📖 Дневник христианина «Радость моя»

Это видно уже из того, что в церковном календаре евангельские чтения в центре периода Пятидесятницы целенаправленно переставлены местами: сначала, в Неделю о расслабленном, читается рассказ об исцелении паралитика (глава 5), и лишь затем, в следующее воскресенье, — беседа с самарянкой (глава 4), а не наоборот. Несомненно, это сделано для того, чтобы самая пространная (не считая Прощальной) из бесед Евангелия от Иоанна, из глав 7–8, пришлась на центральную седмицу Пятидесятницы: эта беседа продолжает историю с расслабленным, ради чего и переставлены местами отрывки из глав 4 и 5. О том же говорит и икона Преполовения, на которой изображен Отрок Иисус в иерусалимском Храме. Казалось бы, при чем здесь эта история из детства Христа (Лк 2. 46–47)? Но если понять Преполовение как праздник учения Христова как такового, все становится на свои места. Такое прочтение праздника Преполовения — как праздника Евангелия от Иоанна — подтверждается, во-первых, близостью к нему памяти самого апостола Иоанна, а во-вторых, и это даже главное, — содержанием канона прп. Андрея Критского на этот день. Прилагаю церковнославянский текст канона (из обычной Триоди, без каких-либо уточнений), к которому я прибавил лишь небольшие отметки, на что указывает тот или иной тропарь. Хорошо видно, что канон посвящен не какому-то определенному событию, но Евангелию от Иоанна как целому. Хотя, конечно, наиболее заметное место в нем занимает все-таки беседа на праздник Кущей. Мне кажется, Преполовение — важный повод перечитать эту беседу целиком: на сам праздник прозвучит лишь ее фрагмент.

Индиктион: Преполовение Пятидесятницы Завтра празднуется Преполовение Пятидесятницы. Церковный устав явно выделяет этот праздник из числа прочих: у него есть собственные паремии, задостойник, причастен; он празднуется целых восемь дней и имеет отдание. Но в чем смысл этого праздника? Содержащееся в Цветной Триоди поучение на этот день (синаксарь), написанное византийским историком XIV века Никифором Каллистом Ксанфопулом, трактует его как христианское переосмысление ветхозаветного праздника Кущей. Действительно, в Ветхом Завете говорится о трех главных празднованиях — Пасхи, Пятидесятницы и Кущей, при этом первые два получили явное продолжение в церковной традиции, а третий, как кажется, нет. Также и евангельское чтение на литургии Преполовения, Ин 7. 14–30, содержит фрагмент беседы Спасителя, произнесенной именно на праздник Кущей. С другой стороны, однако, литургийное чтение одновременно содержит и прямое возражение против отождествления праздников Преполовения и Кущей: в богослужебный инципит Евангелия включено слово «Пятидесятницы»: В преполовение Пятидесятницы взыде Иисус в церковь… — таким образом, составители лекционария — распорядка библейских чтений на весь год — вовсе не хотели, чтобы слушатели отождествляли Преполовение с праздником Кущей. Очевидно и хронологическое несоответствие: праздник Кущей отмечали в конце лета, а отнюдь не между Пасхой и Пятидесятницей. Поэтому христианское соответствие празднику Кущей следует искать либо в празднике Преображения (вспомним «сени», то есть шатры, они же «кущи», которые Петр предлагал установить на горе Преображения), либо в празднике Успения (и по его значению в церковном круге праздников, и по той детали, что согласно сказанию об Успении деревья склоняли свои ветви перед Божией Матерью, когда Она шла узнать о Своей скорой кончине), либо в празднике Воздвижения Креста Господня и предшествующем ему Обновлении храма, либо даже в празднике Покрова Пресвятой Богородицы, — но никак не в Преполовении. Главный смысл празднования Преполовения, на мой взгляд, следует искать в том факте, что на период Пятидесятницы установлено чтение Евангелия от Иоанна. Общеизвестно, что это Евангелие построено совсем не так, как первые три. Если Евангелия от Матфея, Марка и Луки — линейны: сначала Господь проповедует в Галилее, потом, после Преображения, отправляется в Иерусалим, и там происходят Его Страсти и Воскресение, — то Евангелие от Иоанна, напротив, описывает неоднократное посещение Господом Иерусалима (что, кстати, соответствует и ветхозаветным правилам, и реалиям жизни иудеев). Оно практически сразу начинается с изгнания торгующих из иерусалимского Храма (глава 2), тогда как у синоптиков Спаситель изгоняет торгующих из Храма лишь к концу Своей проповеди, после Своего торжественного Входа в Иерусалим. Композиция Евангелия от Иоанна включает ровно семь «знамений», то есть чудес, Христа, а также семь Его утверждений: «Аз есмь». Вместо притч с использованием образов из повседневной жизни и кратких ярких афоризмов, чем наполнены первые три Евангелия, в четвертом мы находим пространные беседы на сложные богословские темы: с Никодимом (глава 3), с учениками Иоанна (там же), с самярянкой (глава 4), после исцеления «расслабленного» (т. е. паралитика, глава 5), о Хлебе жизни (глава 6), на праздник Кущей (главы 7–8), после исцеления слепого (глава 10), заключительную беседу с народом (глава 12), прощальную беседу с учениками (главы 14–16; в конце — Первосвященническая молитва Христа, глава 17). Столь многозначительная и явно символическая композиция Евангелия от Иоанна требовала своего отражения в богослужении. Церковный круг праздников последовательно ведет нас от одного события к другому — подобно изложению евангельской истории у синоптиков. Но праздник Преполовения фокусирует в себе сразу всё Евангелие от Иоанна, будучи хронологическим центром того периода года, когда оно читается.

