Shraibman

Недавно говорил о кризисе идентичности белорусских демил, что уже не всегда и не всем ясно, кого они представляют и за чьи интересы борются. И тут Александр Кнырович блестяще проиллюстрировал то, что я имел в виду. Поскольку Александр - один из лидеров одного из списков на выборах в Координационный совет, я думаю, его смело можно называть политиком, даже несмотря на такой новаторский подход к борьбе за голоса избирателей. Этот выпуск «Мне тоже не нравится» был интересным с точки зрения разных векторов эмпатии участников программы. У кого-то больше эмпатии к белорусу, стоящему на границе в суточной очереди, чтобы, например, увидеть своих детей и внуков, которые не могут вернуться в страну, или выдохнуть от мрака внутри страны, или даже просто попутешествовать. И позиция такого белоруса-из-очереди рационализируется, берется как точка отсчета, как легитимный интерес, за право на реализацию которого белорусский политик в эмиграции должен бороться. У кого-то больше эмпатии к европейскому бюрократу или польскому консулу. Именно в их положение хочется войти, они становятся «своей стороной», их действия или бездействие нужно рационазировать. То есть геополитический контекст, огульный подход ко всем белорусам и всякие должностные ограничения из жизни европейского чиновника становятся той точкой отсчета, исходя из которой хочется объяснить новую реальность белорусам внутри страны, которые все никак эту реальность не поймут, и которых, соответственно, не жалко, которые должны потерпеть, раз уж оказались по ту сторону рва. Понимать, учитывать и уметь объяснить обе эти позиции - нормально, и даже необходимо. Направлять свою эмпатию в сторону ОТ белорусов, а не К белорусам - тоже естественно для какой-то части эмигрантов. Сложно много лет ассоциировать себя с теми, кто далеко, а не с теми, кто близко. Но продолжать при таком подходе считать и позиционировать себя белорусским политиком, то есть выразителем интересов хоть сколько-то значимого числа белорусов - вот что поражает мое воображение.

Хотел порекомендовать пять крутых белорусских Youtube-каналов, которые сам регулярно смотрю, и которые посвящены не только политике или вообще не политике. Это либо новые и маленькие каналы, либо не слишком известные внутри политизированной тусы. Нет, мне никто не платил за этот пост и не просил его делать, это просто от души. «Белорусы и рынок» - канал про экономику, где раз в неделю обозреватель Андрей Маховский коротко, по делу и со стебом, а еще с экспертами BEROC, раскладывает и анализирует главные новости отечественной борьбы с экономикой. Идеально, чтобы быть в курсе всего важного. Смешные отсылки к советским фильмам – просто one love, Андрей. Шоу О(б)суждаем – веселые разборы всего трэша белорусской официозной культуры, и не только, ее от Вани Пруса и Глеба Семенова. Концентрация харизмы и качественный юмор. Даже я, максимально далекий от этих тем человек, смотрю с удовольствием, просто отдушина от мрака раз в неделю. ЧестнОК-LIVE – относительно новый канал Саши Ивулина. Отличный продакшн и интересное погружение в жизнь гостей от, на мой вкус, лучшего интервьюера белорусского ютуба (простите, его талантливые коллеги, это лишь мои субъективные предпочтения). BYDOC – еще одно новое слово в нашей Youtube-документалистике. Восхищаюсь вкусом ребят в монтаже, музыке, качестве съемки, погружении в тему и в человека. Я тоже был в этом проекте, и так о нем узнал, и потом пересмотрел почти все из выпущенного. Огонь. Vadim Key – популярный (и заслуженно) блог одной белорусской семьи. Про строительство дома, путешествия, жизнь в вынужденной эмиграции с двумя детьми, обустройство уюта своими руками и прочий лайфстайл. Если не видели, включите хоть один выпуск, и офигеете, как и я, от того, что такой качественный контент делают наши соотечественники, и о них так мало известно в белорусском медиаполе (ну или в моем медиаполе). P.S. Ну и кто вдруг не знает, где можно смотреть мои регулярные попытки в аналитику – Зеркало и Часики тикают.

