домик лилфи

а нет хочется ещё сказать спасибо здесь было классно здесь я хоть и на короткий период времени но почувствовала себя значимой теперь точно последний

вероятно мой последний пост тут если кто-то ещё хочет остаться со мной https://t.me/+oaBao2OXNGs4Nzcy

вот она ваша лилфи если тут ещё вдруг сидит кто-то кого нет в щп и вы забыли как я выгляжу

ну чо может теперь того самого канал удалить как думаете?

ну всё я пошла делами своими заниматься это всё очень старое уже если что и много чего ещё есть но не знаю буду ли тоже вкидывать

– сам ты еблан! мысли свои нормально выражать научись сначала, — и смотрит теперь уже со злостью, когда оборачивается. однако серёжа нутром чует, что ему в копилку залетает жирненький такой плюс за то, что не стал за руку хватать или ещё что – словами удержать попытался. — я имел в виду просто погулять, например, — отзывается пешков, малость тушуясь из-за ваниной грозной моськи — выглядит не страшнее озлобленной чихуахуа, однако раздраконивать ещё больше не хочется. но стоит признать, что такой ваня выглядит слишком горячо. – у меня здесь ещё встреча важная через полчаса, — сомневается, но оттаивает так или иначе. — а потом? — а потом я весь твой, — и снова манерные нотки в голосе, потому что флиртовать мы можем, только когда уверены, что нас не на один лишь секс разводят, так, что ли, получается? бессмертных улыбается напоследок и упархивает обратно в зал, чёлку свою лохматую поправляя на ходу, и застёгивая пуговицу, чтоб ключицей не светить так явно – всё равно уже своего добился. а серёжа усмехается только чужому поведению – что ещё ему остаётся? #вбросы

ваня – олицетворение слова «слишком». слишком элегантный. слишком изнеженный. слишком манерный. слишком яркий. у серёжи это «слишком» костью поперёк горла встаёт. и член в форменных брюках тоже встаёт, стоит ванечке чёлку свою волнистую с глаз сдуть, чтоб не мешалась, — единственное, что в нём неидеально, кажется. пальцами тонкими бокал игристого мартини держит, изредка к нему прикладываясь влажными губами — серёже остаётся только гадать, какого вкуса бальзам у него на этот раз. ванечка весь такой разодетый, будто только с показа — хотя почему «будто», вполне вероятно, что так и есть. рубашка слишком модная — белоснежная да с булавками — расстёгнута на пару пуговиц, ключицы бледные оголяя, за которые взгляд то и дело цепляется. ваня будто нарочно теребит этот ворот рубашки, ещё больше кожи открывая — слишком белой, слишком незапятнанной. серёжа уже третий бокал смакует, чувствуя приятную лёгкость в голове и думая о скором отъезде – и так задержался на этом мероприятии, на которое его позвали-то только как представителя журнала. а он вместо того, чтобы связи налаживать, за ваней этим наблюдает исподтишка. а тот замечает естественно и совсем рядом крутиться начинает, чёлкой своей взмахивая да улыбку пряча за бокалом, когда серёжин взгляд ловит. глазками стреляет то и дело и всё ближе подбирается через толпу, как бы невзначай то одного знакомого встретив, то другого – и неважно совсем, что из этих знакомых дорожка прямо к пешкову протягивается, который в уголке устроился поближе к балкону. собственно, туда-то он и сбегает от надвигающегося смерча в лице вани — не готов он сейчас флиртовать с кем-то в открытую, да и явно не с таким, как бессмертных. сигарета градус опьянения сбивает наряду с вечерней прохладой, и серёжа представляет, как бледная кожа мурашками покроется, если ваня всё-таки решится выйти к нему. а ваня всё ещё слишком — слишком целеустремлённый. конечно же, решается. — не поделишься? — и рядом встаёт, улыбаясь кротко — слишком сдержанно. пешкову интересно, как ваня улыбается по-настоящему, когда не пытается казаться аристократичным дворянином, пришедшим на светский вечер. серёжа молча сигарету протягивает вместе с зажигалкой, но ваня вдруг ближе подаётся и губами фильтр обхватывает, едва-едва касаясь серёжиных пальцев, и смотрит пронзительно – ждёт. пешков зажигалкой щёлкает, к сигарете поднося огонёк, и смотрит, как ваня щёки втягивает, раскуривая и делая первую затяжку. сглатывает громко в оглушающей тишине — слишком развратно это выглядит, когда зелёные глаза смотрят, почти не моргая, и только когда надо выдохнуть сизый дым, зрительный контакт прерывают. — тебе здесь скучно, да? — спрашивает вдруг ваня, взгляды заинтересованные бросая из-под чёлки. — так заметно? — ты давно уже один торчишь, хотя мог бы с кем-то пообщаться для разнообразия, — и не скрывает даже, что чуть ли не с самого начала внимание на пешкова обратил. и взгляд у него такой же — слишком откровенный. — вот с тобой общаюсь, — на что ваня фыркает только, глаза закатывая. и пробивается что-то такое из-под всего этого напускного лоска, который необходим в ваниной профессии. пробивается что-то такое настоящее, когда курит спокойно так, о чём-то своём задумываясь на мгновенье, и перестаёт делать всё нарочито соблазнительно. и серёжа думает примерно минуту, следя за истлевающей сигаретой, прежде чем спросить: — не хочешь свалить отсюда? — и ваня вздрагивает едва заметно, а затем выпрямляется, окурок выбрасывая, и смотрит уже не игриво — смотрит серьёзно и брови хмурит. почти с обидой смотрит. — я тебе не шлюха какая-то, — выпаливает и уже развернуться хочет, чтобы уйти с балкона, ёжась невольно от холода, но серёжа ему в спину кидает, пока не поздно: — еблан? я не про то, — и язык прикусывает тут же, потому что обзывать ваню ебланом — явно не лучшее начало для знакомства.

ладно ещё одно есть неплохое сейчас я бы такое не написала конечно но тем не менее

пока всё хватит с вас

это оля вдохновила уже даже не помню чем но я не дописала