ШАСТУШКИ

Ничего нового. Антон лишь закатил глаза, пряча обе руки в широкие карманы и прекрасно зная, что его маленький секрет сейчас раскроется. Арсений, конечно, не дурак, унюхал запах табака. Зеленоглазый поджал губы – теперь он упал ещё ниже в глазах актёра. Но какая теперь разница? – Надеюсь, ты осты… – начал было Арс, но был резко прерван: – Я сейчас вернусь. Заметив краем глаза, что брюнет вновь попытался подобрать слова, Антон продолжил: – Если тебя прислали меня поторопить, то я почти закончил. Сейчас вернусь. Попов тяжело вздохнул и окинул взглядом своего коллегу: Шастун за размышлениями провёл на свежем воздухе не менее четверти часа, успел замёрзнуть и в действительности охладить свой пыл. То, как мужчина буквально вылетел из студии после очередной достаточно личной шутки брюнета под удивлённые взгляды зрителей и съёмочной команды, надо было лицезреть своими глазами… И неужели Попов не понимал, как шатену было тяжело? Конечно, понимал. Ему и самому было нелегко справиться с откуда не возьмись нахлынувшими чувствами, но другого выбора не было. Иначе всё зашло бы слишком далеко. В конце концов, они оба взрослые люди. Арсений подумал, что пусть уж лучше Антон ненавидит его, чем ночами в подушку ревёт из-за неразделённой любви. Усмехнувшись своим мыслям, голубоглазый поднял добрый взгляд на шмыгающего Шастуна и рискнул. – Можешь взять мою куртку. Она уж всяко теплее твоей промокашки будет. – И заметив, как Антон насторожился, добавил: – Я пока пойду, тебе ещё минут десять выбью. – С чего бы тебе это делать? – зеленоглазый вновь столкнулся взглядом с глазами цвета синего льда и недоверчиво поднял бровь. – Ваше психическое здоровье очень важно для нас, господин, – начал кривляться Попов, стаскивая с себя верхний предмет одежды. – По моим расчетам, если ты отдохнёшь от моей рожи ещё примерно семь минут, то тебе даже не придется насильно улыбаться в камеру. Задержав взгляд зелёных глаз на коллеге, Антон почему-то без сопротивления принял куртку и снова отвернулся. Громко кашлянув, Арс уж было потянулся к дверной ручке, как холодная ладонь Шастуна легла на его собственную. – Спасибо. Брюнет хохотнул. – Да не стоит. Согласись, мало кому пригодится болеющий Шаст… – Я не об этом. Глубоко втянув прохладный воздух носом, Антон взглянул Арсению в глаза. Попов на задворках сознания подметил, что ладонь Шастуна всё ещё лежала на тыльной стороне его ладони. – Я долго думал о том, что между нами могло произойти и понял… Понял, что ты нас спас. – …Шаст, сейчас не время… – Нет, сейчас время, Арс, – с нажимом повторил мужчина. – Все эти месяцы я пытался ненавидеть тебя, пытался делать вид, что тебя не существует и мы не работаем вместе... Это было больно. Но ещё больнее было бы видеть, как ты падаешь из-за меня. Дело всей твоей жизни потерпело бы крах из-за обычного комика. Антон замолчал, резко убрав руку. Вот наконец он озвучил давно тревожившие его мысли своему главному слушателю. Примерно продумав реакцию Арсения, он уже приготовился выслушать едкую шутку в свой адрес, либо же просто к уходу брюнета, но Попов как всегда удивил: – Блин, ну вечно ты из себя главного злодея делаешь, – хлопнув Шастуна по плечу, Арс рассмеялся. – Обычный комик, говоришь? – он слегка нагнулся, чтобы быть с Антоном на одном уровне. – Знаешь настоящую причину того, почему я не дал тебе полезть в это? М? – заметив удивление в зелёных глазах, Арсений ухмыльнулся. – Антон, мне плевать, я играть в кино и театрах и в Америке смогу, и никто мне ничего не сделает. Я в тот момент, как и сейчас, думал только о твоей жопе, которая не сможет без всемирного признания жить. Вмиг возмутившись, Шастун оттолкнул Попова и встал руки в боки. – Это моя то «жопа без всемирного признания не сможет прожить»? Серьёзно, Арс? – Ещё скажи, что я неправ. Приложив холодную ладонь ко лбу и прикрыв глаза, Антон заметил, что дождь постепенно затихал. – Снова включил «раз я старше, то мне лучше знать», да?.. – тихо проговорил он, шумно вздыхая. – Чего-чего? Не слышу, что ты там бубнишь…