Страна-невидимка: куда движется Беларусь? В 2020 году о Беларуси говорили буквально все — протесты против режима Лукашенко и последовавшие за ними репрессии несколько месяцев не сходили со страниц мировых СМИ. Но с тех пор интерес к стране заметно снизился, и ее все чаще считают не более чем послушным сателлитом Кремля. Насколько Беларусь самостоятельна в своих действиях? Как война и санкции влияют на белорусский бизнес? Жив ли еще протест и что показывает белорусский опыт репрессий? Как Запад может повлиять на траекторию развития Беларуси? Эти и другие вопросы сегодня в 19:00 МСК в прямом эфире на YouTube обсудят Ольга Лойко, Артем Шрайбман и Максим Саморуков. В конце стрима коллеги ответят на вопросы зрителей: пишите их в @questionforcarnegiebot в комментариях к YouTube-трансляции.

Я очень редко даю советы другим правительствам, в том числе, потому, что это обычно бесполезное занятие. Большинство рекомендаций о том, что делать Западу с Беларусью, упираются в тот факт, что для этих действий нужно беспокоиться о судьбе нашей страны куда больше, чем сегодня способно большинство западных правительств. Политики, избранные другими народами, не будут болеть за белорусскую демократию или независимость сильнее нас. А усилия, которые мы от них ожидаем, часто требуют именно такого – перманентного и глубокого «боления» за нашу страну. Я попытался написать этот лонгрид для Карнеги с учетом этого неприятного обстоятельства, стараясь не давать советов, которые бы требовали качественно другого уровня внимания к Беларуси и политической воли что-то делать. Текст начинается с короткого резюме, поэтому я не буду его дублировать здесь. Английская версия – с чуть большим бэкграундом, не всегда нужным русскоязычной аудитории – появится на днях, я опубликую ее в твиттере.

Написал про наши выборы для Карнеги. Несколько самоцитат: «Их внутриполитический, а скорее психотерапевтический смысл был в том, что Лукашенко важно убедиться самому и показать белорусам, что события 2020 года были не более чем аберрацией, временным помутнением. Теперь же, почти четыре года спустя, народ прозрел и вернулся к электоральной дисциплине, а система снова работает как часы. <…> То, насколько Лукашенко стал бояться малейших экспериментов, видно и по итоговому списку победителей. Даже недавно созданная партия власти «Белая русь» не получила большинства в новом парламенте — ей досталось лишь 51 из 110 мест. Еще 19 ушли трем партиям-спойлерам, 40 мест осталось за беспартийными. То есть власть оказалась не готова усиливать любой альтернативный внутрисистемный институт, даже если он, как «Белая русь», собран из абсолютных лоялистов, сидящих внутри декоративного органа.  <…> Выборы в автократиях можно использовать для уличной мобилизации или протестного голосования, только если власть оставляет хоть какой-то кислород в системе. Например, перед выборами ставит на паузу репрессии, дает зарегистрировать хоть кого-то не от власти, позволяет работать наблюдателям, которые могут зафиксировать нарушения и тем самым дать повод обществу возмутиться. Такие выборы, которые теперь проходят в Беларуси, этой форточки возможностей больше не дают. Оппозиция может призвать сторонников портить бюллетени, голосовать за спойлеров или против всех, но никто, включая власть, не узнает итогов этой кампании, потому что их некому будет зафиксировать. Уже на уровне участковых комиссий в протоколах будут нужные цифры, и некому будет их оспорить или узнать масштаб фальсификации. <…> Белорусская власть не только выхолащивает внутриполитическое значение выборов, но и показывает, что больше не намерена использовать их для внешнего балансирования. Выборы, которые максимально сближаются по форме и содержанию с советско-китайским образцом, перестают иметь значение и для Запада как источник большей или меньшей международной легитимности Лукашенко»

Добавил свои пять копеек в вечный спор о том, кто у нас суверен. Когда Лукашенко в очередной раз заочно спорит с критиками, которые говорят, что Беларусь теряет свой суверенитет в Союзном государстве, он технически и юридически прав. Если понимать суверенитет как способность власти конкретной страны принимать решения о судьбе этой страны, действующие на ее территории, то никакие дорожные карты интеграции не лишают белорусский режим этой способности. Но это ловкая подмена темы разговора, уход от обсуждения более глубокой проблемы – фактических рамок для реализации этого белорусского суверенитета, или, проще говоря, свободы маневра. И если смотреть на наш суверенитет с такой точки зрения, то его формулу лучше всего описал угандийский диктатор 1970-х Иди Амин, который сказал: «У нас есть свобода слова, я только не могу гарантировать вам свободу после слова». Ситуация с суверенитетом Минска очень напоминает взаимоотношение самого Лукашенко с приближенными бизнесменами, вроде Олексина, Зайцева или Воробья. Формально – свободные люди, владельцы своей судьбы и капиталов. Хотят – инвестируют туда, хотят – сюда. Но могут ли они отказаться, если государство нежно их о чем-то попросит – построить какую-то ледовую арену или скупить активы какого-нибудь условного Макдонольдса? Разумеется, могут, их деньги и бизнесы – их частная собственность. Но сегодня такие суверенные решения чреваты сменой не только собственника этих бизнесов, но и адреса проживания его прежних владельцев.

