пиши перформенс

живут же люди блин!! почитайте текст Анны Толстовой о том, как на Wiener Festwochen прошли «Венские процессы» Мило Рау))

Гражданские свободы и право государство на насилие, опасность правого популизма и право всех слоев общества на политическое представительство, террористическая угроза и право на гражданское неповиновение, непримиримость радикализма и свобода слова — абстрактные идеи персонифицируются конкретными людьми, подобранными так, чтобы все время разрушать социальные и политические стереотипы. В роли адвокатов FPO выступают их единомышленники из Германии, в прошлом — видные функционеры «Альтернативы для Германии» (Alternative fur Deutschland, AfD), Фрауке Петри и Маркус Претцелль: вместо дремучих питекантропов, какими обычно изображаются члены AfD в леволиберальных медиа, на судебной сцене — остроумные образованные моложавые люди. Просто они против мигрантов.

Вызывается свидетельница со стороны обвинения: очаровательная молодая женщина, работающая одинокая мать, настоящая венка («Смотрите, она говорит по-австрийски лучше, чем наши немецкие защитники»,— шутит обвинитель Нолль), но у нее нет австрийского гражданства, потому что она чеченская беженка, с 2003 года живущая в Австрии, и зарплата ее невысока. «Я выросла в Австрии, это моя родина, я устала объяснять, что не бывает "типичных чеченцев"»,— обращается апатридка к публике, ожидавшей увидеть девушку в платке и поясе шахида. Вызывается свидетельница со стороны защиты: это Моника Доннер, «звезда правоэкстремистской сцены», писательница, юристка, в прошлом — офицер бронетанковых войск и сотрудница Министерства обороны, а также — трансгендерная женщина и правозащитница. Именно она добилась изменений в австрийском законодательстве, так что теперь сменить пол и имя в документах можно без медицинской операции. «Ну и где же были ваши левые партии, все эти социалисты и демократы, когда я боролась за права трансгендерных людей?» — насмешливо спрашивает госпожа Доннер обвинителей и публику, привыкшую думать, что левые — исключительно за свободы, а правые — за традиционные ценности. И кокетливо поправляет волосы, падающие на бронетанковые бицепсы.

https://www.kommersant.ru/doc/6774876

👁 ПРОСТРАНСТВО РЕКОМЕНДУЕТ ✨ мерцающий парень ✨, художник, куратор перформативных проектов или просто Ваня Демидкин рассказал о своем опыте восстановления и адаптации художественных практик прошлого — о реэнактменте Флюксуса и вообще Читать материал о том, что такое реэнактмент, чем он отличается от реконструкции и в чем специфика творческого воспроизведения реальных событий #art_пространство

рассказал тут немного, как прошло!

а остальным вот почитать))

Против цифры На канале программы Garage Digital Музея «Гараж» @againstthedigital выходят материалы о цифровом искусстве, теории и философии технологий. Мы следим за материалами канала, поэтому решили поделиться любимыми из них: ● Поэзия кода О переосмыслении языков программирования в художественной практике; о коде как перформативном высказывании и партитуре. ● Сопротивление алгоритмам Как проявить свою агентность, находясь в заведомо несправедливых цифровых структурах — конспект книги издательства MIT Press. ● Манифест скрейпизма Методы и примеры того, как сбор данных из инструмента слежки и контроля становится основой для активизма. ● Приложения для брейк-апа Зачем нужны цифровые сервисы для расставания, чем западные приложения отличаются от китайских, почему мы так мало о них знаем и что этот феномен говорит о состоянии технологий. ● Цифровая социальность Создание связей и коллективное производство знания — на примере плагина для браузера с заметками и аннотациями. ● Расследовательское искусство Чем художники отличаются от журналистов? И что происходит, когда искусство заходит на территорию расследований? ● Видеоигры от заключенных История геймдизайнера, который преподает в тюрьме, и цели творчества в местах заключения. @contemporaryartbbe

АЛМАТЫ, 5 июня в 19:00 делаю лекцию про реэнактмент и работу с историей через перформативные практики, а после пробую с участниками встречи восстановить пару перфов прошлого на практике Ивент закрытый, но я могу вписать пару человек, так что если кто хочет присоединиться, напишите в личку! @vnchkaa

в «Коммерсанте» вышла статья Игоря Гулина о первом полном издании книги Льва Лосева «Эзопов язык в русской литературе» в «НЛО» и тк я часто встречаю отсылки к тому, что российская культура сейчас работает по аналогичной системе умолчаний и «возвращается к эзопову языку», делюсь статьей здесь! особо интересны мне были две мысли: 1) двойное дно в тексте или подмигивание понимающей тебя аудитории работают потому, что не сообщают новой информации, а обращаются к известным фактам, иначе намеки не были бы считаны. но когда правда не может звучать в публичном поле как она есть, эзопов язык начинает работать, к нему подключаются; 2) но несмотря на внешнюю фронду, подмигивания своим выгодны и власти, потому что так канализируется недовольство, оно становится контролируемым наверное, в текущих условиях солидаризация путем полунамеков не будет лишний, конечно, но все же полезно понимать разные стороны такой публичной работы текст всем советую!!!

