Ἑλικών

Вдруг увидел пастух сквозь покров ветвистых деревьев Вестника издалека приближавшегося – Гермаона. На ноги мигом вскочил он, к обличью богов непривычный. За спину, к дубу отбросил певучие тотчас тростинки, 125 На полуслове прервал недопетую песню пастушью. А боговидный Гермес такое слово промолвил: «Ну-ка подойник оставь, позабудь о стаде прекрасном, И небожительниц спор разреши, судя справедливо! Ты рассмотри их: чей облик прекрасней покажется взорам, 130 Той и вручи это яблоко в знак желанной победы». Так возвестил он, а тот, устремляя кроткие взоры, Робко пытался решить, какая видом прекрасней. Он созерцал сиянье лучистых очей, ожерелья - Золото тонкой работы, убранство разглядывал каждой, 135 Сзади смотрел на лодыжки, следы от стоп изучал он. Но еще до суда, с улыбкой за руку взявши, Слово такое рекла Александру богиня Афина: «Ну-ка, Приама дитя, пренебрегши Зевса супругой, И презрев Афродиту, царицу брачных чертогов, 140 Лучше Афины, поборницы мужества, чествуй победу! Ведь говорят, что царский ты сын и Трои защитник, Я же тебя спасителем города, граждан надеждой, Сделаю, чтоб никогда не узнал ты гнева Энио. Будь мне послушен и я научу тебя мужеству в брани». 145 Так сказала ему многомудрая дева Афина. И, в свой черед, белолокотной Геры слова прозвучали: «Если меня предпочтешь, удостоив награды желанной, То я поставлю тебя царем над Азией целой. Подвиги в битвах забудь! Зачем властителю войны? 150 Он и могучим душой, и мирным дает повеленья. И не всегда сопутствует слава любимцам Афины, Чаще же гибнут Энио рабы, и век их недолог». Так говорила со властью богиня верховная Гера. Тотчас Киприда, совсем не стыдясь, раздвинула складки 155 Тонких одежд на груди, впустив за пазуху воздух, И, ослабив рукой сладчайший пояс Эротов, Грудь обнажила и даже сосцы сокрыть не желала. И с улыбкой такие слова пастуху говорила: «Лучше меня предпочти, забудь о войнах и скиптрах, 160 Азии землю оставь, – любуйся нашей красою. Подвигов ратных не ведаю я. Что в них Афродите? Прелестью вида всегда добиваются большего жены. Вместо отваги тебя награжу я супругой любезной. Вместо престола – взойдешь ты на ложе прекрасной Елены. 165 После Трои тебя женихом узрит Лакедемон». И не успела закончить речей, как плод велелепный, Великолепия дар, он отдал Пеннорожденной. Корень войны, войны ужасное произрастанье! (перевод мой) #Коллуф