"Во время молитвы не ищи восторгов, не приводи в движение твоих нервов, не горячи крови. Напротив, содержи сердце в глубоком спокойствии, в которое оно приводится чувством покаяния". --------------------------------------------------- 📝 Святитель Игнатий Брянчанинов

«Благочестия напой водами» / Православие.Ru https://pravoslavie.ru/139510.html

Игумен-мастеровой: подвиги и труды преподобного Арсения Коневского / Православие.Ru https://pravoslavie.ru/113893.html

📝 28 мая — Иисус на празднике кущей После сего Иисус ходил по Галилее, ибо по Иудее не хотел ходить, потому что Иудеи искали убить Его. Приближался праздник Иудейский — поставление кущей. Тогда братья Его сказали Ему: выйди отсюда и пойди в Иудею, чтобы и ученики Твои видели дела, которые Ты делаешь. Ибо никто не делает чего-либо втайне, и ищет сам быть известным. Если Ты творишь такие дела, то яви Себя миру. Ибо и братья Его не веровали в Него. На это Иисус сказал им: Мое время еще не настало, а для вас всегда время. Вас мир не может ненавидеть, а Меня ненавидит, потому что Я свидетельствую о нем, что дела его злы. Вы пойдите на праздник сей; а Я еще не пойду на сей праздник, потому что Мое время еще не исполнилось. Сие сказав им, остался в Галилее. Но когда пришли братья Его, тогда и Он пришел на праздник не явно, а как бы тайно. Иудеи же искали Его на празднике и говорили: где Он? И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр; а другие говорили: нет, но обольщает народ. Впрочем никто не говорил о Нем явно, боясь Иудеев. Ин. 7: 1-13 В сегодняшнем евангельском чтении братья Иисуса предлагают Ему пойти в Иерусалим на праздник кущей. Праздник кущей был связан с воспоминанием о блуждании Израильского народа по пустыне. По времени (конец сентября — начало октября) он совпадал со сбором урожая и началом сезона дождей. Молитва о дожде была основной темой молитв, звучавших на празднике кущей. Отмечался он с особой торжественностью. В течение семи дней каждое утро торжественная процессия отправлялась по юго-восточной стороне Храмовой горы к источнику Гихон, вода которого наполняла бассейны купальни Силоам. Там священник наполнял водой золотой кувшин в то время, как хор многократно повторял слова: «И в радости будете почерпать воду из источников спасения» (Ис. 12:3). Затем процессия, участники которой держали в руке связку из миртовых и ивовых ветвей, под пение псалмов двигалась к храму и обходила вокруг жертвенника, а священник выливал воду в серебряную воронку, откуда она вытекала на землю. На седьмой день праздника процессия обходила жертвенник семь раз. В беседе с собственными братьями Иисус дважды повторяет одну и ту же мысль: «Мое время еще не настало»; «Мое время еще не исполнилось». Это настойчивое утверждение напоминает о том, что Иисус в присутствии братьев сказал Матери на браке в Кане Галилейской: «Еще не пришел час Мой» (Ин. 2:4). Говоря о «часе» или «времени», Иисус имел в виду Свое страдание, смерть и воскресение. Однако братья, очевидно, поняли Его слова о «времени» лишь в том смысле, что Он не пойдет на праздник. Почему Иисус все-таки пошел? Он изменил Свои планы, или Он с самого начала намеревался идти, но не хотел, чтобы об этом знали родственники? Святой Епифаний Кипрский склоняется к второму ответу: Он собирался идти, но хотел скрыть это от братьев, говоря с ними «духовно и таинственно». Он предложил братьям самим пойти на праздник, «чтобы показать, что Он не нуждается в них и не хочет, чтобы они льстили Ему, и что Он дозволяет им соблюдать иудейские обряды». Сам же Он мог «пойти и явно и быть среди иудеев и удержать их неистовое нападение, что нередко и делал; но Он не хотел так действовать всегда. Если бы Он пришел явно и опять поразил их слепотою, то этим яснее выказал бы Свое божество, и еще более открыл бы его, чего пока не следовало делать». Святой Иоанн Златоуст говорит о том, что поскольку братья думали, что Он не идет на праздник по малодушию, то Своим ответом Он «показывает, что, наперед зная время, в которое пострадает, с наступлением этого времени, вполне охотно пойдет во Иерусалим».

