Острог

Тень Чёрной руки: корни и плоды правого террора Феномен «правой революции» и «правого подполья» занимает умы многих наших участников и читателей. В рассказах ПКБ он получил своё название: «Рутения» – нечто вроде Междуморья на границе либерального Запада и ордынского Востока. Да и в романе-первоисточнике нашего названия происходил низовой бунт консерваторов. Причём правизна понималась нами не как что-то обязательно строго ортодоксальное, а максимально расширительно (имперство, либертарианство, зиги и так далее). В современности образ патриотического боевика крайне популярен, в том числе по обе стороны российско-украинской границы. В основном это парамилитарии, выходцы из ультраправых движений. Казалось бы, вот оно, воплощение архетипа. Но «было гладко на бумаге, да забыли про овраги». Опыт показал, подобные группировки зачастую оказываются замешаны в довольно инфернальных практиках. Может, они просто «недостаточно правые»? Вагнеров и русичей западники называют совками (хотя что там, строго говоря, советского?). О запрещённых в России «РДК» один ТГ-автор пишет, что социальная база группировки соответствует не классическим правым, а анархистам и криминалитету. Но дело в том, что для правого, а особенно с приставкой «ультра», это вполне органично! Не копая совсем глубоко, перенесёмся в начало XX века на Балканах... [читать далее по ссылке...]

Пятый принцип, повлекший за собой шибболетизм ксеноформ 义, остается запрещенным к интерпретации и свободному осмыслению в миркибернетике Евразии. @

в целом варлордизм – это скорее умение играть на потоках рынка, подчиняться ему, вовремя переводить, и что любой человек, который не переводит, словно говоря, свой капитал военный, он отрицает Гоббса, а отрицать Гоббса – получить пизды. #зин #одной_строкой

Друзья, пожалуйста, сделайте репост.  Жители Белгорода, пострадавшие вчера и сегодня от обстрелов, прямо сейчас вы можете получить помощь на Архиерейской, 8, 2 этаж. Мы работаем.  Одежда  Продукты питания  Бытовая химия Постельное бельё  Одеяла  Подушки Матрасы  Телефон для связи: 8-951-159-06-91

Ракеты не летают без соответствующих решений партии и правительства. Более того, они даже не производятся без соответствующих решений. Бумы могут колебаться вокруг линии партии, но степень контроля над этим колебанием не особенно велика - кто-то доколебливается и до тюрьмы и эмиграции. А вот ракета не колеблется: она может только исполнять указания. Ключевые споры последних лет по поводу поставки тех же шторм бедов и прочего подобного - это не споры между ракетами, и даже не споры между конструкторами. Это споры между партиями и правительствами, которые, сюрприз, задаются колебаниями гуманитариев: вся повестка, предполагающая помощь одному государству в борьбе с другим государством, выстроена гуманитариями. Колебание гама - это элемент строительства пространства, в котором бумы-руководители будут принимать решения, в зависимости от которых ракеты полетят или не полетят, или не будут произведены, а то и вообще будут распилены. Можно правда сказать, что естественно-научные законы, по которы летают ракеты, не зависят от решений партии и правительства, в отличие от вечно субъективных гуманитарных высказываний. Однако строить на этой опоре тезис о том, что ракеты летают вне зависимости от решений партии и правительства - это куда более ВОЛЬНЫЙ ход мысли, чем говорить, что человек при желании считывает концепты и кулстори со стволов деревьев - без всяких там издателей, типографов и тем более авторов.

Мишель Фуко вышел из чата

Если интеллектуал не трахает малолеток под стимуляторами, то он как минимум не левый интеллектуал

Муторный занудный текст позволяет нам включиться в специальную олимпиаду (по-белому завидую терпеливости и доброте Е-нутрии) по обсуждению возможности правых интеллектуалов. И сразу дисклеймер: всерьёз я не могу обсуждать такого рода вопросы, но интересно попробовать погрузиться в так сказать семиотическую вселенную заданного этим вопросом дискурса. Итак, что мы видим по нашему тексту? Что ленинский Государь последовательно создает жестко стратифицированное и политически стабильное общество, в котором достаточно быстро выделяются олигархии: как партийная, так и отраслевые/республиканские. Иными словами, за малоубедительными обещаниями коммунизма в «Государстве и революции» стоит продуманная последовательная программа строительства феодализма в модерном обществе - это то, что Восленский назвал феодальной реакцией, а для России и Югославии в частности можно назвать КОНСЕРВАТИВНОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ. Сегодняшние кубинская и северокорейская политии по отношению к остальному миру тоже КОНСЕРВАТИВНЫ. Теперь же приглядимся к самим интеллектуалам. Ленин в своих осуществленных социальных проекциях создал жесточайше ранжированное общество со строгой иерархией социальных страт и плотно сидящей вверху правящей асабийей; порядок, который, по сути, не был разрушен и после 91 года - хотя собственно личный состав властвуюшщей страны крепко сменился. А что мы видим в конструкциях Грамши? Его Государь приходит к власти и старается ее удержать - поддерживая одни классы (конечно же становящиеся прогрессивными6 даже если это экосистемы наркокартелей) и ущемляя классы, представляющие угрозу власти Государя. В итоге получается то же самое: железно ранжированное общество и стабильнейший политический порядок с доминированием одной политической силы - конечно же перерастающей в олигархию. Роберто Михель железный закон олигархии сформулировал еще в начале века, так что с большой вероятностью Ленина его знал - а Грамши было бы странно его не знать с его темами и страной проживания. И то что этот закон для обоих стал фигурой умолчания, работает на наш вывод: По сущности своих убеждений Ленин и Грамши - это радикально правые интеллектуалы. Сюда мы ещё докинем, что если они всерьез воспринимали прогон Маркса об идеологии, они не должны были воспринимать коммунистическую риторику всерьез: для них это логично должна была быть востребованная в моменте риторика, позволяющая достичь своих целей. И это как раз можно назвать универсальным свойством интеллектуала: он включается в ту или иную риторику в зависимости от конъюнктуры, но, если это настоящий интеллектуал в социальных науках, он, желая этого или не желая, формулирует действительно работающие установки по построению общества и пролитии: а они, само собой, всегда имеют ясно выраженный правый оттенок. Таким образом, за пределами ситуативной конъюнктурной лояльности левой риторике и левым партиям левых интеллектуалов, во всяком случае социально-политических, не существует. Тут мы конечно же должны помнить, что рацио интеллектуала отличается от общепринятого и интеллектуал может не иметь целью своей жизни разврат с гимназистками под балтийским чаем в разоренной дворянской усадьбе: иногда целью его рацио может быть обеспечение комфортной кельи для того, чтобы вдоволь читать и писать - как это получилось у Грамши. Остаётся вопрос: может ли тот, кого принято считать левым интеллектуалом, настоящим интеллектуалом? Да, если мы на основании его биографии и действительного характера его социально-политических проекций можем обоснованно сказать, что он использует левые структуры и риторику для своих интересов; опционально является сущностно правым интеллектуалом.