Обещаю не частить этими постами в будущем, но хорошим людям надо помогать. Не будет СМИ, не будет ничего

Друзья, важное сообщение от команды Plan B. Нам до последнего не хотелось беспокоить вас, наших читателей. Но ситуация складывается так, что для того, чтобы мы продолжали и в новом году честно и профессионально рассказывать вам о том, что происходит в Беларуси, нам крайне важна ваша финансовая поддержка. Если у вас есть возможность сделать это безопасно (не из Беларуси и не с помощью беларуских карт), мы просим поддержать наш проект. Будем благодарны за любую сумму, особенно, если вы сможете угощать нас чашкой кофе ежемесячно. Ваша редакция Plan B. Страничка, где можно сделать донат: https://planbmedia.io/donate #большоеспасибо

Нам страшно. Помогите нам с этим справиться — обращение редакции «Зеркала» к читателям Люди в нашей редакции боятся разного: потерять близких, не получить возможность видеть родных, того, что уже не захотим (или не сможем) вернуться домой. Но если говорить о «Зеркале» в целом, то мы очень боимся оставить вас один на один с ужасающей пропагандой режима. Цель нашего существования — сделать так, чтобы у белорусов была возможность читать настоящие новости. Сегодня каждый из вас может помочь нам в этом — мы запустили новый способ приема донатов, и нам очень нужна ваша помощь, чтобы продолжать работу. По этой ссылке вы можете поддержать нас: https://donorbox.org/donation_form Подробнее о наших страхах и том, почему ваша помощь важна — в карточках.

Лучшее СМИ Беларуси подробно рассказывает, как его можно поддержать

Год назад я собрал в один текст признаки движения нашего режима к тоталитарному. Пришло время для второй части. Вообще этот тренд возник как реакция авторитарного организма на потрясения 2020 года, но продолжил развиваться уже по собственной логике. Механика процесса происходит в точном соответствии с оруэлловской формулой «цель власти — власть». Помещенная в пространство без ограничений, авторитарная власть не видит причин останавливаться и «расползается» в ранее не затронутые ею сферы жизни общества. Беларуское государство находит новые ниши для установления в них запретов, включая частную жизнь людей, образование их детей и историческую память, свободу их трудоустройства и перемещения.  В новом тексте я немного порассуждал и о том, как дрейф к тоталитаризму или хотя бы расползание репрессий могут быть остановлены.

С 2012 года, когда я пришел в журналистику, я рьяно доказывал в спорах о бойкоте и участии в белорусских выборах, что плюсы от участия перевешивают. Так оно и было до 2020-го. В новом тексте для "Зеркала" я подробно - насколько это можно для колонки - разбираю пять задач, которые могло решать участие в выборах в Беларуси до 2020-го, и которые полностью или частично утратили свою актуальность сейчас. Пока писал этот текст, Светлана Тихановская призвала белорусов внутри страны избегать "режимных мероприятий", то есть по факту бойкотировать грядущие кампании в стране. Это первый случай такого тотального отказа от участия в электоральных ритуалах со стороны оппозиции с, как минимум, 2000 года. Даже в 2022-м демсилы пошли на референдум с идеей порчи бюллетеней, что явлется тактикой хоть какого-то, но действия. Выбор этот сейчас, как мне кажется, продиктован не только полной выхолощенностью самой процедуры выборов и риском для любого, кто попробует срывать там планы властей по призыву демсил в изгнании. Мне кажется, первично тут желание не дать аргументов тем, кто говорит о перезапуске политического цикла в 2025 году, мол у Тихановской истекает мандат. Единственный логически непротиворечивый путь продвигать нарратив о том, что никакой мандат не истекает, - это говорить, что выборы в Беларуси закончились, их не будет до демонтажа режима. Одной рукой говорить это, а другой призывать белорусов ходить и ставить там крестики куда-то - было бы чуть нелогично. Теряют ли от этого что-то демсилы? Я не уверен. Думаю, что для людей, склонных по каким-то причинам пойти либо в кандидаты, либо на участки, голос Тихановской и ее коллег в изгнании уже мало что значит и так. Просто происходит приоритезация внешних задач над внутренними, потому что неясно, есть ли уже что терять внутри, но абсолютно понятно, что можно потерять на внешней арене. Выбор в пользу бойкота - это минимизация рисков. И поэтому я не могу с уверенностью сказать, что для Тихановской в том положении в котором она и ее структуры оказались, это какая-то серьезная ошибка. P.S. Еще подробнее мы эту тему обсуждали в недавнем выпуске "Часики тикают", кому интереснее слушать и смотреть, чем читать. Вот ссылка - https://www.youtube.com/watch?v=myHVfWdCO6Q

