отнять все что угодно, любой бизнес, который человек строил 20 лет, любое имущество, как средство давления или просто потому, что кому-то оно показалось интересным. Проведут вместо процесса формализованную процедуру изъятия. А потом будут закрывать все это сроком давности. В таком случае срок давности становиться не просто защитой оборота, а легитимацией отсутствия правосудия. Этого боимся и с этим не согласны.

В продолжение моего вопроса- предложения к рассуждению о давности, здесь пост- комментарий Романа Бевзенко. Правда, Роман неверно воспринял мое предложение к исследованию, как выражение позиции:) под постом Романа есть довольно интересные рассуждения в комментариях, один из них Сергея Будылина. В продолжении такой заочной дискуссии или скорее рассуждения, я более прямолинейно выражу свое размышление. Исковая давность - дана для защиты в права В СУДЕ. Если в авторитарном режиме система функционирования связки всех органов такова, что произошло не правосудие, а легитимация незаконного изъятия собственности. И у пострадавшей стороны нет возможности обратиться за законной судебной защитой. Есть только ‘потешный’ процесс. Как в таком случае может начать действовать право на суд, если его невозможно реализовать? Это что тогда за право такое? И что это за давность такая? Давность для защиты в ‘потешном’ суде?

Макаронные дела, судебная экспроприация и срок давности Очередное дело по иску Генпрокуратуры об изъятии активов, на этот раз макаронных - группы Макфа. Как утверждает прокуратура, бенефициары начали строить свою макаронную империю будучи чиновниками, что запрещено, и, поэтому активы как "коррупционные" должны быть изъяты. Сама по себе судебная экспроприация активов по различным основаниям уже мало кого удивляет - нескончаемая и все возрастающая лавина исков идет в разных отраслях. И перспективы этих исков понятны и очевидны. Один из вопросов в таких делах - это срок давности. Как правило, изымаемые активы приобретались "коррупционерами" в 2000-х годах, те до 20 лет назад. И, казалось бы, очевидно, что требования должны быть задавнены. Однако, прокуратура и суды считают иначе - эти требования нематериальные и к ним давноссть не применима. В отношении этой сентенции прокуратуры и судов что-то серьезно размышлять не о чем - это к праву не имеет отошения вообще. Но такие дела дают инетерсную перспективу для размышлений о сроке давности, которые активно идут применительно к разным вопросам, включая деприватизацию. По применению срока давности можно нередко встретить такие яркие сравнения как "срок давности как меч, который все отсекает", и проч. Срок давности применяется ко всем - и к преступнику и к добросовестному. И вот теперь такая перспектива. Предположим,активы изымаются в 2024 г. Есть судебная легитимация изъятия - судебные акты. Однако, судебные акты принимаются при игнорировании действия закона во времени, срока давности, правил ведения процесса и проч. Активы передаются новым собственникам- частным лицам. Март 2024 г. избирается президент с полномочиями до 2036 г. (те на 12 лет). Предположение (выдуманное для целей задачи) 2036 г. новый президент, новая структура судов, новая боярская дума. И вот прежние бенефициары получают правовую возможность сказать, что у них все было изъято незаконно. И все сообщество это признает. Бенефициары обращаются в суд. Суды признают состаявшуюся экспроприацию незаконной. Но прежние бенефициары хотят не просто констатации, они хотят свою собственность обратно. А новые бенефициары говорят - срок давности истек. Склонны ли мы будем по-прежнему утвержать, что срок давности действует всегда и во всем и отрезает как меч? Даже тогда, когда легитимация приобретения была осуществлена путем судебной экспрориации, которая в дальнейшем была признана незаконной? (поскольку эта задача на рассуждения о сроках давности, вариант денежной компенсации государством оставляется в стороне). https://www.rbc.ru/business/28/03/2024/6605b4929a7947d93ad04c86

Дорогие друзья, берегите себя и будьте аккуратны по возможности. Будьте в круге семьи, близких, родных, друзей - это важная и самая действенная поддержка в сложные времена❤️

