weekend

>> Пока надежда действительно остается, ее рассматривают как банальность и пошлость; только когда дела безнадежны, надежда начинает набирать силу. >> Серьезность — не добродетель. Это не совсем соответствует догме, но вполне верно назвать ее пороком. >> Благородные люди — позвоночные: мягкость у них сверху, твердость — глубоко внутри. А нынешние трусы — моллюски: твердость у них снаружи, внутри мягко. >> Пессимизм — не усталость от плохого, а усталость от хорошего. Отчаяние приходит не тогда, когда ты пресытился страданием, а когда ты пресытился весельем. >> «Моя страна, хоть права, хоть неправа» — такой оборот речи не пристал патриоту. Это все равно что сказать: «моя мать, хоть пьяная, хоть трезвая». >> Все мертвое плывет по течению, против течения может плыть только живое. 29 мая 1874 года родился Гилберт Кит Честертон — английский писатель, страстный критик общества и человеческих слабостей, мастер парадокса и проповедник здравого смысла. К 150-летию собрали немного его размышлений обо всем на свете.

В издательстве «Новое литературное обозрение» впервые выходит полная версия «Эзопова языка в русской литературе» поэта и филолога Льва Лосева — написанной вскоре после его эмиграции из СССР работы о том, как государственная цензура влияет на писателей и читателей. Мы привыкли ассоциировать понятие эзопова языка с советским периодом, но на самом деле оно возникает в русской литературной публицистике в XIX веке. Вполне очевидные эзоповы приемы можно найти, как замечает Лосев, уже у Пушкина. Когда именно появился термин, неясно, но популяризировал его в 1860-х Салтыков-Щедрин (он использовал прилагательное «эзоповский»; норма «эзопов» устоялась позже). Впрочем, эпохой подлинного расцвета стиля стали именно советские и особенно позднесоветские годы. Номенклатуре эзоповских жанров и приемов советской литературы и посвящена большая часть лосевской работы.

Год назад умер Илья Кабаков, художник, который лучше всех смог объяснить миру, что такое советская цивилизация и созданный ею советский человек. Коммунальный коридор в тошнотворных обоях, кухонная перебранка ковшей и кастрюль, казенная безнадежность конторских комнат или возвышенная пустота музейного зала — Кабаков умел программировать среду посредством предметов, окраски стен, освещения, звука, текстов, используя все в совокупности или же опуская какие-то выразительные средства, но всегда добиваясь нужного эффекта. Так что зритель, не имеющий ровным счетом никакого советского опыта и не могущий представить себя в роли «маленького человека», что унижен каждым соседом, каждым вахтером и каждым бюрократическим ритуалом, из коих и состоит его жизнь, вдруг испытывает безотчетный ужас, отчаяние, бессилие, тоску и другие чувства такой экзистенциальной остроты, как будто бы подошел к порогу кабинета начальства или к порогу смерти. Подробнее — Анна Толстова.

Ирис (Изабель Юппер), легкомысленная французская старушка, одетая девочкой-припевочкой (дурацкая соломенная шляпка, платье в цветочек выше колен и сумка, куда легко входит полуторалитровая баклажка рисовой браги — макколи), ходит по приличным домам неназванного корейского города, где ведет задушевные беседы с хозяевами, а через час берет за это деньги. Зритель далеко не сразу догадывается, что загадочная иностранка не психотерапевт, а учитель французского; тем более что первые слова на этом языке прозвучат не сразу. В российский прокат выходит новая кинозарисовка Хон Сан Су «Нужды путешественника». В ней героиня Изабель Юппер, туристка из Франции, испытывает терпение корейцев и способности собственного организма к усвоению алкоголя. Фильм получил гран-при на последнем Берлинском фестивале и дежурно назван шедевром. Но найти общий язык с режиссером и его героями зрителям не так-то просто. Подробнее — Василий Корецкий.

