Отчаянье и гражданство

Профсоюз работников IT поддержал кампанию студентов РГГУ против центра имени Ильина. «Сегодняшние студенты, не побоявшиеся пойти наперекор администрации, завтра станут работниками, способными отстаивать свои трудовые права»👍. Хорошо бы другие профсоюзы тоже подключились. Сейчас важно именно с этой стороны поддержать студентов, которые на базе кампании пытаются выстраивать большую сеть против фашизации образования и за самоуправление в разных университетах (и пишут, что уже 80 вузов участвуют). Основные позиции в дискуссии об Ильине, насколько я вижу, сейчас такие: За: Ильин крупный русский философ, его отдельные высказывания «за фашизм» надо рассматривать в контексте времени и общих переживаний за Россию. Школа его имени необходима. Кому он не близок, создайте школу имени Ленина. Против: изучайте Ильина сколько хотите, но именем философа, который на протяжении многих лет с симпатией высказывался о фашизме, не должна называться гос. структура, уже готовая задавать тренды в образовании. Есть много компромиссных фигур. Огромное достижение кампании РГГУ против Ильина в том, что сама эта дискуссия оказалась возможной. Потому что выдержав первую атаку, когда ректор Безбородов, Дугин и прочие назвали их анонимной западной агентурой, студенты организовались, открыли лица и в итоге устроили маленький филиал несуществующего гражданского общества в отдельно взятом вузе. Идут дебаты студентов, блогеров, ученых об Ильине. Проблема, однако, в том, что дискуссия эта немного напоминает легендарный «матч смерти» 1942 года в Киеве, когда группа поддержки одной из команд стояла с автоматами наготове. Дугинисты и ильинисты, конечно, все равно бубнят о том, что нетерпимые большевики не хотят цветения всех цветов и уже опять готовят философский пароход своим оппонентам. Но для ультраправых это обычное дело: они будут плакаться и называть себя жертвами, даже выбивая из-под тебя табуретку. Факт же сейчас в том, что за одной из сторон дискуссии стоит огромный административно-полицейский ресурс, а за другой — только общественное мнение. Тем временем, прошел слух о скорой отставке ректора, что стало бы, конечно, большой победой студентов, но явно не сулит им ничего хорошего. Ведь Безбородова если снимут, то за то, что не смог прижать студентов к ногтю, а не за то, что оскорблял их как зарвавшийся помещик. На этом фоне свежая порция дугинского солнечного бреда — о том, что либерализм и крайние версии коммунизма надо приравнять к экстремистским идеологиям — уже на кажется такой уж бредовой. Кстати, что такое крайние версии коммунизма? Видимо, для того, чтобы стать крайней версией, уже даже необязательно выступать против СВО, достаточно выступить против Ильина в РГГУ. Такая дискуссия и патриотический консенсус. Вот тут можно подписать петицию студентов, а тут — подключиться к межвузовской инициативе📣

​​50 лет назад (20 мая 1974 года) родился правозащитник и адвокат Станислав Маркелов, отдавший свою жизнь в противостоянии с ультраправым государственным и уличным террором. 18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН, РАСПРОСТРАНЕН И (ИЛИ) НАПРАВЛЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ЛОБАНОВЫМ МИХАИЛОМ СЕРГЕЕВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ЛОБАНОВА МИХАИЛА СЕРГЕЕВИЧА Оказалось, что когда-то я участвовал с Маркеловым в общей кампании. Это была борьба OD-групп на соцфаке МГУ. Там были и студенты, которые хотели науки и образования, а не идеологии и профанации, и демократические левые, которым было важно поддержать самоорганизуюющееся сообщество, и правозащитники, которые видели эту инициативу как отстаивание прав. Но реально, кто такой Станислав Маркелов и чем он занимался, я узнал уже после того, как 19 января 2009 года связанные с властью неонацисты расстреляли его вместе с Анастасией Бабуровой прямо в центре Москвы. И после этого всю свою жизнь я встречаю людей, которые знали Маркелова, работали, боролись вместе с ним, помнят и продолжают его деятельность. И людей, которые даже не могли его знать (в силу возраста или географии), но считают память о нем и его политическом мировоззрении и практике важной для нашего общего дела. Я уже упоминал в своих постах отличную статью Кирилла Медведева о том, как Станислав Маркелов органично сочетал правозащитную деятельность и лево-демократическую политическую оптику и взгляды в своей борьбе. Сегодня я перечитал этот важный текст. Есть вещи, к которым нужно иногда возвращаться и с которыми нужно сверяться. Прежде чем сделать следующий шаг вперед. Помнить значит бороться.

Очень нравится решение Международного уголовного суда об аресте лидеров Израиля и «Хамас» — за преступления против человечности. Решение, увы, невыполнимое, но роль МУСа, несмотря на все его изъяны, очень ценна. Он институционализирует наши вроде бы наивные представления о том, что деятели, которые ставят на межнациональную поляризацию и войну, должны быть криминализованы без двойных стандартов.