В ходе судебного заседания по упомянутому вопросу участвующими в обособленном споре лицами представлены следующие объяснения. Так, по мнению представителя ответчика, при повторном рассмотрении спора суды нижестоящих инстанций допустили нарушение норм права (ст. 4 ГК РФ, ст. 181 ГК РФ), поскольку к спорным правоотношениям применены положения кодекса в редакции, отличной от действовавшей на дату совершения сделки. При этом позиция противной стороны по оспариванию заключалась в отсутствии преюдициального значения судебного акта о наложении ареста в рамках уголовного дела для настоящего спора, поскольку подобный акт является промежуточным. В свою очередь было обращение внимание на отсутствие у должника кредиторов на дату совершения ДКП, являющегося ординарной сделкой; наличие в материалах спора доказательств, подтверждающих несение ответчиком бремени содержания имущества (к вопросу о целях заключения сделки). Одним из кредиторов была занята позиция в поддержку кассационной жалобы. Так, представитель указанного кредитора согласился с доводом о пропуске сроков исковой давности, а также указал на неправомерность непривлечения к участию в споре контрагентов по ДКП (продавцов недвижимости), невозможность оспаривания сделки прим. к ст. 10 и 168 ГК РФ в условиях недоказанного противоправного умысла обеих сторон сделки. В противовес озвученным доводам иными участвующими в заседании представителями были представлены следующие позиции: - ответчик не подтвердил возможность приобретения спорного имущества; - неприменимость к иску о признании права сроков исковой давности; - возможность отказа в применении последствий пропуска срока исковой давности при злоупотреблении правом; - отсутствие доказательственного значения наличия или отсутствия кредиторов должника на дату совершения сделки; - мнимые собственники не могут защищаться со ссылкой на пропуск срока давности; - сделка, заключенная с мнимым собственником, как таковая не исполняется. На один из вопросов председательствующего судьи о том, можно ли квалифицировать рассматриваемые отношения в качестве подарка (дарения) в адрес ответчика, представитель возражающего кредитора ответил отрицательно, что в принципе таким же образом было прокомментировано самим представителем ответчика. Квалифицирующим признаком сделки дарения выступает намерение дарителя передать имущество в качестве дара (см., к примеру, постановление Президиума ВАС РФ по делу Алмаз-Антей). По результатам длительного совещания коллегия судей отменила обжалуемые судебные акты и отказала финансовому управляющему в удовлетворении заявления.

Отчет по много сейчас обсуждаемому делу Балаян

Написал пост о деле Балаяна, в котором поддерживаю мнение коллег о неприменимости к иску об оспаривании сделки с мнимым собственником исковой давности и иррелевантности для ее оспаривания отсутствия кредиторов на дату сделки

Аргументированный пост о том, если бенефициар оформляет имущество на подставное лицо, это имущество подлежит включению в массу бенефициара, и ни бенефициар, ни номинальный собственник не могут ссылаться ни на отсутствие кредиторов на момент сделки, ни на исковую давность. В этом вопросе есть аспект, который для меня был поводом рассуждать о правильности такой идеи, но который, в итоге, мне не показался не достаточно убедительным с точки зрения права как оно есть. В частности, так называемое имущественное планирование. Когда лицо, желая заниматься бизнесом, хочет легально ограничить круг имущества, которым он готов отвечать перед кредиторами. Для этого такое лицо должно публично сообщить кредиторам, что оно таким образом ограничивает сферу ответственности. Мне кажется эта идея правильной, но, на мой взгляд, я не вижу реальной правовой рабочей модели для этого. Однако, это вопрос законодателя, не судебной власти. Но даже и этот аргумент в деле Балаян едва ди был бы применим. В данном деле обращение взыскания на имущество осуществляется за то, что Балаян довел банк до банкротства, те совершил умышленные действия по причинению вреда. Против умышленных действий не должно работать ограничение, в любом случае, на мой взгляд. Умышленные деликты в части вопросов принципиально работают иначе, именно потому, что они содержат элемент умышленности.