Внезапный громкий скрип двери заставил их обоих невольно вздрогнуть. Светловолосая молоденькая ассистентка вежливо напомнила, что их ждали, очень терпеливо ждали на заключительный этап съёмок. Уболтав её ещё на пять минут, Попов мягко прикрыл дверь. – Арс, тебя в детстве не учили, что всё решается одним. Обычным. Разговором? – Шастун , отчаянно скрывая обиду, позволил себе посмотреть на Арса. – Разговор, знаешь ли, многое проясняет в человеческих отношениях. Например, он помог бы тебе выяснить, что мне любовь гораздо важнее, чем деньги. – А жить ты на что собираешься? На любовь свою? – нападал голубоглазый. – А «с милым рай и в шалаше» не слышал, а?! – знатно закипая, Шастун встал напротив Арсения и уже совсем перестал дрожать, согреваемый действительно тёплой курткой коллеги. – Только, когда этот «шалаш» – игрушечный и стоит во дворе роскошного дома! Шатен вмиг стал мрачнее тучи. – Всё ясно, Арс. – Чего тебе там опять ясно, Шаст? – опасно приблизившись к Антону, брюнет вопросительно изогнул бровь. Зеленоглазый лишь отмахнулся, как в ту же секунду был буквально припечатан к мокрой стене. Горящие глаза Арсения напротив говорили сами за себя: разговор не окончен. – Вечно ты себе что-нибудь напридумываешь, а мне потом ходи и разбирайся! – Ничего я не придумываю, а делаю выводы! – Да что ты? Тогда сделай свой самый главный вывод! Едва Антон попытался предугадать дальнейшее развитие событий, как вдруг его холодных тонких губ коснулись разгорячённые Арсения. Арсений. Целовал. Его. Практически под дождём. На них могли смотреть из соседнего здания, они с с вероятностью в девяносто девять и девять десятых процентов попали на камеры, установленные на заднем дворе. Но Арс действительно целовал его. Шибануться. Впервые за долгое время Шастун просто решил отдаться ситуации. Будь что будет. А что чувствовал он? Странное облегчение вперемешку с непонятностью. Но самое главное – он не злился. Он простил Арсения. А сейчас или же ещё несколько месяцев назад – здесь ему только предстоит разобраться. Сладостно сминая податливые губы, Попов прикоснулся к щеке Шастуна и нежно погладил её большим пальцем. Нехотя отстранившись, и с долей удовольствия от осознания того факта, что Антон отвечал на поцелуй, Арс игриво подмигнул: – Пойдём, а то на нас собак спустят. И, думаю, у тебя будет время сделать вывод. ☆ ставьте реакции и комментируйте, админы работают ради вас 🤍 #котенок   ☆