Немного про погибшего сегодня президента Ирана — от Amnesty International «То, что Эбрагим Раиси оказался на посту президента вместо того, чтобы подвергнуться расследованию за преступления против человечности, такие как убийства, насильственные исчезновения и пытки, является мрачным напоминанием о беззаконии, царящем в Иране. В 2018 году наша организация задокументировала, что Эбрагим Раиси был членом "комиссии по расстрелам", которая в 1988 году насильственно вывезла и тайно казнила во внесудебном порядке тысячи политических диссидентов в тюрьмах Эвин и Гохардашт под Тегераном. Обстоятельства судьбы жертв и местонахождение их тел по сей день систематически скрывается иранскими властями, что равносильно продолжающимся преступлениям против человечности. В качестве главы иранской судебной власти Эбрагим Раиси руководил растущим подавлением прав человека, в результате которого были произвольно задержаны сотни мирных диссидентов, правозащитников и членов преследуемых групп меньшинств. Под его руководством судебная система также обеспечила полную безнаказанность правительственным чиновникам и силам безопасности, ответственным за незаконные убийства сотен мужчин, женщин и детей, а также за массовые аресты тысяч протестующих и, по меньшей мере, сотни исчезновений, пыток и других жестоких действий во время и после общенациональных протестов в ноябре 2019 года».

Пока дискуссия о фильме «Предатели» и 90-х окончательно не превратилась в личные разборки, важно понять, что позитивного она дала. Любая более менее массовая и спонтанная речь о 90-х, типа того потока памяти, который мы недавно видели, показывает одну вещь вполне четко. Для большинства жителей России 90-е это время крайнего надрыва и унижения, это огромная национальная травма, которую потом достали из полувытесненного состояния путинские идеологи и оформили как часть своей лоялистской, деполитизирующей («не лезьте в политику, и мы гарантируем, что 90-е не вернутся») программы. То, что происходит сейчас — попытка заново достать травму, проговорить ее и политически перекодировать. Это сдвигает пространство дискуссии в правильную сторону — не о том, были ли 90-е временем свободы, и даже в конечном счете не о том, кто виноват и кто предатель. А о том, как избежать новых 90-х (мы ведь помним, с чего начался разговор? «В ужасе и холодном поту я подскакиваю ночью на своих нарах, когда мне чудится, что у нас снова был шанс, но мы опять пошли той же дорогой, что в девяностые»). Тот, кто контролирует сырьевые ресурсы, промышленность, большие медиа в огромной полупериферийной стране, неизбежно получает огромное, коррумпирующее политическое влияние. Что с этим делать? — вот основной вопрос, логично, что он особенно настойчиво возникает в левых реакциях на фильм, в том числе в разговоре Андрея Рудого с Марией Певчих. Примерно понятно, что рецепт от навальнистов тут будет состоять в какой-нибудь (ре)приватизации с человеческим лицом, в институтах и правах собственников, жестко ограниченных законом, а рецепт от левых — в (ре)национализации под демократическим контролем, в низовых структурах как основе демократии и т.п. Однако жесткая дискуссия на эту тему еще впереди (среди тех, кто считает, что пресловутый шанс существует, с остальными о чем дискутировать?). Но чтоб ее вести с каким-то смыслом, необходим консенсус по поводу 90-х. Если фильм и последовавший за ним всплеск тяжелых воспоминаний дают такой консенсус и выводят сам сюжет в мейнстрим оппозиции, значит, все было не зря. Значит, нанесен хороший удар по дискурсу о 90-х как одной из глиняных ног режима, и есть что всерьез обсуждать в плане будущего.

В марте 2024 был флешмоб в защиту Седы Сулеймановой. «Где Седа?». Позавчера множество очень разных людей следили за судьбой Лии Заурбековой. В итоге все радуются, что она спаслась, и надеются, что никто ее больше не достанет. Но вопрос "Где Седа?" остается, его стоит повторять, кажется, что потенциально под ним готовы подписаться довольно разные силы в обществе.