Сложно найти более скучную тему, чем грядущие в Беларуси выборы в начале года, поэтому постарался посмотреть не только на них, но и немножко за их горизонт в своем новом тексте для @carnegiepolitika В тексте есть и про три идеологических столпа власти на этот избирательный цикл 2024-25, и про то, почему оппозиция, скорее всего, будет бойкотировать кампании внутри страны. Флэшмобы с порчей бюллетеней или голосованием "против всех" я считаю формой чуть более активного бойкота, но тем не менее - это отказ включаться в установленные рамки электоральной кампании, потому что эти рамки больше не оставляют кислорода кому-то, кроме власти. Выборы перестают быть даже стресс-тестом для системы, а становятся полноценным бюрократическим ритуалом, а-ля Туркменистан или СССР. Чуть более значимым выглядит сюжет с созданием ВНС и его последствиями. Немножко самоцитаты: "Пока нет причин ожидать, что Лукашенко выполнит свои обещания, которые он давал сразу после протестов 2020-го, и не пойдет на новый президентский срок в 2025 году. По базовому сценарию, он будет совмещать обе главные должности в стране, пока это будет возможно политически и биологически. Но интересным и новым для Беларуси феноменом станет появление своего политбюро — президиума ВНС из 15 человек. Разумеется, при живом Лукашенко влияние этих людей будет невелико. Однако состав белорусского политбюро, отставки и назначения в нем, как в советские времена, станут сигналами о том, кто сегодня поднимается и понижается в неформальных иерархиях ближнего круга Лукашенко. В конце концов, именно из этого круга, скорее всего, выйдет следующее руководство Беларуси. Триггером к переменам может быть что угодно, учитывая неустойчивость всего региона во время войны, а также немолодой возраст Лукашенко и его российского покровителя. Впервые в истории белорусского режима появится институционализированная группа людей, которых Лукашенко официально назначил коллективным гарантом преемственности своего курса. Само делегирование такой миссии по-своему сакрально для настолько персоналистского режима. В правящем классе легализуются мысли и разговоры о том, кто должен будет сохранять систему после Лукашенко. А значит, это «после» появляется на горизонте даже для тех, кто не привык об этом задумываться".

Поговорил с «Солидарностью» о том, есть и была ли у Запада стратегия по Беларуси, и могла ли она когда-то быть. Спойлер: нет, нет и нет. А в конце - немного про то, что поможет сторонам выйти из тупика. «Таким образом, резюмирует Артем Шрайбман, оценивать стратегию западных стран в отношении Беларуси не приходится: они реагировали на ситуацию теми рычагами, которые имели в своем распоряжении. — Иногда медленно, иногда оперативно, как в случае с Ryanair. Иногда достигали ограниченных результатов: например, в 2021 году миграционный кризис, так или иначе, пошел на спад, а Лукашенко – на уступки в результате совокупности санкций, угроз и контактов с ним. Каких-то политзаключенных удалось освободить, но в целом, конечно, больших успехов нет — и это все признают. Призывы к ЕС выработать стратегию по Беларуси немного напоминают мне анекдот «мышки, станьте ежиками» — когда нам нужно убедить людей поменять свою политическую волю и относиться к нашей стране как-то иначе, чем она того, в глазах европейцев, заслуживает: мол, начните считать нас более важными, чем вы считаете. Здесь должно быть что-то большее, чем просто наши хотелки. Почему европейские и американские чиновники, выбирая из десятка направлений внешней политики и еще не менее важных внутриполитических вопросов, должны приоритетно относиться к Беларуси, если смотреть на ситуацию с их колокольни, а не с нашей? У меня на этот вопрос нет ответа. Поэтому более реалистичной альтернативы, иной возможной реакции в тех условиях, на мой взгляд, не было. Альтернатива была у Минска, он мог проводить менее деструктивную политику: ведь никто не заставлял Лукашенко сажать самолет или организовывать миграционный кризис. Наверное, была другая альтернатива со стороны России: никто, по большому счету, не принуждал Путина начинать войну. Но представить себе альтернативный сценарий со стороны Запада — у меня не хватает фантазии"