70 лет назад, 25 мая 1954 года, умер Роберт Капа. «Чем я могу быть полезен фотографу?» — спросил его американский подполковник, рейнджеры которого топтались, готовясь к наступлению, под Неаполем. Капа ответил, что «пытается догнать войну». Гениальная формула жизни и профессии. Тогда, осенью 1943 года, Капа в свои 30 лет был уже величайшим военным репортером. Он был бы велик, даже если бы сделал за свою жизнь всего три снимка. «Смерть республиканца» (1936): у деревни Черро Мур ловит выпавшую из рук винтовку уже мертвый испанский боец. «День D» (1944): из 106 фотографий высадки в Нормандии лондонская лаборатория загубила 98, но размытое из-за перегрева изображение на уцелевших восьми мистически транслирует предсмертное отчаяние джи-ай в кровавой полосе прибоя. «Шартр, 18 августа 1944 года»: пир победителей, освобожденные от нацизма мещане, как нацисты, глумятся над обритой наголо «немецкой подстилкой». Все войны мира — на этих снимках.

На канале НВО выходит сериал «Сочувствующий» о приключениях вьетнамского иммигранта в Америке. В каждой второй рецензии на «Сочувствующего» написано, что Голливуд десятилетиями изображал вьетнамскую войну с точки зрения американца, но при всем своем антивоенном пафосе забыл спросить, что о ней думают вьетнамцы. Этот сериал, снятый по роману-бестселлеру Вьет Тхань Нгуена, родители которого эмигрировали из Вьетнама после падения Сайгона, транслирует непривычный взгляд на недавнюю историю и аккуратно плюет в спину американскому колониализму полувековой давности.

Сегодня день самый пустейший — пуст, как моя голова в настоящее время. Иван Шишкин дневник, 24 мая 1862

250 лет назад, в мае 1774 года, умер от оспы французский король Людовик XV. Это был момент исторического водораздела колоссальной важности, хотя тогда эта важность виделась совсем иначе, чем впоследствии. Ушел старый, безнадежно ославленный на всю Европу правитель, с которым нация прощалась второпях и без сожаления. Воцарился новый король, молодой и популярный Людовик XVI. Но в долгое царствование Людовика XV Франция как-то держалась, временами даже блистала, бряцала оружием и уж подавно слыла передовой в культурном и интеллектуальном смысле державой. А вот при его несчастном внуке рухнуло все: и троны, и старый порядок вещей, и привычный политический уклад европейского континента. Сергей Ходнев объясняет, почему так вышло.

Новый номер — только online — Король умер — да сгинет король: насколько один плохой монарх должен быть хуже другого плохого монарха, чтобы попасть на гильотину / Сергей Ходнев — «Все мертвое плывет по течению, против течения плывет только живое»: Гилберт Кит Честертон о том, как устроен мир — 30 лет российского искусства в лицах: Иван Горшков / Анна Толстова — «Нужды путешественника»: смесь французского с рисовой водкой / Василий Корецкий — «Мертвые не причиняют боли»: Вигго Мортенсен поучает в декорациях войны Севера и Юга / Зинаида Пронченко — «Мечта с подвохом»: комедия с недвижимостью / Станислав Ф. Ростоцкий — Не очень милый котик: история самого успешного авторского мультфильма и его героя, кота Фрица / Иван Давыдов — «Сочувствующий»: сериал по пулитцеровскому роману / Татьяна Алешичева — «Эзопов язык в русской литературе»: поэтика междустрочья / Игорь Гулин — Первые шаги дамского потребления: выставка «Рождение больших магазинов» / Елена Стафьева

В 1939 году в СССР вышел «Волшебник Изумрудного города» Александра Волкова — один из ранних бестселлеров советской подростковой литературы. Книга появилась как вольный перевод повести американского писателя Фрэнка Баума «Удивительный волшебник страны Оз», и это капиталистическое происхождение чем дальше тем больше не давало покоя автору. Волков узнал о книге Баума благодаря урокам английского языка. В 1931 году он начал работать преподавателем кафедры высшей математики Московского института цветных металлов и золота, записался в кружок английского языка для преподавателей, и в какой-то момент получил для чтения книжку «The Wonderful Wizard of Oz». Волков прочел ее и стал по вечерам пересказывать своим сыновьям, а потом решил записать свой пересказ. За 40 лет до этого точно так же возник и оригинальный текст Фрэнка Баума. Рассказываем, как Волков советизировал повесть Баума, что он сохранил из оригинала, а от чего избавился и как продолжил работать над книгой после первой публикации.