Malandragem

Сенека завершает каждое письмо фразой «будь здоров», местами это воспринимается мной саркастически. Вроде когда «алейкум салам» в конце разговора/встречи, произносят как «Ciao!» 👉

Плутарх че кричит))

«Русский человек, пришедший в ислам, цепко утвердившийся и освоивший язык, все равно помнится мне сошедшим с прямого рейса лесополос и рисовых чеков – после западней и вонючих подворотен, после словесного колхоза, интрижек, деревянных крестов, увиливаний и надежд на одну лишь чуйку, полян-застолий во дворах, прищура с сигаретой в зубах с вопросом «?». Эта кровь забавляла меня сочетанием наследия, размашистости и кропаль плута, такой.. вежливой жуликоватости».

«Голос, налитый нежностью и свинцом - В кои-то веки я просыпаюсь. Просыпаюсь не мертвецом».

Я скажу, что он мог позволить себе проявляться в обществе так, как не все имеют смелость это совершать наедине, а вы не подумайте про непристойности или разбойные шалости. Вот вам интимность случая – когда ему требовалось время, чтобы сложить мысль и вещать дальше, он замолкал; замолкало и все в округе. Его вид был таков, будто он уединился, предупреждая однако не уводить взгляд; он вас еще никуда не отпускал. Затем говорил вкрадчиво или хлестко, в зависимости от того, какая беседа между вами разыгрывалась. Делая паузы в речи, вдруг бросал взгляд или жест, по которым было понятно, насколько близко он хочет, чтобы ваш стул (или слух) оказался к нему ближе.

Дихотомия между идеалами и зачастую бурной природой исторических событий – двойственность человека, если хотите. Стремление к миру и гармонии благородно, но страницы истории часто пишутся кровью в конфликтах и борьбе. Я думаю, что слишком часто мы забываем, насколько кровавой и жестокой на самом деле является хроника, даже для тех из нас, кто представляет ”цивилизованные” нации. Анналы истории – это страх, голод, потеря имущества, людей и плодов; однако, есть то, что упорно и вопреки обрисовывает стремление к справедливости. Кто радеет, а кто терпелив, когда блеск земной жизни меркнет?