Написал для немецкого журнала IPG о состоянии белорусских демсил после варшавской конференции начала августа. Самый главный вывод состоит в том, что оппозиция стала признавать растущую дистанцию между собой и большинством белорусов внутри страны. Фокус приложения усилий уже открыто смещается в сторону диаспоры - онлайн-выборы в Координационный совет, паспорт Новой Беларуси и т.д. То же касается повестки: происходит переход от «мы представители всех белорусов» к «мы лидеры активного продемократического ядра», мы не боимся сказать, что мы за Евросоюз, хотя знаем, что это позиция меньшинства белорусов. Но электоральная логика больше не релевантна, базовой установкой становится то, что в обозримом будущем бороться за голоса всех белорусов не придется. Долгосрочная ставка - на тот же ветер истории, который должен ослабить режимы в Москве и Минске. Какими будут настроения беларусов в этой новой реальности, неизвестно. Но до ее наступления путь оппозиции на родину все равно закрыт, а поэтому потери от выбора в пользу ЕС не так велики. Реализм по поводу длины предстоящей дистанции - это хорошо. Но концептуальный кризис не решен, в воздухе на любых конференциях висит не имеющий хорошего ответа вопрос - что делать прямо сейчас, чтобы приближать победу? Какое-то время можно делать вид, что у санкций еще есть потенциал снести режим. Но чем дальше в лес, тем меньше людей в это верят. Демсилы уже начали понижать планку своих инициатив и амбиций, но пока им сложно признать вслух, что из доступных вариантов у них остается 1. напоминать миру о проблемах беларусов, 2. решать их гуманитарные проблемы и 3. самосохранение до лучших времен.

Во вторник из тюрьмы не вышел Дмитрий Дашкевич. В день освобождения его арестовали за «злостное неповиновение администрации колонии». После полутора лет отсидки за участие в протестах в 2020 году Дашкевичу грозит еще год тюрьмы. «Сёння мусіў быў выйсці Зьміцер. Але ён "вызваліўся" з ік-14 і арыштаваны па 411», - написала его жена Настя. Сама Настя тоже отбывает наказание. В 2022 году ее, как и мужа, за участие в протестах приговорили к трем годам домашней химии. У пары четверо детей из которых младший родился за месяц до вынесения приговора отцу. «Я не ведаю, што сказаць дзецям, якія з раніцы чакаюць тату дома», - написала его жена. Наверное, тут и правда нельзя ничего сказать. Кроме того, что Дашкевич – человек верующий. Он точно знает, что каждому воздастся по его делам. А интересно, помнят ли об этом любители крестных ходов и чужих страданий. Полный текст: https://planbmedia.io/down/dmitriya-dashkevicha-ne-vypustili-iz-tjurmy.html #днодня

Я почти никогда не делюсь здесь своими видео, это не формат для телеграма. Но есть исключение - новые проекты. Мы с Женей Сугак и Рыгором Астапеней запускаем новое шоу «Часики тикают», что-то вроде видео-подкаста. Планируем выходить дважды в месяц, обсуждать актуальное и более общее. Будем стараться - со взглядом в будущее. Скоро хотим и подкасты из этого делать на основных платформах. Темы первого выпуска: кто может стать белорусским Пригожиным и почему, какие для этого должны сложиться условия, где, черт возьми, Бабарико и почему даже либеральные белорусы потребляют столько российского контента. Больше ссылок на эти видео не будет, подписывайтесь на ютуб-канал и нажимайте «колокольчик», чтобы не пропустить.

