SOCIETAS

Никак ВС не оставит тему с супругами и долями в ООО. Подозреваю, что дело в том, что 2024 - это год семьи😁 Новое определение затрагивает специфический кейс: супруг-участник (100%) вносит изменение в устав о необходимости получения согласия на вхождение третьих лиц в общество. Нюанс в том, что делает он это на этапе между апелляцией (отменившей решение суда о присуждении части доли супруге) и кассацией по спору о разделе совместно нажитого имущества. Верховный суд сказал, что такие действия являются злоупотреблением правом. Если бы он этим и ограничился, то может и ничего страшного, но он пошел дальше. 1. Итак, читаем ВС:

"В равной мере участники общества (единственный участник) при определении условий, на которых возможно отчуждение доли или части доли в уставном капитале общества третьим лицам, не вправе вносить изменения в устав общества только для того, чтобы создать препятствия к вхождению в состав участников общества супруга (бывшего супруга) в период, когда процесс раздела общего имущества уже был начат или в преддверии раздела. Такое поведение, в особенности в ситуации, когда изменения в Устав вносятся по инициативе единственного или контролирующего участника против интересов своей супруги (бывшей супруги), следует рассматривать как злоупотреблением правом".

Такие действия единственного участника во время судебного процесса о разделе имущества действительно могут вызвать возражения разного рода, но генерализировать это правило на всех участников - сомнительная идея. Желание иных участников не оказаться в обществе с незнакомым им лицом более чем правомерно. Не понимаю, чем отличается поведение участников, которые вводят в устав запрет вхождения третьих лиц в общество, когда узнают, что один из них собрался продать долю, от такового поведения в преддверии раздела совместного имущества одного из них. Впрочем, самая большая ошибка в том, что ВС смешивает внесение изменения в устав и реализацию. Злоупотреблением является именно то, что супруг не даёт согласия на приём бывшей супруги, а не само правило устава. 2. Не менее необдуманными выглядят и слова про то, что менять устав нельзя в преддверии раздела, т.е. не только в ходе судебного спора. Когда это самое преддверие и неизбежность развода начинается? За год, за пару месяцев или когда супруг впервые признался жене, что любит корпоративное право больше, чем ее, а может когда она увидела счета за заказанные иностранные монографии, ну или когда она посмотрела свежую серию Дома драконов без мужа?😅 Разбрасываться такими размытыми стандартами, особенно в этой чувствительной сфере - необдуманно. 3. ВС явно нацелился на пересмотр своих старых позиций в отношении раздела доли в ООО между супругами. Начал он это делать ещё в начале этого года (читать здесь). Но сделано это так, что ничего не понятно.

...предполагается, что по общему правилу участники общества заинтересованы в сохранении за своими близкими возможности продолжать участвовать в ведении общего дела, в распределении прибыли от деятельности общества... Соответственно, запрет или необходимость получения согласия участником общества на отчуждение долей супругу или иным близким лицам должен быть явно и недвусмысленно выражен в Уставе общества, а любые неопределенности относительно наличия ограничений должны быть интерпретированы в пользу их отсутствия.

Какие ещё другие близкие, кроме супругов имеются в виду? Надеюсь, речь не про тёщу? Обоснование из разряда, что участник заинтересован в сохранении участия своих близких, мягко говоря, никак не связано со случаем разводящихся супругов. Если это такое толкование презумптивного волеизъявления, то больше похоже на издевательство со стороны ВС. Ну а главный вопрос, что это означает? Что теперь условия устава о запрете отчуждать третьим лицам недостаточно, чтобы ограничить переход доли к супругу, получившему долю в порядке раздела имущества? А что тогда нужно написать? Вполне нормально, что ВС может передумать, но насколько же нужно не понимать собственную функцию, чтобы так запутанно писать. Никакой правовой определённостью здесь, конечно, и не пахнет.