При всем разнообразии эзоповых приемов они работают по одной модели. Лосев описывает ее при помощи двух понятий — «экран» и «маркер». Экран — внешне невинное содержание текста, которое делает его публикацию допустимой с точки зрения редакторов и цензоров. Маркер — указание на то, что у произведения есть двойное дно,— тот или иной прием, сбой, намек, который цензор, при удачном стечении обстоятельств, пропускает как не имеющий значения, а культурный читатель верно прочитывает. Здесь есть важный момент: чтобы быть эффективным, эзоповский текст должен не сообщать ничего нового; намек может быть только на уже известный публике факт: Сталин — кровавый тиран; в Советском Союзе нет свободы слова и так далее. Таким образом, функция эзоповых приемов — не столько буквально критика строя, столько укрепление у «своих» читателей ощущения общности, игра в кошки-мышки с ненавистной властью.

Парадокс в том — и об этом Лосев пишет лишь мельком,— что власть вообще-то отлично осведомлена о правилах этой игры. Отдельный культурный чиновник может быть тем дубоголовым простаком, которого автор успешно обводит вокруг пальца, но система в целом от существования эзопова языка только выигрывает. Он позволяет канализировать умеренное недовольство; им можно управлять, слегка меняя негласные правила игры — меру допустимого и недопустимого; пропуская те или иные вещи в печать, можно подавать публике тихие сигналы, избегая открытых высказываний, а иногда и использовать культуру для аппаратной борьбы. В общем, интеллигенция и власть тут — полноценные партнеры. Не случайно расцветом эзопова языка были послесталинские десятилетия, когда вместо открытого подавления советское государство предпочитало относительно мирное сосуществование, те или иные формы сделок с деятелями культуры, в том числе и со свободомыслящими ее представителями. Репрессии в эти десятилетия были эксцессом, крайней мерой.

https://www.kommersant.ru/doc/6693604

прочитал классный текст о том, как считавшийся прогрессивным дискурс урбанистики в 2010-е стал частью государственного языка. пока читал, думал: «как же это похоже на театр в россии» а на следующий день открыл программу тавриды в крыму, и там перфолекции, сайт-специфик, партиципаторный театр и новые медиа (лаборатория саши шумилина)))) ну, к вопросу о том, что эстетика горизонтальности и соучастия сама по себе не обещает перемен и легко существует в пропагандистском поле вроде очевидная сегодня мысль, но еще пару лет назад можно было столкнуться с заблуждением, что если ты занимаешься такими практиками, то автоматически несешь определенные ценности. как будто ценности идут вместе с инструментами неразрывно текст всем советую!!! «Весь мейнстрим на уровне блогов с 2010-х годов рассказывал чиновникам, что в городах сделано не так, консультировал их, как это можно реализовать по-другому. В какой-то момент активисты решили сами пойти в муниципальные депутаты, попробовать повлиять на чиновников с этой позиции. Но это история не про перераспределение власти. Конечно, это про кооптацию. Государственный класс понял, как поставить это себе на службу. Спустя десять лет власти успешно приняли язык урбанистики». «Слово “кооптация” касается не только урбанистики. Так в целом функционирует политический режим — не только авторитарный. Режим приспосабливает инициативы, чтобы преследовать свои цели. Деполитизированные идеи наподобие мастер-планов, велодвижения или зеленого движения легче кооптировать, потому что они не сопротивляются. Аналитический аппарат их авторов не включает в себя отношение к власти, и они замечают происходящее только когда становится уже поздно. Это очень удобно для политических режимов, потому что они как раз делают все вполне осмысленно». https://syg.ma/@collective-action/avtoritarnyy-urbanizm-v-rossii

Обретение места Год назад мы рассказывали о цикле статей арт-критика Анны Толстовой про художников и художниц, которые обращаются к темам советского прошлого и российской действительности в своих произведениях. За год цикл пополнился новыми материалами, и мы решили поделиться некоторыми из них: ● «Похвала тупости» Владимир Козин: скульптура с легким характером ● «Шпильки как котурны» «Нежные бабы»: от лирики к эпосу акционизма ● «Слово, которое гуляет не само по себе» Кирилл Кто: языки улицы ● «Феминизм нежного рода» Татьяна Антошина: перформативная керамика ● «Политический пейзаж» Павел Отдельнов: живопись в расширенном поле ● «Актуальная архаика» Маяна Насыбуллова: слепки с реальности → Другие тексты ищите здесь!

еще год назад писал, что люблю этот цикл, но кто мешает сказать это снова