[#au Сделай свой самый главный выбор] Холодный, мерзкий проливной дождь. И вечер. Вечер, когда он вынужден был сниматься в очередном выпуске шоу, жутко ему надоевшему. Нет, сама по себе идея оригинальна, самобытна. Портил удовольствие от участия в нём лишь один человек. Антон дрожащими руками вытащил из кармана осенней куртки, на размер больше необходимого, помятую пачку сигарет. «На самый крайний случай» — невольно подумав, нервно усмехнулся Шастун и обхватил губами белоснежный фильтр. Противный косой дождь попадал на лицо, несмотря на то, что мужчина спрятался под навесом здания, где располагался задний выход. Удобнее перехватив порядком намокшую сигарету холодными пальцами, шатен извлёк из кармана видавшую виды зажигалку. Не фирменную, не подаренную ему на юбилей старым другом, нет. Обычную дешёвую зажигалку, в которой еле-еле хватало газа на одну сигарету. Была не была. Яркое пламя осветило небольшое пространство вокруг Шастуна. Ветер то и дело мешал как следует поджечь никотиновую палочку. Мужчина злился и всё больше выходил из себя, пока наконец не достиг своей цели. Блаженно затянувшись, Антон устремил взгляд на соседнее здание. А ведь некоторое время назад он, не боясь этого слова, боготворил Арсения. В рот ему смотрел, прислушивался к советам и просто дорожил компанией своего коллеги. Снова нервно усмехнувшись, Антон закашлялся и с удовольствием отметил тот факт, что с каждой секундой отпускал свой стресс всё дальше и дальше… Не оставляя ничего, кроме едкого белого дыма, развевающегося на ветру. Даже звук непрекращающегося дождя теперь словно мурлыкал ему на ухо, побуждая прикрыть глаза и представить, что совсем скоро он окажется дома. Один, но, по крайней мере, никто не будет требовать от него невозможного. Сделав очередную затяжку, зеленоглазый обхватил себя свободной рукой в тщетной попытке согреться. Приходилось жертвовать теплом в пользу отвратительной привычки, о которой знали лишь единицы его знакомых. И… В какой момент все изменилось? Наверное, в тот самый, когда Шастун понял, что ему ничего не светит. Он не винил в этом Арсения, точно нет. Арс, как и он сам, был лишь заложником обстоятельств. Какая разница, если ты любил человека своего пола? Становиться медийной личностью в далеко не самой толерантной стране ведь было гораздо важнее. Поначалу, когда они только друг к другу присматривались, всё было волшебно. Понятные только им шутки, тактильный контакт, совместные проекты, походы друг к другу в гости, кафе, рестораны, встречи, корпоративы, интервью… Это казалось таким обыденным, чтобы просто подержать его за руку, плечо… А потом он сказал «хватит». …Антон стряхнул пепел на мокрую землю и притоптал носком ботинка. Сигарета медленно тлела в руках, и на какое-то мгновение он своим затуманенным разумом даже не понял — а почему он вообще курит?.. Сказал «хватит» и уехал. Уехал, не отвечал на СМС и звонки. Просто исчез. А потом вернулся и, как ни в чем не бывало, поздоровался с Шастуном на площадке для съёмок «Импровизаторов». Начал вести себя так, будто между ними ничего не было. «Что ж, в какой-то степени он был прав…» Антон потушил сигарету о железный столб и одним точным движением отправил бычок в мусорный бак. Промахнулся. Поднял, испачкав кончики пальцев в мокрой земле, но со второго раза попал. Шатена очень разозлило такое отношение. Может, именно тогда он начал ненавидеть Попова?.. Говорят, от любви до ненависти один шаг. Какой же он оказался одновременно и сложный, и лёгкий. Всякий раз, когда им удавалось пересекаться вне камер, Антон мысленно считал секунды до того, как Арс скрывался из поля зрения. А на камеру приходилось играть и очень усердно. …Поёжившись, Шастун шмыгнул носом и поднял взгляд на затянутое тучами небо. Пора возвращаться, впереди «куклы», а там конец тяжелейших съёмок. Позади послышался громкий скрип двери, а следом показалось самодовольное лицо Попова. – Эй, Шаст, ты тут растаял, что ли?

Это не научная работа😂 Надо было мне курсовую по импровизации писать...

Ну нифига себе! Кто-то уже научные работы пишет по нашим парням😂

Это что такое?

Встречайте наших актёров! Арсений Попов! Дмитрий Позов! Сергей Матвиенко! Антон, не... Артём.. тьфу ты блин! Богдан Шастун!