Зашёл в Молли Гвинз впервые за пять лет и, конечно, попал на прямую трансляцию Испании против Германии. Кажется, выбор за кого болеть очевиден, у немцев скучная догматическая игра 😅

Верховный суд некоторое время назад опубликовал определение, посвящённое теме взыскания убытков. На первый взгляд при прочтении текста создаётся впечатление, что история банальна: директор продал актив общества (автомобили) за бесценок другому обществу, которое принадлежало этому же самому директору. Однако внимательное прочтение судебных актов по этому делу, равно как и самого определения, все же способно вызвать некоторые вопросы и замечания. 1. Да, я знаю, что это занудно, но все же не устану говорить, что от ВС ждут правовых позиций, а не просто справедливого разрешения дела. Здесь мы в очередной раз видим, что дело пересмотрено Верховным судом как апелляцией, судьи ВС внимательно разбирают и рассказывают, что, оказывается, проданные автомобили стоили на самом деле дёшево, а вот заключение, которое говорило об обратном, - неверное, что продажа была не выкупным лизингом, а просто продажей, обсуждают бизнес-модель таксопарков после прихода яндекс-такси, и стоило или нет все же продолжать сдавать машины в аренду... Вообщем, все то, что обсуждали суды внизу; однако ВС показалось, что надо было оценивать убыточность по-другому. Читая это, ловишь себя на мысли - слава Богу, что у нас так мало интересных неразрешенных вопросов, что у ВС есть силы и время заниматься переоценкой обстоятельств. Правда ли все то, что написано в определении в части оценки обстоятельств, можно сказать, когда ты читал материалы дела, слушал стороны, задал им все вопросы и выслушал ответы, а по судебным актам - непонятно. Не берусь давать свою оценку. Ну а главное, все это - удар по правовой определённости. Дело смотрится в трех инстанциях, но куда им без оценки со стороны ВС. Забавно, что ВАС и ВС десятки лет муштруют кассации, чтобы те не занимались переоценкой, но в итоге высший суд все это игнорирует в собственной практике. Все жду, когда введут по образцу имперской России ещё челобитную на самый верх. Ибо справедливость - она штука такая, только наверху могут разобраться. 2. По ходу ВС формулирует позицию о том, что в случае совершения сделки с конфликтом интересов, такая сделка предполагается совершенной в убыток. Делает это ВС почему-то со ссылкой на п. 3 ст. 182 ГК, который неприменим к хозяйственным обществам, о чем прямо написано в п. 121 постановления Пленума ВС РФ N 25, на который сама тройка и ссылается, хотя вроде и вспоминает, что это прямо написано в правилах о сделках с заинтересованностью. И на том спасибо. Сомнение моё заключается в том, что презумпция ущерба хороша для целей оспаривания, потому что это условие для признания сделки недействительной. Какова ценность этого утверждения для взыскания убытков? Кажется, она стремится к нулю. Нам все равно не избежать обсуждения вопросов о причинно-следственной связи, и о том, насколько условия сделки соответствуют рыночным, потому что нам надо посчитать размер убытка. Именно поэтому в Пленуме N 62 совершение сделки с конфликтом интересов презюмировало нарушение обязанности действовать добросовестно. Все остальное надо доказывать. 3. В определении есть доля воды: сначала подряд цитируются все нормы из ГК и закона об ООО о том, что директор должен действовать добросовестно и разумно, затем еще полстраницы рассуждений о том, что директор должен использовать полномочия в интересах общества, а не своём личном, и все в таком духе. Это не в первый раз, когда ВС заполняет страницы цитатами и водой, вспомним дело "Маракуйя" (писал о нем здесь), где градус графоманства был максимально высок. Здесь хотя бы ошибок нет. Впрочем, это, конечно, мелочь. Главное, что ВС разобрался в бизнес-модели таксопарков, и мы вместе с ним. Будет о чем поговорить с таксистами теперь😁

В определении No 305-ЭС24-809 эк.коллегия верх.суда пишет:

Во всяком случае, правопорядок не поощряет "брошенный бизнес", а добросовестный участник хозяйственного общества, решивший прекратить осуществление предпринимательской деятельности через юридическое лицо, должен следовать принципу "закончил бизнес - убери за собой".