Прокомментировал самороспуск РСД на Вестнике Бури. Основная мысль: лучшие свойства РСД — способность к широким объединениям и антиконсерватизм — будут весьма актуальны в ближайшие годы. Наследие не пропадет✌️ https://www.youtube.com/watch?v=jl30b9aQ_iw

В Бельгии идет кампания за признание 8 мая праздничным днем. Одно из лиц кампании и всей памяти о WWII и Холокосте в Бельгии — Симон Гроновски, джазовый пианист, который в 1943 одиннадцатилетним мальчиком спасся из поезда, шедшего в Освенцим. В отличие от Франции, Нидерландов и других стран, 8 мая в Бельгии официально не отмечается. Кампанию ведут левые, профсоюзники, разные демократические силы. «Победа над нацистским варварством привела к появлению систем социального обеспечения, родилась Всеобщая декларация прав человека, укрепилось движение деколонизации на Юге, а расизм был разоблачен как преступная доктрина, ведущая к насилию и террору», — пишет «Коалиция 8 мая». «Наш долг перед наследниками всех жертв фашизма и Холокоста — пресекать все формы ненависти, расизма, антисемитизма и ксенофобии», — говорит Петер Мертенс, лидер Рабочей партии Бельгии. Симон Гроновски — сын эмигрантов из Литвы и Польши, бежавших от антисемитизма. Когда после оккупации Бельгии в Брюсселе начались рейды, Симон с мамой пытались скрываться, но были арестованы и отправлены в казармы в Мехелене. Через месяц оттуда выехал так называемый Конвой 20, который вез полторы тысячи бельгийских евреев в лагеря смерти. По дороге поезд остановили трое бойцов бельгийского Сопротивления, освободив больше двухсот узников. Это единственный подобный случай в истории. Симон вспоминает, что ничего в тот момент не понимал, думал о скаутских играх и в итоге уснул, но когда состав пошел дальше, мама силой вытолкнула его из поезда со словами на идиш: «Der tsug geht tsu schnell» — «Поезд уже идет слишком быстро», а сама через три дня погибла в Освенциме. Симон шел по лесу, напевая «In The Mood» Глена Миллера. Потом постучался в деревенский дом, где не поняли, почему франкоязычный пацан шастает по Фландрии, и отвели его к местному полицейскому. Полицейский сказал — можешь не рассказывать мне, как ты гулял по лесу и заблудился, я знаю, откуда ты здесь, но я хороший бельгиец — и посадил его на поезд в Брюссель. Там Симон воссоединился с отцом, и они скрывались от рейдов в городе до конца войны. Сестра Симона тоже погибла в Освенциме. Отец надеялся, что его жена и дочь вернутся, и умер от отчаяния вскоре после победы. Симон, оставшийся сиротой, в итоге стал доктором права и пианистом. 50 лет он почти не рассказывал свою историю, но потом вышли его мемуары, по ним была написана опера и книжка с картинками для детей. Во время локдауна в 2020 он играл для соседей на электрическом пианино, поставив его у окна. Поддерживает беженцев и людей без документов. «Я требую немедленного прекращения огня в Газе. Немедленного. Когда я вижу репортажи из Газы, у меня болит сердце, потому что страдает палестинский народ. Но народ Израиля тоже страдает. Я вижу только боль с обеих сторон. Я солидарен с жертвами с обеих сторон. Жизнь израильского ребенка не более важна, чем жизнь палестинского ребенка. Все жизни должны быть равны. Я убежден, что у двух народов есть все, о чем можно договориться. Они могут жить вместе мирно. Когда-нибудь так и произойдет, я верю в это». «Я боролся с антисемитизмом всю свою жизнь. До сих пор борюсь. Поэтому я не ожидал той ситуации, которую мы наблюдаем сейчас. Недавно прошла демонстрация против антисемитизма. Я не хотел туда идти, потому что это демонстрация только против одной из форм ненависти. Я с этим не согласен». Он считает, что борьба с антисемитизмом — часть более широкой борьбы против крайне правых в целом. «Мы должны продолжать борьбу, объясняя преступления, которые может вызвать идеология». «Расизм, дискриминация, отрицание Холокоста, сексизм, крайний национализм, исламофобия и гомофобия набирают обороты», — пишет коалиция. «Наука, разум, социальное обеспечение, демократические права и общественные услуги, ставятся под сомнение. Все это питает крайне правых. Общество, где "каждый сам за себя" и "наш народ прежде всего") разрастается вместе с неравенством и разделением. Пропасть между богатыми и бедными увеличивается. Вот почему празднование 8 мая включает в себя защиту социальных прав для всех».

Ещё встретимся 🚩 https://t.me/rsd_tg/6301

У нас новая песня❗️— в честь Циммервальда. Оригинальный вариант написали французские коммунисты в 1936, на музыку из советского фильма «Мы из Кронштадта». А мы перевели на русский, близко к тексту и к жизни, как всегда👌🏾 С конференции в швейцарской деревне Циммервальд в 1915 году началась новая антивоенная история левых в 20 веке. А продолжилась в октябре 1917. Из известных российских деятелей в Циммервальде были Ленин, Троцкий, Зиновьев, Мартов, Чернов. На нашей обложке изображены еще Карл Либкнехт и Роза Люксембург, которые не были в Циммервальде, зато упоминаются в главных строчках песни: Помнишь что нам с тобой говорили Ленин, Либкнехт, Люксембург? Раздается в казармах, полях и цехах — Главный враг в своей стране. Мир народам🚩☮️🔥