– А если я скажу, что хочу видеть тебя каждый день. Хочу разговаривать на кухне до утра, когда мы из-за на ночь выпитого чая не сможем уснуть, или просто так. Что, если я скажу, что точно видел тебя. Но не могу сказать где, значит, видел во сне. Значит, снился привиделся, запомнился. Не важно! Важно, что ты сегодня выйдешь замуж. – Ты всё это делаешь для того, что- бы меня поцеловать? – Да. – Нет… Я не пойду. – Но я не уточнил, сколько раз. Не один раз поцеловать. Вот честно, смотрю на тебя и вижу себя. Смотрю на тебя и не понимаю, как я завтра буду жить, если ты не станешь моим мужем сегодня. – Ты, наверное, немного того?… Да? – Все мы немного «того», когда видим перед собой то, что нужно. – Нас сегодня не распишут. Ты представляешь, какая там очередь? Это же Дворец… – Значит, ты согласен? – улыбнувшись, перебил Арс Антона . – Не знаю. Нет… Дай время подумать. – Времени нет. Пойдём? – Подожди… – Слушайте, господа. Вы либо расплачивайтесь за поездку и выходите, либо говорите, куда ехать. За простой у нас тариф! – послышался голос таксиста. – Не беспокойтесь, ваш тариф нам не страшен. Есть кое-что поважнее. Я заплачу сверху. – Я не беспокоюсь, только… И все его слова вдруг загудели фоном, как кипящий чайник. – Ты выйдешь за меня замуж. – Это вопрос? – Нет. – А чем ты хорош? Почему ты думаешь, что я буду с тобой счастлив? – Потому что рядом с тобой буду счастлив я. А если я стану смотреть на тебя изо дня в день так же, как сейчас, то по-другому и быть не может. Задай себе вопрос: сможешь ли ты сегодня уснуть, если не выйдешь за меня замуж? Сможешь жить дальше после того, как тебе признались в любви с первого взгляда? И если сможешь, то говори в прямо сейчас, куда тебя отвезти, а я заплачу за такси и выйду здесь. – Кто ты? – Я… Имя и фамилия? Год рождения и место жительства? Любимый цвет и любимая песня? – Нет. Кто ты? – Хм... Сложно было говорить, Арсения переполняли эмоции. – Я тот, кто придумал этот день. Я тот, кто искал родного человека всю свою жизнь, который всю эту жизнь находил чужих, находил не тех, кого нужно. Я тот, кто за любовью ко всему миру и желанием сделать его чуточку лучше спрятал огромную дыру внутри себя, одиночество. Я одинок наедине со всеми, я одинок наедине с собой. Я внушил почти сотне людей, что Поцелуев день – это истина, это то, что сделает мир счастливее. Я никому не врал, но я не договаривал, ведь больше, чем миру, я желал счастья себе. Эгоистично, правда? А тут ты. Как джинн из бутылки. Копия меня. Увидел и не понял, как оказался у Дворца бракосочетания. Кто я? Не знаю, честно. Но с тобой я могу раскрыться с очень неожиданной даже для самого себя стороны. – Так это ты тот самый придурок, который придумал эти красные браслеты? – фыркнул таксист. – Да, это я. Антон улыбнулся. Тот, имени которого Арс не знал, но знал, что, если шатен улыбается, значит – это весело. Значит, всё правильно. – Понятно. С тебя двойная оплата. – За что? – За простой и за эту ярмарку целующихся идиотов. – Заплати и пойдём, – сказал зеленоглазый. *** Они вышли из автомобиля, Шастун взял Попова за руку, и они быстро перебежали дорогу, затем повернулись лицом к Неве. – Давай так. Если мы сейчас пройдём эту набережную до конца, то я выйду сегодня за тебя замуж. – сказал Антон. – А в чём сложность-то? – Сложность в том, что тебе нужно будет ответить на один мой вопрос. Рассказать всю правду. – Что за вопрос? – В чём истинное счастье: в счастье всего мира или в счастье одного человека? Арсений улыбнулся. Только единственный парень на свете мог спросить его о таком. Его парень. ☆ ставьте реакции и комментируйте, админы работают ради вас 🤍 #котенок   ☆

