Альянс левых либертарианцев | Рыночный анархизм

Размышляя над катастрофами, вызванными идущей войной, и возможными способами преодоления ее последствий, которые предстоит найти, если мы не хотим оставить землю израненной, высушенной и бесплодной, легко утонуть в противоречиях между примитивистским нигилизмом по отношению к цивилизации и технологическим оптимизмом постгуманистических мыслителей, стремящихся описать сложные (и возможные) синтетические отношения природы, человека и научного знания. Примитивистская мысль достаточно была освещена в этом канале. Сегодня мы начнем знакомить вас с анархистскими представителями постгуманистической мысли. Для начала стоит обратить внимание на журнал Anarcho-Transhuman, созданный физиком и анархо-индивидуалистом Уильямом Гиллисом, оппонирует как левому акселерационизму, так и анархо-примитивизму (при этом не порывая с ним — см. 15 Post-Primitivist Theses). Своими предшественниками анархо-трансгуманисты считают Вольтерину де Клер, Жозефа Дежака, Эррико Малатеста, Фридриха Ницше, Донну Харауэей и "великое множество" квир и постгуманистических мыслителей. Идея анархо-трансгуманизма проста: Мы должны стремиться расширить нашу физическую свободу так же, как мы стремимся расширить нашу социальную свободу. Как пишет Уильям Гиллис: Анархо-трансгуманисты не совершают ошибку, требуя единственного конкретного будущего — разрабатывая план и требуя, чтобы мир ему соответствовал. Скорее, они выступают за обеспечение множественности вариантов будущего. А из чего может состоять эта множественность, мы обсудим с вами в следующих сериях.

На этом я больше не буду публиковать смежные посты по отношенческой анархии, различным видам аболиционизма и видов иерархии, а также статей из Конфедерации анархистских движений. В любом случае, я сделал всё возможное, чтобы паблик жил и здесь были бы хоть какие-то посты. Уважаю вас за то, что многие не отписались! Надеюсь, у кого-то будет время на досуге что-то прочитать. В любом случае, это останется в архиве анархических мыслей и статей. Теперь новостная лента пойдет, как надо — неспешно #новости

Сложная герань Чем плоха наркофобия? Законодательные модели и проституция А суррогатное материнство? Культура согласия и свобода воли Мат – это нормально? Почему вакцины работают Феминистическое порно: FAQ 15 минут о культуре согласия Сколько можно смотреть мультики? Говорить ли ребенку про Деда Мороза? Поли-френдли психотерапевты Депрессия это социальный конструкт? #статьи

#цитаты

Есть над чем задуматься #времякино

https://parniplus.com/lgbt-movement/pink-triangle/ https://parniplus.com/lgbt-movement/reklejming/ https://parni.plus/lgbt-movement/discrimination/ya-pidaras-i-gorzhus-etim/ #статьи

