ВСЕАЛИЗМ | ЖУРНАЛ

2 июля в 19:00 по мск мы встретимся с поэтом, критиком и культуртрегером Борисом Кутенковым, чтобы поговорить о стихах Степана Самарина, Алисы Вересовой и Стаса Мокина. Каждый из них — неповторимое явление в современной поэзии, а объединяют эти поэтики поиск и жажда чудесного и создание пространства доброты. Мы обсудим подборки стихов: 🔹 Степана Самарина в журнале "Формаслов" 🔹 Алисы Вересовой в журнале "Прочтение" 🔹 Стаса Мокина в "журнале на коленке" Ждём вас ❤️ Регистрация

Встретились вчера с Евгенией Либерман, чтобы обсудить поэтический цикл Евгении Цориевой "хатиагский язык", опубликованный в 5 номере журнале "Нате". Разбирая каждое стихотворение по отдельности, мы пришли к выводу, что в цикле есть повторяющиеся (почти кумулятивные) мотивы: холода, смерти, возвращения. А в подтексте произведения выстраивается идея "хатиагского языка" как неразгадываемого, "отнятого", мёртвого, но через уникальные образы нартовского эпоса поэтесса стремится расшифровать код мифа (прощения? творения?), своей идентичности и вернуться к себе самой. По-моему, разговор получился прекрасным 😌 спасибо! https://www.youtube.com/watch?v=vfnRrgBBpLw&t=2834s

Напомним, что сегодня в 19:00 по мск мы встретимся с Евгенией Либерман, чтобы обсудить поэтический цикл Евгении Цориевой "хатиагский язык". Регистрация

​Скончался Бахыт Кенжеев, один из участников поэтической группы «Московское время», автор блестящих лирических стихов (а также саркастических текстов от лица во всём солидарного с властью поэта Ремонта Приборова), человек огромной душевной щедрости — и едкого остроумия. Последняя его книга стихов «На долгом ящике Пандоры» появилась в открытом доступе несколько дней назад. Светлая память! Мы будем очень скучать. *** Кто ранит нас? кто наливной ранет надкусит в августе, под солнцем темно-алым? Как будто выговор, — нет, заговор, — о нет, там тот же корень, но с иным началом. Там те же семечки и – только не криви душой, молитву в страхе повторяя. Есть бывший сад. Есть дерево любви. Архангел есть перед дверями рая с распахнутыми крыльями, с мечом — стальным, горящим, обоюдоострым. Есть мир, где возвращенье не при чем, где свет и тьма, подобно сводным сёстрам, знай ловят рыб на топком берегу, и отчужденно смотрят на дорогу заросшую (я больше не могуч и уступают, и друг друга к Богу ревнуют, губы тонкие поджав. Ржав их крючок. Закат российский ржав. Рожь тяжела. И перелесок длинный за их спиной — весь в трепете берез — малиной искривленною зарос, полынью, мхом, крапивою, крушиной. *** собираясь в гости к жизни надо светлые глаза свитер молодости грешной и гитару на плечо собираясь в гости к смерти надо чёрные штаны снежно белую рубаху узкий галстук тишины при последнем поцелуе надо вспомнить хорошо все повадки музыканта и тугой его смычок кто затянет эту встречу тот вернётся слишком пьян и забудет как играли скрипка ива и туман осторожно сквозь сугробы тихо тихо дверь открыть возвращеньем поздним чтобы никого не разбудить *** Был мир мой страшен и прекрасен. Как достоевский идиот, я сочинял немало басен, романсов, песенок и од, жрал граппу, в шубе из барана на резвых девушек глядел — но стал похожим на варана и очутился не у дел. Се, ныне, удручённый горем, сиречь молчанием, ей-ей, практически уже покорен невзрачной участи своей. Не бухгалтерия минкульта, где клерки в очередь стоят, поэзия есть катапульта, предзимний морок, ясный яд, а может быть, ещё хитрее. Ах, как в контексте данном жаль что так стремительно старею, как механический рояль! Играют трубы. Стынет ужин. Герасим кушает Муму. Он никому уже не нужен и не обязан никому. *** Скушно мы стали жить. Всякий с чумою свыкся. Отчего же мне снится, как в полноводном Стиксе тёмным омутом проплывает огромный сом, буро-зелен, величествен, невесом. Вряд ли известно ему, что такое нервы. Важный такой, усатый, как ветеран первой мировой войны, под корягою до весны зимовал мой далёкий родственник, тоже видел странные сны о чужих вещах (пламя, звезда, драгоценный камень). Пробудился под утро и вот плывёт, шевеля плавниками, осторожно осматриваясь — но безопасна эта река: на две тысячи вёрст ни парохода, ни рыбака.

24 июня исполнился бы 101 год Иву Бонфуа, в связи с чем хотелось бы вспомнить о переводах Ивана Курбакова из его дебютного сборника «О движении и неподвижности Дувы», опубликованных в журнале Всеализм. И порадоваться тому, что недавно в издательстве Носорог совместно с Jaromir Hladik press вышла книга «Дигамма» с переводами Марка Гринберга поздних сборников французского поэта. О Дю Буше, которого с Бонфуа связывала многолетняя дружба и совместная работа над легендарным журналом L'Éphémère, посвященным поэзии и современной живописи, он однажды заметил так: «наименее картезианский из поэтов»

В среду 26 июня в 19:00 по мск мы встретимся с Евгенией Либерман, чтобы поговорить о поэтическом цикле Евгении Цориевой "хатиагский язык", опубликованном в 5 номере журнала "Нате". Вместе мы попытаемся раскрыть художественное пространство цикла, коснёмся эпоса о нартах и разберёмся, какое значение язык хати приобретает в произведениях Евгении. Регистрация Прикрепляем 5 номер журнала "Нате", где можно прочитать цикл.

Первая встреча из цикла разговоров о новой поэзии:

Новые визуальные работы Дани Спинозы: — "Leave (Part One)" — "Here" — "Why" — "Bee"

Павел: И здесь мне хочется ступить на очень тонкий лёд и спросить о твоей позиции по отношению к иерархиям. Я говорю не только о «традиционных» иерархиях, но и о личных, поскольку постоянно вижу неиерархический нарратив в современной поэзии, но не могу представить ни один аспект жизни, включая искусство, без иерархий. В конце концов, в какой-то момент мы все выбираем себе учителей, иногда независимо от того, насколько они «признаны», и даже когда мы выбираем, какую книгу купить, мы в какой-то степени мыслим иерархически. В своей практике я не бегу от иерархий, а стараюсь сделать их изменчивыми и подрывными. Есть ли у тебя свое решение этой дилеммы? Дани: Я думаю, что в этом вся суть. Мне кажется, в собственном творчестве я уже давно перестала представлять себе неиерархическую утопию. Наверное, как идея это могло показаться привлекательным для молодой анархистки, но с возрастом я уже не обманываюсь и особо не интересуюсь такой утопией. Я живу в этом мире, и мне очень интересно, как я могу ниспровергать иерархии, создавать новые и странные иерархии, создавать множественные и противоречивые иерархии и так далее. И мне также нравится твоя идея о волатильности. Слишком часто главная проблема иерархии заключается в том, что она кажется неизменной и неподвижной. Капитализм, например, очень ловко преподносит себя как неизменную и незыблемую иерархию. И я думаю, что меня гораздо больше интересуют способы сделать плохой, странный, неправильный капитализм, чем воображать что-то полностью лежащее в иной плоскости. Мне кажется, что так я добиваюсь большего—и более подрывного—результата.