Несколько лет тому назад в России побывала Анна Прокудина-Горская – французская художница, правнучка Сергея Михайловича Прокудина-Горского, создателя техники цветной фотографии, покинувшего СССР в 1918 году. В тридцатые годы Прокудин-Горский сумел организовать тайный вывоз из СССР своего уникального архива фотопластинок. После смерти Сергея Михайловича в Париже на исходе Второй мировой войны его дети продали архив отца библиотеке Конгресса США.
https://www.youtube.com/watch?v=dq00fKbtOPI&t=290s
В интервью, которое Анна Прокудина дала после поездки, меня потрясли некоторые вещи. Найдите их в тексте сами – или, быть может, вы обратите внимание на что-то другое.
. Анна родилась через 20 лет после смерти знаменитого прадеда. Под влиянием рассказов бабушки, дочери Сергея Михайловича, у Анны сформировался причудливый, эмигрантский образ России. По ее словам, она всю жизнь мечтала увидеть страну предков. Почти не зная русского, Анна целый месяц путешествовала по местам, связанным с семейной историей.– Анна, когда вы впервые увидели российский цикл фотографий вашего прадеда?
– Мне было двенадцать или тринадцать лет, когда в кабинете моего отца я увидела альбом фотографий Сергея Михайловича, изданный библиотекой Конгресса США. Разумеется, я испытала гордость от того, что в нашей семье есть такой знаменитый предок. К тому же человек искусства.
В детстве я любила рассматривать эти старые цветные снимки, но отец раз и навсегда объяснил мне, что этой России больше не существует. Люди умерли, а церкви и здания разрушены большевиками, которые намеренно уничтожили прошлое. Поэтому, хотя мне очень нравились фотографии, сделанные прадедом, было очень грустно на них смотреть, думая о том, что передо мной исчезнувшая страна. Так считалось у нас в семье. Россия была запретной темой. Ни отец, ни его братья никогда не рассказывали нам о России. Сейчас я думаю, что таким образом проявлялось их чувство потери, и они просто не хотели передавать детям свою боль.
– То есть вы росли француженкой
Наполовину, все-таки, француженкой (смеется). Моя мать – француженка. А отец… нет, он, разумеется, не скрывал, что он русский. Ему до сих пор нравятся старые русские песни, русская кухня. Он умеет готовить блины. В детстве, помню, мы отмечали Пасху с блинами и крашеными яйцами. Не каждый год, но если отец оказывался дома, то Пасха обязательно была по-русски.
И все-таки рассказывала ли бабушка что-то о самом Сергее Прокудине-Горском? Трудно представить, что у вас в семье почти не вспоминали о всемирно известном предке, не говорили о нем?
– Но это действительно так. И это было не только у нас. Я общалась со своими ровесниками из других эмигрантских семей – им тоже ничего не рассказывали о предках из России. Ни у кого из моих знакомых в семье не существовало культа дедушки или прадедушки – знаменитого ученого или военного. Дело в том, видимо, что их дети старались закрыть эту страницу прошлого и начать жизнь в новой стране с чистого листа. Поэтому любой специалист по истории фотографии знает больше, чем я, о жизни Сергея Михайловича.
– Я узнала, что в России есть круг людей, хранящих память о Сергее Михайловиче. Познакомилась с Василием Дрючиным, замечательным энтузиастом, который организовал музей в Москве, где мы с вами сейчас находимся. В России, насколько я знаю, это единственный музей Прокудина-Горского. На машине Василия мы поехали к Фуниковой горе (здесь в Покровском уезде Владимирской губернии в родовом имении в 1863 году родился Сергей Прокудин-Горский. – Прим. РС). Я привезла туда горсть земли с парижской могилы Сергея Михайловича. Потом мы были в Киржаче и встретились с прекрасными работницами местного музея, в котором тоже есть уголок, посвященный Прокудину-Горскому. Дальше я путешествовала одна, была в Суздале, Ростове, посетила монастырь, где сохранились надгробия с могил моих очень далеких предков, живших здесь в семнадцатом веке.
– Получается, что ваш отец был не совсем прав, когда говорил вам, что Россия Прокудиных-Горских исчезла?