Сегодня предлагаю вашему вниманию отрывок из небольшой поэмы Коллуфа «Похищение Елены». Мы уже знакомились с этим автором и с этим произведением. Сегодняшний фрагмент посвящен популярнейшему сюжету, распространенному не только в литературе, но и в изобразительном искусстве: суду Париса.: Думаю, что нет нужды объяснять, в чем там дело, почему богини явились на суд к пастуху, и во что это вылилось. Можно только отметить, что у Коллуфа, несомненно, знакомого и с традициями изобразительного искусства, суд весьма целомудренный: у него даже Афродита не обнажается, а лишь раздвигает складки на груди. ὣς ὁ μὲν ὑψορόφοιο φυτῶν ὑπένερθε καλύπτρης τηλόθεν Ἑρμάωνα διάκτορον εἶδε λιγαίνων. δειμαίνων δ’ ἀνόρουσε, θεῶν δ’ ἀλέεινεν ὀπωπήν· καὶ χορὸν εὐκελάδων δονάκων ἐπὶ φηγὸν ἐρείσας (125) μήπω πολλὰ καμοῦσαν ἑὴν ἀνέκοπτεν ἀοιδήν. τοῖα δὲ δειμαίνοντα προσέννεπε θέσκελος Ἑρμῆς· γαῦλον ἀπορρίψας καὶ πώεα καλὰ μεθήσας δεῦρο θεμιστεύσειας ἐπουρανίῃσι δικάζων· δεῦρο διακρίνων προφερέστερον εἶδος ὀπωπῆς (130) φαιδροτέρῃ τόδε μῆλον, ἐπήρατον ἔρνος, ὀπάσσαις. τοῖον ἀνηΰτησεν· ὁ δ’ ἤπιον ὄμμα τανύσσας ἦκα διακρίνειν πειρήσατο κάλλος ἑκάστης. δέρκετο μὲν γλαυκῶν βλεφάρων σέλας, ἔδρακε δειρὴν χρυσῷ δαιδαλέην, ἐφράσσατο κόσμον ἑκάστης 1 (135) καὶ πτέρνης μετόπισθε καὶ αὐτῶν ἴχνια ταρσῶν. χειρῶν μειδιόωντα δίκης προπάροιθεν ἑλοῦσα τοῖον Ἀλεξάνδρῳ μυθήσατο μῦθον Ἀθήνη· δεῦρο, τέκος Πριάμοιο, Διὸς παράκοιτιν ἐάσας καὶ θαλάμων βασίλειαν ἀτιμήσας Ἀφροδίτην (140) ἠνορέης ἐπίκουρον ἐπαινήσειας Ἀθήνην. φασί σε κοιρανέειν καὶ Τρώιον ἄστυ φυλάσσειν· δεῦρό σε τειρομένοισι σαόπτολιν ἀνδράσι θήσω, μή ποτέ σοι βαρύμηνις ἐπιβρίσειεν Ἐνυώ. πείθεο, καὶ πολέμους τε καὶ ἠνορέην σε διδάξω. (145) ὣς ἡ μὲν πολύμητις ἀνηΰτησεν Ἀθήνη. τοῖα δ’ ὑποβλήδην λευκώλενος ἔννεπεν Ἥρη· εἴ με διακρίνων προφερέστερον ἔρνος ὀπάσσῃς, πάσης ἡμετέρης Ἀσίης ἡγήτορα θήσω. ἔργα μόθων ἀθέριζε· τί γὰρ πολέμων βασιλῆι; (150) κοίρανος ἰφθίμοισι καὶ ἀπτολέμοισι κελεύει. οὐκ αἰεὶ θεράποντες ἀριστεύουσιν Ἀθήνης· ὠκύμοροι θνῄσκουσιν ὑποδρηστῆρες Ἐνυοῦς. τοίην κοιρανίην πρωτόθρονος ὤπασεν Ἥρη. ἡ δ’ ἑανὸν βαθύκολπον, ἐς ἠέρα γυμνώσασα (155) κόλπον, ἀνῃώρησε καὶ οὐκ ᾐδέσσατο Κύπρις. χειρὶ δ’ ἐλαφρίζουσα μελίφρονα δεσμὸν ἐρώτων στῆθος ἅπαν γύμνωσε καὶ οὐκ ἐμνήσατο μαζῶν. τοῖα δὲ μειδιόωσα προσέννεπε μηλοβοτῆρα· δέξο με καὶ πολέμων ἐπιλήθεο, δέχνυσο μορφὴν (160) ἡμετέρην καὶ σκῆπτρα καὶ Ἀσίδα κάλλιπε γαῖαν. ἔργα μόθων οὐκ οἶδα· τί γὰρ σακέων Ἀφροδίτῃ; ἀγλαΐῃ πολὺ μᾶλλον ἀριστεύουσι γυναῖκες. ἀντὶ μὲν ἠνορέης ἐρατὴν παράκοιτιν ὀπάσσω, ἀντὶ δὲ κοιρανίης Ἑλένης ἐπιβήσεο λέκτρων· (165) νυμφίον ἀθρήσει σε μετὰ Τροίην Λακεδαίμων. οὔπω μῦθος ἔληγεν, ὁ δ’ ἀγλαὸν ὤπασε μῆλον, ἀγλαΐης ἀνάθημα, μέγα κτέρας Ἀφρογενείῃ, φυταλιὴν πολέμοιο, κακὴν πολέμοιο γενέθλην. (Colluthus, Raptio Helenae, 123-169)

Суд Париса. Мозаика из Кастулона (Испания, Линарес), III-IV вв.