Батюшке пришлось провожать в путь всея земли брата известного политического деятеля Кржижановского. Последней волей покойного было непременно совершить над ним обряд христианского погребения. И эту волю не посмели нарушить даже те, кто считал себя безбожниками. В церковь последовал строгий звонок: приказ свыше, чтобы поздно вечером в храме находился священник. По телефону причину не объяснили. Выбор пал на отца Иоанна как на самого молодого. В назначенное время к церкви подъехало несколько машин, и на руках внесли гроб с покойным. Группа сопровождавших: высокие, подтянутые, с суровыми непроницаемыми лицами. Один из пришедших распорядился наскоро отпеть умершего. Никто не крестился, но свечи, которые им предложил взять в руки батюшка, взяли все. Воцарилась тишина. Только лампады и свечи, поставленные священником, мерцали во тьме. Лица-маски. И самым живым в этом мраке вдруг стал покойный, верой своей пробивший мрак безбожия. Батюшка истово, ничего не сокращая, молился над усопшим, отдавая дань его мужеству и живой вере. Как восприняли собравшиеся это трогательное молитвенное предстояние, сказать трудно, но брат усопшего поблагодарил священника, пожав ему руку. А когда батюшка, проводив траурное шествие, закрывал дверь храма, к нему тенью скользнул человек, один из сопровождавших, и горячим шёпотом исповедал боль души своей: «Как замолить грех? Как снять тяжесть с души? Ведь я закрывал и разорял храмы?» Это была глубокая исповедь, за непроницаемой служебной маской билось живое сердце, и оно болело. А чтобы выплеснулась эта боль, нужен был церковный полумрак и живая молитва одного человека. Также шёпотом и кратко ответил батюшка: «Сохраните в тайниках души веру в Бога и в Его милосердие. И Господь оградит вас в будущем от подобной беды». Человек исчез так же беззвучно и быстро, как и появился. А отец Иоанн, не зная имени исповедника, сохранил образ его в памяти сердца, молясь о нём Господу, чтобы не погибла душа, «имя ея, Господи, Ты сам веси». Так младенец, только вступивший в жизнь, и уже прошедший сквозь её бури человек свидетельствовали о жизни Духа, вопреки всем запретам и угрозам. А батюшка на всю жизнь сохранил воспоминания об этих событий как урок, преподанный ему свыше. «Истина крепка сама собой, и свет её бессмертен», — любил повторять он. Татьяна Сергеевна Смирнова 📚 «Память сердца»