С одной стороны, симпатично, что суд старается не писать на канцелярите, а изъясняется языком, приближенным к разговорному. С другой стороны, я не помню, чтобы в корпоративном праве такой принцип был артикулирован именно в такой формулировке. У меня этот фрагмент вызвал аллюзии к «поел - убери за собой» и проч. Все-таки теоретическая юриспруденция оперирует более изящными выражениями. По существу же вряд ли эта формулировка точная. Бизнес же ведет не участник корпорации, а сама корпорация. Следовательно, закончить бизнес - это ликвидировать лицо, ведущее предпринимательскую деятельность. А если это так, то и предъявляемое этой жовиальной формулой требование «убери за собой» оказывается излишним.

Вот именно! Мало того, что это звучит просторечно, так ещё и неверно по существу. Ограничение ответственности предполагает, что никакие расходы не будут понесены участниками за пределами вклада в уставный капитал. Доморощенные принципы-цитаты советских плакатов этого изменить не могут. Благодаря стараниями ФНС, кстати, этот принцип несения расходов разрастается до обязанности финансировать ведение процедуры банкротства, т.е. обязанность заплатить потенциально непредсказуемую сумму.

Прекрасное чувство, когда закрыл сессию, приняв экзамен по корпоративному праву у более чем 120 человек😅 Должен сказать, что бакалавры ВШЭ показали себя очень достойно, при том, что курс требовал довольно сильного погружения в вопросы. Кстати, впервые опробовал систему, при которой экзамены мне сдавали в том числе люди, у которых я не вёл семинарские занятия, что не помешало многим достойно пережить экзамен. Это, конечно, сильно увеличивает трудозатраты на прием экзамена, зато позволяет повысить КПД лекционной деятельности, когда точно уверен в том, что студент не избежит проверки знаний за счёт более лояльного семинариста. К слову сказать, могу в хорошем смысле вспомнить МГИМО, где принята система приёма экзамена двумя людьми. Это позволяет привлечь к приёму экзамена ещё и семинариста соответствующей группы, облегчая тем самым процесс экзамена для лектора. Всех сдавших поздравляю! Надеюсь корпоративное право стало для вас немного ближе😁

Вышло интервью, которое мы делали еще зимой. Большое спасибо Роману Сергеевичу Бевзенко за эту запись. Там много о личном, конечно. Хотя мы поговорили все же и о РШЧП, и о работе в высших судах, и о разъяснениях, и о гражданском праве вообще. Даже регулирование охоты обсудили. Проект, в рамках которого сделана запись, называется Legal drinks. В интервью я не один раз сказал, и здесь повторю, что я скорее против алкоголя. Поэтому это точно не его пропаганда, но поставим 18+ https://youtu.be/GaIm_ersevQ?si=VGFIokU38NB3n_aq

Интересное интервью, рекомендую к просмотру. Во многом разделяю озвученные в интервью мысли Михаила по поводу юридического образования и судебной системы, а также разъяснений высших судов.