Сегодня предлагаю вашему вниманию отрывок из небольшой поэмы Коллуфа «Похищение Елены». Мы уже знакомились с этим автором и с этим произведением. Сегодняшний фрагмент посвящен популярнейшему сюжету, распространенному не только в литературе, но и в изобразительном искусстве: суду Париса.: Думаю, что нет нужды объяснять, в чем там дело, почему богини явились на суд к пастуху, и во что это вылилось. Можно только отметить, что у Коллуфа, несомненно, знакомого и с традициями изобразительного искусства, суд весьма целомудренный: у него даже Афродита не обнажается, а лишь раздвигает складки на груди. ὣς ὁ μὲν ὑψορόφοιο φυτῶν ὑπένερθε καλύπτρης τηλόθεν Ἑρμάωνα διάκτορον εἶδε λιγαίνων. δειμαίνων δ’ ἀνόρουσε, θεῶν δ’ ἀλέεινεν ὀπωπήν· καὶ χορὸν εὐκελάδων δονάκων ἐπὶ φηγὸν ἐρείσας (125) μήπω πολλὰ καμοῦσαν ἑὴν ἀνέκοπτεν ἀοιδήν. τοῖα δὲ δειμαίνοντα προσέννεπε θέσκελος Ἑρμῆς· γαῦλον ἀπορρίψας καὶ πώεα καλὰ μεθήσας δεῦρο θεμιστεύσειας ἐπουρανίῃσι δικάζων· δεῦρο διακρίνων προφερέστερον εἶδος ὀπωπῆς (130) φαιδροτέρῃ τόδε μῆλον, ἐπήρατον ἔρνος, ὀπάσσαις. τοῖον ἀνηΰτησεν· ὁ δ’ ἤπιον ὄμμα τανύσσας ἦκα διακρίνειν πειρήσατο κάλλος ἑκάστης. δέρκετο μὲν γλαυκῶν βλεφάρων σέλας, ἔδρακε δειρὴν χρυσῷ δαιδαλέην, ἐφράσσατο κόσμον ἑκάστης 1 (135) καὶ πτέρνης μετόπισθε καὶ αὐτῶν ἴχνια ταρσῶν. χειρῶν μειδιόωντα δίκης προπάροιθεν ἑλοῦσα τοῖον Ἀλεξάνδρῳ μυθήσατο μῦθον Ἀθήνη· δεῦρο, τέκος Πριάμοιο, Διὸς παράκοιτιν ἐάσας καὶ θαλάμων βασίλειαν ἀτιμήσας Ἀφροδίτην (140) ἠνορέης ἐπίκουρον ἐπαινήσειας Ἀθήνην. φασί σε κοιρανέειν καὶ Τρώιον ἄστυ φυλάσσειν· δεῦρό σε τειρομένοισι σαόπτολιν ἀνδράσι θήσω, μή ποτέ σοι βαρύμηνις ἐπιβρίσειεν Ἐνυώ. πείθεο, καὶ πολέμους τε καὶ ἠνορέην σε διδάξω. (145) ὣς ἡ μὲν πολύμητις ἀνηΰτησεν Ἀθήνη. τοῖα δ’ ὑποβλήδην λευκώλενος ἔννεπεν Ἥρη· εἴ με διακρίνων προφερέστερον ἔρνος ὀπάσσῃς, πάσης ἡμετέρης Ἀσίης ἡγήτορα θήσω. ἔργα μόθων ἀθέριζε· τί γὰρ πολέμων βασιλῆι; (150) κοίρανος ἰφθίμοισι καὶ ἀπτολέμοισι κελεύει. οὐκ αἰεὶ θεράποντες ἀριστεύουσιν Ἀθήνης· ὠκύμοροι θνῄσκουσιν ὑποδρηστῆρες Ἐνυοῦς. τοίην κοιρανίην πρωτόθρονος ὤπασεν Ἥρη. ἡ δ’ ἑανὸν βαθύκολπον, ἐς ἠέρα γυμνώσασα (155) κόλπον, ἀνῃώρησε καὶ οὐκ ᾐδέσσατο Κύπρις. χειρὶ δ’ ἐλαφρίζουσα μελίφρονα δεσμὸν ἐρώτων στῆθος ἅπαν γύμνωσε καὶ οὐκ ἐμνήσατο μαζῶν. τοῖα δὲ μειδιόωσα προσέννεπε μηλοβοτῆρα· δέξο με καὶ πολέμων ἐπιλήθεο, δέχνυσο μορφὴν (160) ἡμετέρην καὶ σκῆπτρα καὶ Ἀσίδα κάλλιπε γαῖαν. ἔργα μόθων οὐκ οἶδα· τί γὰρ σακέων Ἀφροδίτῃ; ἀγλαΐῃ πολὺ μᾶλλον ἀριστεύουσι γυναῖκες. ἀντὶ μὲν ἠνορέης ἐρατὴν παράκοιτιν ὀπάσσω, ἀντὶ δὲ κοιρανίης Ἑλένης ἐπιβήσεο λέκτρων· (165) νυμφίον ἀθρήσει σε μετὰ Τροίην Λακεδαίμων. οὔπω μῦθος ἔληγεν, ὁ δ’ ἀγλαὸν ὤπασε μῆλον, ἀγλαΐης ἀνάθημα, μέγα κτέρας Ἀφρογενείῃ, φυταλιὴν πολέμοιο, κακὴν πολέμοιο γενέθλην. (Colluthus, Raptio Helenae, 123-169)