Дело ЮКОСа. Взыскание 50 млрд. $ убытков от экспроприации компании. Спор длится уже более 10 лет. Это хорошее и очевидное свидетельство того, что собственник всегда знает, когда у него отобрали его и не перестанет отстаивать свои права на то, что по праву считает своим. Даже если отобрание легитимизировано решением суда конкретной юрисдикции. https://www.forbes.ru/biznes/506579-sud-v-niderlandah-otklonil-apellaciu-rossii-o-vyplate-50-mlrd-eks-akcioneram-ukosa

Сделки мнимые и in fraudem creditorum. Дело Балаян (рассмотрение в ВС 26.02.24): возврат выведенного имущества в конкурсную массу. Некоторое время назад активную дискуссию (и за пределами ТГ) вызвал вопрос о том, может ли оспорить сделку как совершенную во вред кредиторам лицо, которое не было кредитором на момент ее совершения (т.е. будущий кредитор). Типичный пример для обсуждения – это вывод на других лиц имущества, чтобы в случае банкротства кредиторы не смогли дотянуться до него. Такая страховка на rainy day. Об этом можно прочесть в недавних публикациях Рустема Тимуровича и моей. Недавнее Определение ВС о передаче дела для рассмотрения в СКЭС (дело Балаян, спасибо Наталье Петровой за наводку, рассмотрение назначено на 26.02.2024 г.) еще раз подтвердило насколько сложна это тема, и в частности, в дифференциации мнимых/притворных сделок и сделок во вред кредиторам. Почему это важно? Потому, что для обоснования этих требований требуются различные факты. Итак, факты дела Балаян. В 2019 г. Балаян Гагик признан несостоятельным. В процессе розыска активов должника, управляющим было установлено, что еще в 2001 г. Балаян Рузанна (жена брата должника) приобрела квартиру по договору купли. Однако, как следует из уголовного дела в отношении Балаян Г., постановлением суда наложен арест на недвижимое имущество должника, и суд сделал вывод, что фактическим собственником спорной квартиры являлся именно должник, а не Балаян Р. (которая была указана как покупатель по договору). При этом при обыске в квартире должника были обнаружены документы на спорную квартиру (включая договор купли, договор вселения, оригинальны свидетельства). Сама Балаян Р. в спорной квартире не проживала. Также важно, что решением суда Балаян Р. отказано в иске об освобождении имущества от ареста. А в качестве причины указано, что должник (Балаян Г.) и является действительным владельцем спорного имущества. Управляющий обратился с заявление о признании договора купли недействительным и включении квартиры в конкурсную массу должника. Нижестоящие суды (на втором круге) единогласно признали договор купли как притворную сделку по субъектному составу: действительным покупателем являлся должник. Балаян Р. обратилась в ВС. Первый аргумент ответчика: управляющим пропущен срок давности на обжалование сделки. Поскольку договор купли заключен и начал исполняться в 2001 г., а иск предъявлен только в 2021 г., т.е. по прошествии 20 лет с момента исполнения сделки, как это определяет ГК. Второй аргумент ответчика: требования кредиторов возникли только в 2010 г. (те на момент совершения купли у должника не было кредиторов) ВС счел доводы заявителя (Балаян Р.) убедительными для передачи дела. Комментарий 1. Для права давно и исторически устоявшееся деление что мнимые/притворные сделки и вредоносные сделки – это разные по правовой квалификации и фактам доказывания сделки (про это можно прочесть у Гольмстена, например). 2. Наличие кредиторов и мнимые сделки. Как известно, мнимые сделки создаются без намерения вызвать реальные последствия, соответствующие «изображаемому» типу договора. Чтобы сделка была мнимой не требуется наличия никаких кредиторов. Мнимая сделка также не требует, чтобы ее совершением причинялся вред. Требуется только одно – стороны сделки изображают совершение сделки и чем они руководствуются в данный момент иррелевантно для права (могут, например, желанием спрятать имущество от супруга, чтобы не делить его во время развода, либо в целях налоговой оптимизации, также может быть и для избежания ответственности перед кредиторами). По этой причине при оспаривании мнимых/притворных сделок совершенно чуждо природе мнимости/притворности требование наличия на момент ее совершения кредиторов. Давность и мнимые сделки. Из природы мнимости следует и очевидность проблематичности аргумента об исковой давности. Мнимые /притворные сделки в части субъекта как в деле Балаян не исполняются в соответствии с изображенным сторонами типом договора. Если нет исполнения – то нет и давности, поскольку ей неоткуда начаться.