Небезынтересное определение было на днях опубликовано Верховным судом . Оспаривалось решение общего собрания, которым был изменён устав общества и избран новый состав СД. Истец (ЮЛ) утверждал, что его не уведомили об ОСУ, от его имени на собрании голосовало неуполномоченное лицо, и что принятые решения нарушают его интересы. Подробности в части неуведомления я оставлю за скобками, поскольку они о фактах, а не о праве, а потому не особо интересны. А вот остальное заслуживает внимания. Истец обосновывал довод об отсутствии полномочий тем фактом, что доверенность была выдана лицу как директору истца, и после прекращения его полномочий как директора прекратились и полномочия из доверенности. Этот довод поддержал ВС. Мне кажется, что это ошибка, поскольку абстрактность доверенности не может быть поставлена под условие, в т.ч. факта занятия должности в ЮЛ, выдавшем доверенность, даже если в тексте доверенности написано, что она выдаётся "название должности" ФИО. Иное бы противоречило классическому разделению на внутренние и внешние отношения представителя и представляемого. Нужно помнить, что независимость доверенности от основания - это не плод воли представляемого, а ограничение, накладываемое правопорядком в интересах оборота. Однако по счастью ВС этим доводом не ограничился. Другая линия рассуждений мне показалась куда интереснее. Примечательным обстоятельством дела было то, что голосовавший на ОСУ от имени истца представитель был ещё и директором и вторым участником общества, решение общего собрания которого оспаривалось. С учётом этого все выглядело так, что решение (изменить устав в выгодную для себя сторону в части одобрения сделок общества, правил голосования на СД, заменить лояльных истцу членов СД и т.д.) по сути было принято в собственных интересах представителя - второго участника общества. Здесь высший суд вспоминает, что голосование - это тоже сделка, что представитель в силу п. 3 ст. 182 ГК не может совершать сделки в отношении себя лично без одобрения представляемого, а никакого одобрения, разумеется, не было. Равно как и п. 2 ст. 174 ГК не позволял ему действовать во вред представляемому, в данном случае, истцу. Все это позволяло признать недействительным такое решение общего собрания. Указанную линию рассуждений ВС дополняет ещё аргументами о том, что голосование второго участника (он же голосовал как представитель первого - истца) было осуществлено с нарушением фидуциарной обязанности, которая вытекает из того факта, что участники ведут общее дело, и не позволяет действовать против интересов общего дела или других участников. Из логики ВС следует, что это также служит основанием для признания недействительным решения собрания. Этот довод мне показался лишним, тем более, что утверждение о том, что всегда нужно действовать в интересах других участников, не вполне верное. Каждый участник может действовать в своих собственных интересах, но ровно до тех пор, пока это соответствует интересам общего дела и не нарушает непропорционально интересы других участников (об этом собственно п. 12 Обзора ВС 2019 г.). В целом, ни один из выводов ВС не является новым, поскольку о применимости общих оснований недействительности сделок к оспариванию решений собрания уже говорилось в делах Яна Тормыш (писал о нем здесь) и Куфмана (писал о нем здесь), а о возможности оспаривания решения, которое принято в нарушение интересов общего дела и участников - в п. 13 Обзора ВС 2019 г. В то же время очевидно, что каждое новое определение с поддержкой этих позиций двигает наше право в верную сторону, не позволяя ему вернуться в темные времена, где корпоративное право - это особая сфера, где решения собраний - специальные особые особенные ненормативные акты, директор - особый специальный орган часть единого целого ЮЛ, а знание корпоративного права исчерпывается текстами законов об АО и об ООО, а также всех инструкций ЦБ😅

Читаю новый судебный акт ВС (Определение ВС РФ от 09.04.2024 № 78-КГ24-2-К3) и душа радуется: "Если адвокат обращается с ТСЖ с требованием о взыскании оплаты по договору возмездного оказания услуг, ТСЖ обращается со встречным иском о признании договоров оказания юридических услуг недействительными со ссылкой на то обстоятельство, что председатель ТСЖ при их заключении вышел за пределы полномочий, указанных в учредительных документах, то судам при рассмотрении спора следует учитывать, что третьи лица, полагающиеся на данные ЕГРЮЛ о лицах, уполномоченных выступать от имени юридического лица, по общему правилу вправе исходить из неограниченности этих полномочий (абз. 2 п. 2 ст. 51 и п. 1 ст. 174 ГК РФ). При этом то обстоятельство, что адвокат оказывал ТСЖ юридические услуги и имел доступ к учредительным документам ТСЖ, также не может свидетельствовать о его осведомлённости о действительных полномочиях председателя ТСЖ и наличии разногласий между председателем и правлением ТСЖ по вопросу о размере оплаты его услуг". Если ещё вспомнить, что в недавнем определении по делу Куфмана ВС также подчеркивал непротивопоставимость третьим лицам уставных ограничений, то можно сказать, что идея о непротивопоставимости ограничений полномочий продолжает закрепляться в практике высшего суда. Давно болею за эту позицию (писал недавно об этом здесь, а более подробно в своей старой работе). Оглядываясь назад в 2014-2015 годы, когда началась эта дискуссия, с удовлетворением отмечаю, какой путь проделала судебная практика на этом пути.