Вдруг увидел пастух сквозь покров ветвистых деревьев Вестника издалека приближавшегося – Гермаона. На ноги мигом вскочил он, к обличью богов непривычный. За спину, к дубу отбросил певучие тотчас тростинки, 125 На полуслове прервал недопетую песню пастушью. А боговидный Гермес такое слово промолвил: «Ну-ка подойник оставь, позабудь о стаде прекрасном, И небожительниц спор разреши, судя справедливо! Ты рассмотри их: чей облик прекрасней покажется взорам, 130 Той и вручи это яблоко в знак желанной победы». Так возвестил он, а тот, устремляя кроткие взоры, Робко пытался решить, какая видом прекрасней. Он созерцал сиянье лучистых очей, ожерелья - Золото тонкой работы, убранство разглядывал каждой, 135 Сзади смотрел на лодыжки, следы от стоп изучал он. Но еще до суда, с улыбкой за руку взявши, Слово такое рекла Александру богиня Афина: «Ну-ка, Приама дитя, пренебрегши Зевса супругой, И презрев Афродиту, царицу брачных чертогов, 140 Лучше Афины, поборницы мужества, чествуй победу! Ведь говорят, что царский ты сын и Трои защитник, Я же тебя спасителем города, граждан надеждой, Сделаю, чтоб никогда не узнал ты гнева Энио. Будь мне послушен и я научу тебя мужеству в брани». 145 Так сказала ему многомудрая дева Афина. И, в свой черед, белолокотной Геры слова прозвучали: «Если меня предпочтешь, удостоив награды желанной, То я поставлю тебя царем над Азией целой. Подвиги в битвах забудь! Зачем властителю войны? 150 Он и могучим душой, и мирным дает повеленья. И не всегда сопутствует слава любимцам Афины, Чаще же гибнут Энио рабы, и век их недолог». Так говорила со властью богиня верховная Гера. Тотчас Киприда, совсем не стыдясь, раздвинула складки 155 Тонких одежд на груди, впустив за пазуху воздух, И, ослабив рукой сладчайший пояс Эротов, Грудь обнажила и даже сосцы сокрыть не желала. И с улыбкой такие слова пастуху говорила: «Лучше меня предпочти, забудь о войнах и скиптрах, 160 Азии землю оставь, – любуйся нашей красою. Подвигов ратных не ведаю я. Что в них Афродите? Прелестью вида всегда добиваются большего жены. Вместо отваги тебя награжу я супругой любезной. Вместо престола – взойдешь ты на ложе прекрасной Елены. 165 После Трои тебя женихом узрит Лакедемон». И не успела закончить речей, как плод велелепный, Великолепия дар, он отдал Пеннорожденной. Корень войны, войны ужасное произрастанье! (перевод мой) #Коллуф

В античном мире умели любить животных, поэтому увековеченные изображения домашних любимцев, посвященные им стихи – не такая уж редкость (тут можно вспомнить и катулловского воробья, хотя не он в том стихотворении главный предмет, и марциаловскую собачку Иссу, и стациевского попугая). В продолжение лошадиной темы поставлю краткую, но горестную эпитафию чьей-то любимой лошади по кличке Спевдуса («Спешащая»), происходившей из пустынь Гетулии (так называлась близкая к Сахаре область, которая сейчас разделена между Марокко, Алжиром и Тунисом). Gaetula harena prosata, Gaetulo equino consita, cursando flabris compara, aetate abacta uirgini Speudusa Lethen incolis (Carmina Latina epigraphica, 218) В песках гетульских зачата, Млеком гетульским вспоена, Как ветер, в беге быстрая, Едва расцвет увидев свой, Спевдуса, воды Леты пьешь. (перевод мой) #эпиграммы

Лошадь. Мозаика из музея Сен-Ромен-ан-Галь (Франция), III-IV вв.