Мысль на дальнюю перспективу. До сих пор анализ отношений Москвы и Минска базировался на аксиоме, что в случае чего, если Лукашенко сильно начнет капризничать, Кремль может сначала отключить Беларуси газ и нефть, а затем ввести войска, свергнуть вчерашнего союзника и оккупировать страну. Теперь у меня и, вероятно не только у меня, закрадывается вопрос: а какие такие войска? У России точно есть силовой кулак для решения каких-то вопросов, кроме заполнения запорожских окопов? Чем дальше будем идти по пути фрагментации (и демилитаризации) российского режима, тем громче этот вопрос будет висеть в воздухе.

Все еще лучший канал этого телеграма https://t.me/sovbelarussia/14135

Этим вечером много полупанических вопросов. Давайте отталкиваться от фактов, а то я понимаю, были нервные 24 часа, сам не отлипал от телефона. Высказался коротко для Зеркала о главном. Во-первых, пресс-службы Лукашенко и Путина, которые говорят о невероятной роли белорусского политика в спасении Руси от смуты, это не самые достоверные источники информации об этой войне. По факту, роль Лукашенко, вполне вероятно, была технической. Обслужить договоренности, достигнутые через более весомых для обеих сторон конфликта посредников, которых Кремлю не хочется светить на большую публику. Российский телеграм говорит про медиацию со стороны соратника Путина, его экс-охранника, а теперь губернатора Тульской области Алексея Дюмина. Во-вторых, «Пригожин уходит в Белоруссию» не означает, что Пригожин останется там. Делать ему в Беларуси нечего. Приедет, выдохнет, воспользуется коридором и поедет дальше, если наша Санта-Барбара последнего дня не даст какой-то новый сюжетный поворот. В-третьих, тем не менее, с точки зрения поддержки внутри страны (среди доверчивой на официальные новости публики) и благодарности от Москвы за оказанные, все равно значимые, услуги Лукашенко выйдет из ситуации победителем. По крайней мере, в ближайшем будущем. В-четвертых, в будущем более отдаленном, судьбу Беларуси определит траектория развития российского режима, который сегодня получил самый серьезный политический удар за последние десятилетия, потому что обнажил степень своей хрупкости, внутренней вражды и бардака. И это мы еще не знаем, как закончится этот кризис, на какие уступки пойдет Путин под давлением марша вагнеровцев, как это отразится на отношении к нему других звеньев их системы и на боевом духе российской армии и всех остальных вооруженных россиян.

Написал для Карнеги про опасность некоторых свежих фобий фобий нашего всего. «Лукашенко не привык видеть в оппозиции, а тем более — политических эмигрантах, самостоятельных политиков, способных открывать рот без разрешения. Поэтому он не верит, что заявления про силовое освобождение Беларуси — простой романтизм воинственной части диаспоры. Раз они говорят о вооруженной борьбе — таков заказ. Если они тренируются стрелять по мишеням в польских лесах, значит у Варшавы есть планы их задействовать. Раз «калиновцам» позволено говорить про освобождение Беларуси, значит и Киев имеет такие виды.  <…> Одним из важных залогов того, что ни НАТО, ни Украина не хотят военной эскалации с Минском, остается его пограничная роль в войне — вроде и соучастник агрессии, а вроде и не на всю катушку. Все понимают, что эта роль может измениться, и не хотят подталкивать туда Минск. Но проблема в том, что в своих попытках спастись от воображаемых угроз Лукашенко сам создает другие, уже вполне реальные. <…> Если война приблизится к опасной ядерной черте и Россия либо применит ядерное оружие, либо начнет им размахивать так, что в НАТО задумаются о превентивных или ответных ударах, то в список приоритетных целей, помимо российских войск в Украине, вполне могут попасть хранилища ядерного оружия, аэродромы и ракетные комплексы «Искандер» в Беларуси. А если Россия к тому же применит ядерное оружие с белорусской территории, то у НАТО не будет сомнений, куда бить в ответ. <…> Напугав себя вымышленными угрозами освободительного похода эмигрантских отрядов, Лукашенко своими руками повышает риски того, что война реально придет к нему в страну, но с куда большим размахом и не пройдя пограничный контроль."

