Что мы делали?
Что мы делали, когда пришли черные времена?
Разговаривали за
чашей вина,
обсуждали, почему
црно вино, а не
црвено,
боравак или
боровок,
и молчали о том, сколько нам здесь отмеряно, как все потеряно.
Мол, пересидим годок и посмотрим.
(Навряд ли.
Йок.)
Что мы делали, пока шла война?
Смотрели «Слово пацана», ходили на концерты «Сплина»,
подпевали «Машине времени» про то, что
я пью до дна,
говорили, что не бывает коллективной ответственности,
есть индивидуальная вина.
Что мы делали, когда сводило спазмом нутро?
Мы сидели в ТТ Bistro, ели лосось, пили дрипы,
искали сырники и хинкали.
(Все-все убиты, в нас во всех попали).
Было дело, в ‘23-м году
мы заказывали в Wolt’е еду,
обсуждали городскую среду.
Наши будни: випиэны, визараны, лендлорды, факапы.
Мы мутили стендапы, стартапы, диджей-сеты, чаты, группы поддержки, фестивали, пространства, гастроли.
Мы всё просрали. Всё, оказывается, запороли.
Что мы делали, когда дрожала земля?
Стояли, курили, смотрели в темень, где Сава впадает в Дунай,
и думали: «Край. Что я здесь делаю, бля?»
Вдох, закрываешь глаза, считаешь до ста, вслух.
Давай так: чтобы Патрики, пух, июнь, зной, мне двадцать лет, передо мной целый свет —
и всего вот этого нет.
Открываешь: перед тобой крепостная стена, за ней мгла второй стеной.
Вдалеке — нервными светляками земунские огни.
Это не моя война. Это моя война.
Она всегда со мной.
«Привет, мы в “Слой”. Зайдешь за мной?»
Знаешь, я вот думаю, если нельзя вернуться, если нельзя проснуться,
то почему я на выходе забыл обернуться,
чтобы остаться,
чтоб превратиться в камень?
«Скоро буду. Серега с вами?»
«И это, медовик мне возьми».
Что мы расскажем детям про эти лютые, черные дни?
На каком языке они спросят?
На каком мы ответим?
Как достанем из-под обломков прошлого,
наслоений других городов
руины своей прежней жизни?
Как снова заговорим о Неглинной, Ордынке, Галерной, Рахова,
Красном проспекте, Сортировке, Вторчермете, Плотинке, Затулинке,
Литейном, Ленинском, Энгельса, Ельцина,
Обводном, Солнечном, Сестрорецке, Крылатском?
Мы жили так, как умели,
между Белградом, Новым Садом,
Старым Миром, Смутным Будущим,
Незнапамятском, Безвозвратском.
Анна Ростокина