Вернусь к тому, о чем уже говорила. Ставила не так давно отрывок из «Кинегетики» Оппиана с рассказом о лошадях. https://t.me/lateantiquity/910 И было там перечисление пород длиной в три строчки: Кони Тиррена, Сицилии, Крита, Мазика, Ахайи, Каппадокийские, скифские, мавры, магнеты, эпеи, Кони Армении, Ливии, Фракии, кони Эремба. Сейчас писала комментарий к этому отрывку и пришлось с каждой породой разбираться. Так что делюсь. Лошади в античном мире были в основном небольшими, в 15 ладоней – т.е. чуть более полутора метров в холке (современные имеют средний рост в 16 ладоней). Были распространены два типа: лошади с массивным телом, маленькой головой и тонкими ногами (таков конь Марка Аврелия), и, с другой стороны, более сухие, поджарые (как конь мальчика с мыса Артемисион). Тирренскими называются лошади из Этрурии. Сицилийские лошади – знаменитая порода, известная быстротой. Грамматик Аристофан Византийский, собравший сведения о разных породах лошадей, пишет, что они горячи и азартны, а также любят воду. Мазикские лошади названы по североафриканскому племени мазиков Ахейские (пелопоннесские) лошади известны еще с гомеровских времен. Гомер говорит о аргосских и элидских лошадях. Элидские лошади назывались также эпейскими, и здесь тоже упомянуты. Каппадокийские лошади были сходны с другими малоазийскими: армянскими, фригийскими. Армянские, cогласно Аристофану Византийскому, отличались большим ростом, крупным, тяжелым телом. А еще были χρεμετιστικοί – даже не знаю, как перевести: часто ржущие, громко ржущие – русский язык тут точных синонимов не дает. Маврусийские лошади привозились из Северной Африки. Скифские лошадки были невелики и неказисты, но выносливы. Магнесийские лошади – скорее всего из Магнесии фессалийской, упоминаются еще у Пиндара. К фессалийской же породе принадлежал знаменитый Букефал, конь Александра Македонского. Кстати, известно, что Александр коня берег, в битвы предпочитал брать других, а когда Букефала не стало, назвал в честь него город. Ливийские (киренские) лошади знамениты победами на состязаниях и тоже упоминаются у Пиндара. При этом Аристофан Византийский сообщает, что они были довольно невзрачны, но хороши для бега. Фракийских лошадей Гомер называет «быстрыми, как птиця». Из Фракии были и белоснежные кони Реса из 10-й песни «Илиады». Эрембские лошади происходили из Северной Африки, названы по племени эрембов, упоминаемому у Гомера. Иначе их называли троглодитскими.

Конная статуя Марка Аврелия с Капитолийского холма (I175 г.) и всадник с мыса Артемисион (II в. до н.э.).

Сирийская поэзия – силлабическая, с равным количеством слогов в стихе. Излюбленный размер Ефрема Сирина – семисложник. И, как можно понять, греческие переводчики это неплохо чувствовали и могли вполне успешно передавать на своем языке. Вот, например, есть у Ефрема Сирина слово о священстве, и есть его аналог на греческом, приписываемый Иоанну Златоусту, но ему не принадлежащий (7-е слово о священстве). Посмотрела этот текст, пока только греческий, сирийский еще не искала, и вижу, что, по крайней мере, в начале его, семисложник сохранен. Перевела начальный отрывок, разделив прозаический текст на семисложные стихи и сохранив это в переводе. Ὦ θαῦμα παράδοξον! ὦ δύναμις ἄῤῥητος! ὦ φρικτὸν μυστήριον τὸ τῆς ἱερωσύνης· νοερὰ καὶ ἁγία, σεμνὴ καὶ ἀμώμητος, ἣν Χριστὸς τοῖς ἀξίοις ἐλθὼν ἐδωρήσατο. Προσπίπτω καὶ δέομαι δάκρυσι καὶ στεναγμοῖς, ἵνα ἐσοπτρίσωμαι εἰς τοῦτον τὸν θησαυρὸν (10) τῆς ἱερωσύνης, τοῖς αὐτὸν φυλάττουσιν ἀξίως καὶ ὁσίως. Θυρεὸς γάρ ἐστι λαμπρὸς καὶ ἀνείκαστος, καὶ πύργος ἀσάλευτος, τεῖχος ἀδιαίρετον· θεμέλιος γάρ ἐστιν ἑδραῖος ἀπὸ γῆς μέχρι τῆς οὐρανίου ἁψίδος ἐγγίζουσα. (Ephraem Syrus / Ps. Iohannes Chrysostomus, De sacerdotio, 1 О чудо престранное! Сила несказанная! О страшное таинство Священнослужения Умное и святое, Честно и безупречно, То, что Христос достойным Сойдя с небес, даровал Припадаю с мольбой В слезах и стенаниях, Чтоб узреть, как в зеркале Оное сокровище Священнослужения В исполняющих его Достойно и священно. Не что иное, как щит, Светлый и несравненный, Башня незыблемая, Стена нерушимая. Это основание Надежное, от земли, Вплоть до самой небесной Тверди восстающее. (перевод мой) #Ефрем_Сирин, #Иоанн_Златоуст