Удивительно много вопросов уже пришло о том, почему помиловали Протасевича. Ну то есть я и сам ждал, что какое-то время, может, несколько месяцев его подержат в тюрьме, типа урок преподать. Но ждать, что он отсидит полный срок после всего того, что сделал для власти, было странно. Если вам надо, чтобы политзаключенные ломались, шли на сотрудничество, сдавали «подельников», то не со всеми работают лишь пыточные условия содержания. Чтобы они верили, что у них есть путь это прекратить, а власть способна к сделкам, надо и обратные примеры давать. «Вот есть Бабарико-младший - он упрямый, вот его путь. А вот Рома, у него другая история. Вам какой путь больше нравится?» Если после того, как человек сделал для органов всё, что нужно, и даже больше, вы его вознаграждаете за это 8 годами колонии вместо 20, то наивно ожидать, что кто-то еще пойдет на такие сделки. А возможность этих сделок с самыми знаковыми политзаключенными власть для себя, судя по всему, все еще не закрывает.

Медуза попросила рассказать, что ждет россиян, если пользоваться белорусским примером. Думал, что текст будет в два раза меньше, но даже поверхностное перечисление всех наших креативных форм репрессий заняло страницы четыре. Мораль лонгрида - ближе к концу: «Самый важный белорусский урок состоит в том, что никакого дна нет. Вчерашние «красные линии» перестают работать, единичные эксцессы исполнителей становятся нормой. <…> Репрессии — как газ. Если есть куда расширяться, они будут заполнять все доступное им пространство, пока правящие элиты или общество не станут этому сопротивляться. <…> Репрессии — самовоспроизводящийся механизм. Они создают класс своих бенефициаров — силовиков-карьеристов, для которых борьба с «врагами» становится карьерным лифтом и стахановским соревнованием между собой. <…> Психика человека держится за привычные, пусть и неформальные нормы сосуществования с государством. Но белорусский опыт учит тому, что эти нормы крайне неустойчивы, когда власть катится в бездну реакции, а общество слишком атомизировано и запугано, чтобы этому противостоять. Неспособность вовремя осознать, что прежние табу уже не актуальны, стоила свободы многим белорусам, которые не успели вовремя уехать от угрозы, потому что не верили, что так может быть»

«Противодействие популярным в прессе кликабельным нарративам — часть моей работы». Интервью с Артемом Шрайбманом В интервью БАЖ политический аналитик Артем Шрайбман рассказал о своем проекте, на каких условиях дает интервью российским медиа и почему ему приходится вновь и вновь развеивать мифы. «Больший вклад, безусловно, привнесла работа в Tut.by, где я во многом сформировался как журналист и аналитик, познакомился с первыми будущими клиентами и получил уровень узнаваемости, который смог конвертировать в том числе в создание своего бизнеса». «Весь незамысловатый бизнес — это аналитика по подписке. В середине 2019 года я основал консалтинговый проект, который называется Sense Analytics. Он занимается производством аналитики о политической ситуации в Беларуси. Также мы готовим экономические бюллетени. В частности, над этим работает Лев Львовский из BEROC». Подробности тут без впн Рекомендации по безопасности | Instagram | Facebook | Patreon | Рассылка

В отношениях Беларуси и России размещение ядерного оружия у нас в стране мало что принципиально меняет. Оба режима давно прошли ту точку, где Путин мог бы позволить какие-то неподконтрольные политические перемены в Беларуси. В этом смысле размещение ядерного оружия — еще одна причина для Кремля держать на плаву белорусский военный плацдарм под руководством Лукашенко, но таких причин было достаточно и без этого. А вот что меняется, так это долгосрочные шансы Беларуси попасть на стол переговоров. Причем - не сесть за него, а именно стать темой обсуждения. Разумеется, я пишу о таком развитии событий, когда Путин не ограничится шантажом или краткосрочным ввозом в Беларусь небольшого числа боеголовок, а в нашей стране действительно появится полноценная постоянная база с российским ядерным оружием. Пока Беларусь оставалась лишь коридором для сухопутных войск РФ, полигоном для их тренировок и давала аэродромы для базирования небольшого числа российских самолетов, можно было допустить, что эти эпизоды соучастия в войне останутся ниже радаров тех, кто будет когда-то договариваться о мире. Но теперь, даже если переговоры о новой архитектуре европейской безопасности пройдут уже после ухода Путина и Лукашенко из власти, сложно будет не обратить внимание на ядерное оружие в паре сотен километров от Киева и трех столиц стран НАТО. Теперь Запад и Украина с большей вероятностью будут требовать демилитаризировать Беларусь как минимум к довоенному уровню. Подробнее - в новом тексте на Карнеги с фокусом на внешнюю политику (в отличие от вчерашней колонки на Зеркале).

