Разговор о деревьях

Прошлым летом я посадила рядом с багровой лилией белую. В этом году перекрестное опыление дало новый сорт.

В обзоре «Афиши daily» писательница и критикесса Вера Богданова пишет о «Грибных местах» так: Давно в русскоязычной прозе не появлялось по-настоящему объемного описания природы и деревенского быта в классическом его понимании — гармоничного и безмятежного, написанного простым и в то же время наполненным неизбитыми метафорами языком. «Грибные места» — это ода любви без условностей и преград, рассказ о бедности, насилии, телесности, о доме как об источнике силы и одной важной мысли, что корни, которые мы ищем, мы же и определяем сами, отыскивая подходящую почву. https://daily.afisha.ru/culture/27608-10-knig-dlya-otpuska-pro-nastoyaschuyu-druzhbu-letniy-roman-i-bolshuyu-nadezhdu/

Читаю «Элизабет и её немецкий сад» — книгу, которую можно назвать эко-автофикшном (she walked so we could run!). Ее авторка, графиня Мэри Аннет Рассел, всю жизнь публиковала произведения под псевдонимом Элизабет фон Арним, описывая в них собственный опыт. Ее автогероиня Элизабет, тоже выросшая в Великобритании, выходит замуж за немца и переезжает в Германию. Ей сложно полюбить новое место жительства — до тех пор, пока она не оказывается в загородном доме с обширным садом. Элизабет очарована. Она наблюдает за тем, как сменяют друг друга цветы — сначала черемуха, потом сирень — и забывает писать мужу. Когда тот приезжает узнать, как дела, Элизабет мечтает поскорее остаться в одиночестве (а книга, на минуточку, была впервые опубликована в 1898 году!). Продолжаю читать и собираю неловкую луговую икебану.

В первой же серии «L World» героини обсуждают «Автобиографию Красного» Энн Карсон. Очень реалистичный лесбийский флирт.

Девочка: перечитывает переписки, думая, что же пошло не так в любовной истории. Женщина: перечитывает переписки, чтобы узнать, какого числа была посажена морковь Балтимор F1.

Будет домашний йогурт с домашней клубникой!

Выше речь о «Self Study. Заметки о шизоидном состоянии» современного американского философа Дэвида Кишика. Текст очень актуальный, а особенно полезен будет тем, кто работает с автофикшном — Кишик концептуализирует размышление о себе как одну из основных задач философии и продуктивную силу, о которой в прошлом надолго забывали. Помимо классной темы, у книги еще и замечательный язык: люблю философские тексты, в которых взвешенность, уверенность и спокойствие аналитики соединены с поэтичностью.

Читаю новую книгу Ad Marginem, смотрю «Зачарованных», чуточку пишу и копаюсь в земле (сегодня посадила два рододендрона, лилию и падуб).

Садовые и огородные дела сейчас полностью вытеснили письмо, поэтому стараюсь фиксировать наблюдения хотя бы с помощью фото.

С большим удовольствием прочла «балканскую трилогию» Оливии Мэннинг. Книги близки к автобиографии: Вторая Мировая война застала Мэннинг, как и ее героиню, на Балканах, откуда та была вынуждена уехать в Грецию, а затем в Египет. Повествование гармонично сочетает эпические черты классических романов XIX века и внимание к женскому опыту, повседневности и локальности, характерное для современной литературы. В отличие от книг, написанных мужчинами, «балканская трилогия» куда сильнее сосредоточена на чувственном, телесном, частном — сближение Румынии с Германией порождает дефицит продовольствия, усиление «Железной гвардии» делает страшной прогулку по улице, а укрывание еврея означает договоренности со служанкой. Жестокости, которые списываются мужчинами со счетов как необходимое и неизбежное зло, поражают Гарриет — она хотела бы найти нечто такое, в чем цели и средства отвечают друг другу. Ей не свойственны ни иллюзия абсолютной правоты, ни ослепление идеями. Муж Гарриет — коммунист, тогда как она сама одинаково скептична ко всем теориям. Несмотря на то, что книги о войне, насилие и страдания затрагивают героев лишь по касательной — все самое страшное происходит с другими. Из-за британских привилегий героини (и авторки) беды в книгах нормированы, не чрезмерны — и это обстоятельство, кажется, осознается Мэннинг и вносит в повествование дополнительный смысл. Хорошо, когда корабль британской миссии увезет тебя в безопасное место — но что, если нет? Гарриет задумывается об этом лишь вскользь, прощаясь с другом-британцем, который много лет прожил в Греции и отказался от эвакуации, чтобы остаться в стране, к которой привязан. Мы же вольны подумать об этом куда дольше — в тексте романов имплицитно присутствует сознание субъективности, зависимости определенных наблюдений, выводов и взглядов от того, кто именно смотрит.