Один в поле воин

Наши позёрства, наша воображаемая значимость, иллюзия о нашем привилегированном положении во вселенной пасуют перед этой точкой бледного света. Наша планета — одинокая крупинка в огромной окружающей космической тьме. В нашей безвестности, во всей этой бесконечности, нет и намёка на то, что помощь придёт откуда-то извне, чтобы спасти нас от самих себя. Карл Саган

да. я знаю, что одна дверь всегда будет открыта для меня. тарелка с едой никогда не опустеет. и рука, которая будет гладить мою голову - она есть в этом мире.

да. я знаю, что одна дверь всегда будет открыта для меня. тарелка с едой никогда не опустеет. и рука, которая будет гладить мою голову - она есть в этом мире.

Кто-то ​ сказал мне, что в каждом человеке есть много и очень хорошего, братского, любовного и много очень дурного, жестокого, небратского, нелюбовного и что по тому, как он расположен, один и тот же человек бывает иногда добрым, как ангел, а иногда злым, как чёрт. И это совершенная правда. Вид чужих страданий вызывает в одних людях жалость, а в других досаду. Даже один и тот же человек, глядя на страдания людей, иногда жалеет, а иногда как будто радуется. Я и на себе замечал это. Иногда жалеешь не только людей, но всякое живое существо, а другой раз чужие страдания не только не трогают тебя, но смотришь на них как будто с удовольствием. Происходит это оттого, что мы познаём всё на свете двумя разными способами. Один способ в том, что мы признаём себя отдельным существом ото всех других. Тогда мы не можем ко всем этим чужим нам существам чувствовать ничего, кроме равнодушия, зависти, ненависти, злости. Другой же способ познания в том, что все другие существа мы считаем связанными с нами, считаем, что мы то же самое, что и они. При этом способе познания все существа кажутся нам тем же, чем и наше «Я», и потому, если они страдают, мы страдаем вместе с ними, любим их. Один способ познания разделяет нас друг от друга непробиваемой стеной, другой убирает стену, и мы сливаемся в одно со всеми. Один способ научает нас признавать то, что все другие существа не «Я», а другой учит тому, что все существа то же «Я», какое мы сознаём собою. Лев Толстой. «Путь жизни»

​ Кто-то сказал мне, что в каждом человеке есть много и очень хорошего, братского, любовного и много очень дурного, жестокого, небратского, нелюбовного и что по тому, как он расположен, один и тот же человек бывает иногда добрым, как ангел, а иногда злым, как чёрт. И это совершенная правда. Вид чужих страданий вызывает в одних людях жалость, а в других досаду. Даже один и тот же человек, глядя на страдания людей, иногда жалеет, а иногда как будто радуется. Я и на себе замечал это. Иногда жалеешь не только людей, но всякое живое существо, а другой раз чужие страдания не только не трогают тебя, но смотришь на них как будто с удовольствием. Происходит это оттого, что мы познаём всё на свете двумя разными способами. Один способ в том, что мы признаём себя отдельным существом ото всех других. Тогда мы не можем ко всем этим чужим нам существам чувствовать ничего, кроме равнодушия, зависти, ненависти, злости. Другой же способ познания в том, что все другие существа мы считаем связанными с нами, считаем, что мы то же самое, что и они. При этом способе познания все существа кажутся нам тем же, чем и наше «Я», и потому, если они страдают, мы страдаем вместе с ними, любим их. Один способ познания разделяет нас друг от друга непробиваемой стеной, другой убирает стену, и мы сливаемся в одно со всеми. Один способ научает нас признавать то, что все другие существа не «Я», а другой учит тому, что все существа то же «Я», какое мы сознаём собою. Лев Толстой. «Путь жизни»

чаще люди выбирают первое..

Следует помнить, что единственный верный ответ на вопрос «что есть истина?» — это молчание, а тот, кто начинает говорить, просто не в курсе. Виктор Пелевин. «Священная книга оборотня»

Даже женщина устаёт от возлюбленного, если он только эхо её и зеркало, — кто нуждается в собственном отражении? Ты мне нужен, если выстроил себя как крепость, если внутри тебя я чувствую плотную сердцевину. Садись рядом, ты есть. «Цитадель» Антуан де Сент-Экзюпери

По словам Витгенштейна, задумываться над философскими вопросами он стал уже в восемь лет: "Вижу себя стоящим у двери и размышляющим, зачем люди говорят правду, если врать выгоднее". После окончания войны Витгенштейн продолжал страдать от депрессии. Он так и не закончил свой второй труд - "Философские исследования", т.к. в 1951 году скончался от рака. "Передай им, что у меня была прекрасная жизнь", — сказал он перед смертью жене своего лечащего врача миссис Бивен, которая ухаживала за ним во время его последней болезни.