Пропаганде будет крайне сложно продать размещение ядерных ракет как усиление белорусской национальной безопасности. Даже многие пророссийские белорусы, то есть сторонники путинской «спецоперации», понимают, чем чревато быть плацдармом для ядерного оружия. Более нейтральным и проукраински настроенным людям это тем более не надо объяснять. Милитаризм не может быть успокоительным в обществе, где консенсусом стало требование мира и покоя. Тревога и страх противны, даже когда ты сидишь в морально близком тебе окопе, если твой базовый запрос — вообще в окопах не сидеть. Чем больше Лукашенко ассоциирует себя с повышением военных угроз для Беларуси, тем больше потенциальных бонусов это дает тем политикам — сегодня и в будущем, — кто предложит, как эти угрозы и вызванную ими тревожность снижать. https://news.zerkalo.io/economics/35436.html

Вышел новый Беларусский Трекер Перемен. Этот проект помогает тем, кто запутался в мельтешении событий и новостей, разобраться в главных политических социальных и экономических тенденциях Беларуси. Желательно читать интересующие главы целиком, «по косой», выдержками - но точно дальше заголовков. Впрочем, если вам, как и Павлу Усову, лень это делать, приходите на презентации: раз в три месяца мы проговариваем то, что там написано. ( https://t.me/SociologyInBelarus/22)   Русская версия по ссылке http://library.fes.de/pdf-files/bueros/belarus/20149.pdf

Уже год мы с коллегами делаем ежеквартальный продукт - Белорусский трекер перемен - который неизменно вызывает много эмоций у людей, которые не любят читать длинные тексты. Как раз о том, почему надо смотреть дальше заголовка пишут коллеги Лев и Филипп (подписывайтесь и на их каналы). Ссылка на сам очередной выпуск исследования также в посте Льва ниже.

Разумеется, я понятия не имею, кто совершил атаку на самолет в Мачулищах с ностальгическим названием А-50 (у меня был такой первый телефон фирмы Siemens, столько светлых воспоминаний сразу…) Это мог быть и BYPOL самостоятельно, как говорит Азаров, и они на пару с украинскими спецслужбами, и сами даже сами украинцы, как-то пробравшиеся в страну с дроном. Первая версия пока имеет больше публичных заявлений в ее поддержку, но спешить бы я не стал. Но уникальность ситуации тут состоит в том, что вне зависимости от того, кто это сделал, всем - Минску, Киеву и самому BYPOL - выгодно записать это на счет Байпола. Сама организация таким образом поднимает свой престиж внутри демсил и в Украине, отвечая на вопрос людям, типа советника Зеленского Михаила Подоляка, чем полезна белорусская оппозиция в общей войне. План Перамога оказывается не пустым звуком. Лукашенко очень не хотел бы попасть в ситуацию, когда пришлось бы отвечать за свои угрозы и реагировать на удар Украины по Беларуси. В русском имперском телеграме ему уже припоминают разговоры по поводу «я взял на прицел центры принятия решений в соседних странах на случай ударов по нашим аэродромам». Поэтому удобнее будет списать на змагаров. Украина, если ее спецслужбы к этому хоть в какой-то степени причастны к атаке, заинтересована не давать Лукашенко повода отвечать. Поэтому в теории могли по-братски и попросить коллег из Байпола взять на себя. Но один из важных козырей Минска - что в стране все так зачищено, что россияне могут чувствовать себя безопасно - потрачен. Девушек за встречу кошатников конечно проще арестовывать, чем реальные тылы на войне прикрывать. И это они еще (слава богу) сами на фронт не поехали…

Лукашенко пытается доказать всем, что изолировать его не удастся, партнеров в мире хватает. Но основная проблема тут уже не в том, что на него все ополчились, а в том, что к его маневрам потеряли всякий интерес. <…> Как никогда прежде широкой стала пропасть между внешнеполитическими амбициями Лукашенко, тем, как он видит свою роль в регионе, и нерелевантностью Минска в глазах тех, чье внимание он хочет вернуть. В новой реальности интереса к Лукашенко и его дипломатическим потугам уже нет. На смену многолетним попыткам Запада хоть как-то притянуть к себе Беларусь, вопреки ее архаичному пророссийскому режиму, пришел отказ от нюансов и холодная жесткость военного времени.» https://carnegieendowment.org/politika/89095