[#au День поцелуев] Двадцать седьмого февраля было холодно, впрочем, как и в любой другой день февраля. Несмотря на то, что весна уже условно приближалась, петербуржцы не чувствовали её дыхания. Они не почувствуют его и в марте, и в апреле. Может быть, в мае, но и то не факт. Питер – не город весны, Питер – город вечной осени. Это был особенный день. Мало кто знал о его особенности, но те, кто имел понятие и был готов на безумие, каждую проведённую секунду жили в предвкушении. Те, кто был свободен, те, кто знал о важности этого дня, о сумасшедшей значимости этих двадцати четырёх часов, надевали на запястье правой руки красный браслет. Этот браслет говорил о том, что к человеку можно подойти и спросить: «Можно я вас поцелую?» Подходить можно было везде: на улице, в метро, в пригородной электричке, в кафе, на вокзале. Где угодно, лишь бы человек носил на запястье красный браслет. Ещё несколько дней назад эти браслеты раздавали бесплатно у каждой станции метро. Десятки добровольцев, которые помогали втянуть в этот предстоящий водоворот человеческих эмоций весь Петербург, охотно рассказывали о Дне поцелуев, о двадцать седьмом февраля. *** – У вас ресница упала… Какой глаз? – Левый. – Нет, правый. – Можно достать? – Можно. Арсений остановился возле парня, которого уже точно где-то видел. Не мог точно вспомнить где, но его лицо брюнет помнил хорошо. Попову показалось, что этот парень когда-то хотел помочь воплотить в реальность его сумасбродную мечту. – Где я вас видел? – Понятия не имею. Ваше лицо мне тоже знакомо, может быть, учились вместе в Воронежском государственном университете? – Исключено. Я учился в Омском государственном университете. – Может, на курсы французского ходили? – Нет, я не учил французский. Парень, стоявший перед Арсом, чем-то напоминал голубоглазому его самого. Всё дело в том, что у них были похожи глаза, только у шатена они выглядели немного счастливее. Волосы похожего цвета, хоть и другой длины. Что-то очень похожее. В голове Арсения пронеслась вдруг мысль: не могло у него быть родного брата, о котором он раньше не подозревал? Нет, глупости. – Можно поцеловать? – Не знаю. Ещё не решил. – И долго будете решать? А то я спешу! Хочу перецеловать как можно больше парней и девушек. Шатен улыбнулся. – Нельзя. Идите целуйте других, – сказал Антон игриво. – Ну и ладно, пойду целовать других. Вот не помню, где видел вас. Может, по телевизору? Хотя звёзды не ездят в метро… – По-вашему, я не звезда? – улыбка Шастуна была очень приятной, в неё можно было влюбиться с первого взгляда. – Не знаю. Рано говорить. Если вы о том же, о чём я. – О том… Ну и какой я у вас по счёту? Первый? Сто пятнадцатый? Врите, только не завирайтесь сильно. – Какой? Десятый… нет, двенадцатый. Да, точно, двенадцатый! А я какой? Первый? Сто двадцать первый? – Нулевой. Вот это Попову показалось обидным. Стало как-то неприятно внутри, досадно, хотя непонятно почему, Вроде и не оскорбил, а констатировал факт. – Не целуетесь? – Нет. – А зачем надели браслет? – Чтобы поднять самооценку. Хотелось узнать, сколько человек подойдёт. – И сколько подошло? – Тридцать шесть. – Вместе со мной? – Да, вместе с вами. – Значит, мне не стоит надеяться? – спросил Арсений не то с огорчением, не то с удовольствием. Было одновременно и печально, и радостно, что зеленоглазый не позволил никому себя поцеловать. А брюнет позволил. Голубоглазый проиграл, наверное. – Думаю, нет. Хотя слова Антона и прозвучали как приговор, но Арс не стал с ним прощаться. – Ладно. Не очень-то и хотелось вас целовать. – Да что вы говорите. – Правда. Поцелуй – это слишком банально для сегодняшнего дня. Можно взять вас за руку? – За руку можно. Арсений сжал ладонь Антона и повёл за собой. – Куда мы идём? К вам домой я не поеду, – встревожился шатен. – Не переживайте, домой я вас и не повезу. Попов притащил Шастуна во Дворец бракосочетания номер один на Английской набережной. Когда они вышли из метро «Гостиный двор», брюнет вызвал такси и отвёз Антона прямо ко Дворцу. – Туда я не пойду. Нет. – Кажется, зеленоглазый испугался.