Постепенно чувство реальности совершенно утрачивается. Тело деревенеет, движения становятся механическими, и чем дальше, тем больше превращаешься в какой-то неодушевленный предмет. Трижды в день дают кипяток, и этот кипяток доставляет несказанное наслаждение, точно оттаивает все у тебя внутри и временно возвращается жизнь. Все в тебе наполняется сладкой болью - минут на двадцать. Дважды в день перед оправкой дают клочок старой газеты, и уж этот клочок ты прочитываешь от первой до последней буквы, причем несколько раз. Перебираешь в памяти все книжки, какие читал, всех знакомых, все песни, какие слушал. Начинаешь складывать или множить в уме цифры. Обрывки каких-то мелодий, разговоров. Время абсолютно не движется. Ты впадаешь в забытье, то вскакиваешь и бегаешь, то опять дремлешь, но это не разнообразит жизнь. Постепенно пятна грязи на стене начинают сливаться в какие-то лица, точно вся камера украшена портретами сидевших здесь до тебя зэков. Галерея портретов твоих предков. Можно часами их разглядывать, расспрашивать, спорить, ссориться и мириться. Через некоторое время и они уже не вносят разнообразия. Ты знаешь о них все, точно просидел с ними в одной камере полжизни. Некоторые раздражают тебя, с некоторыми еще можно перекинуться словцом. Есть такие, которых нужно сразу обрезать, иначе они становятся слишком навязчивыми. Они будут нудно и монотонно рассказывать никчемные подробности своей никчемной жизни. Они будут врать и приукрашивать свою жизнь, если заметят, что ты их не слушаешь. Они услужливы и суетливы до омерзения. Другие молчат и угрюмо поглядывают исподлобья - с ними держи ухо востро: только заснешь, они могут и пайку стянуть. Есть и дружелюбные, общительные ребята, обычно помоложе, с которыми и пошутить можно. Они покладисты, никогда не унывают и за компанию готовы удавиться. Такие обычно сидят за хулиганство, групповое изнасилование или групповой грабеж. В углу, над парашей, живет старый вор-законник. Он сразу же начинает интриговать, настраивать разные группки друг против друга и всех их против тебя. Шушукается с ними по углам, обменивается какими-то многозначительными взглядами. Важно и авторитетно, ни к кому конкретно не обращаясь, он травит бывальщину: рассказывает о пересылках, о лагерях, об убийствах. Он явно провоцирует конфликт в камере, хочет установить свой порядок. Он знает, кому что положено, а кому не положено. С ним не избежать серьезной стычки, и лучше это делать сразу, пока он не сколотил своей группировки, пока его авторитет не утвердился. Но и это все тонет, стирается и оставляет тебя один на один с вечностью, с небытием. Трудно понять, где кончаешься ты и начинается эта бесконечность. Тело твое - уже не ты, мысли твои тебе не принадлежат, они приходят и уходят сами собой, не повинуясь твоим желаниям. Да и есть ли у тебя желания? Я абсолютно уверен, что смерть - это не космическая пустота, не блаженное ничто. Нет, это было б слишком успокоительно, слишком просто. Смерть - это мучительное повторение, нестерпимое одно и то же. А потому возникает навязчивый, однообразный не то сон наяву, не то размышления во сне. Владимир Буковский, «И возвращается ветер» #цитаты

Самое же большое наслаждение, доставляемое полями и лесами, — это внушаемая ими мысль о таинственном родстве между человеком и растительным миром. Я не одинок и не брошен всеми. Растения приветствуют меня, и я шлю ответное приветствие. Картина размахивающих в бурю ветвями деревьев для меня и нова, и привычна. Она поражает меня необычностью, и всё же мне довольно знакома. Словно бы в ту минуту, когда мне казалось, что я решаю правильно и действую обоснованно, мне вдруг открылась бы мысль более высокая, явилось более достойное чувство. Ральф Эмерсон, Природа, #цитаты

Человек, не дисциплинирующий себя, не концентрирующий внимания на каком-либо постоянном занятии, рискует потерять рассудок или уж, во всяком случае, утратить над собой контроль. При полнейшей изоляции, отсутствии дневного света, при монотонности жизни, постоянном голоде и холоде впадает человек в какое-то странное состояние, полудрему - полумечтательность. Часами, а то и целые дни напролет может он глядеть невидящими глазами на фотокарточку жены и детей, или листать страницы книги, ничего не понимая и не запоминая, или вдруг заводит с соседом бесконечный, бессмысленный спор на совершенно вздорную тему, как бы застревая на одних и тех же доводах, не слушая собеседника и фактически не опровергая его аргументов. Человек абсолютно не может сосредоточиться на чем-то определенном, уследить за нитью рассказа. Странное что-то происходит и со временем. С одной стороны, время несется стремительно, поражая этим твое воображение. Весь нехитрый распорядок дня с обычными, монотонно повторяющимися событиями: подъем, завтрак, прогулка, обед, ужин, отбой, подъем, завтрак, прогулка, обед, ужин, отбой - сливается в какое-то желто-бурое пятно, не оставляющее никаких воспоминаний, ничего, за что могло бы зацепиться сознание. И вечером, ложась спать, человек, хоть убей, не помнит, что же он весь день делал, что было на завтрак или на обед. Более того, сами дни неразличимы, полностью стираются из памяти, и замечаешь вдруг, будто кто тебя толкнул: батюшки, опять баня! - это значит семь, а то и десять дней пролетело. Так и живешь с ощущением, будто каждый день у тебя баня. С другой стороны, это же самое время ползет удивительно медленно: казалось, уже год прошел - ан нет, все еще тот же месяц тянется, и конца ему не видно. Опять же становится человек страшно раздражительным, если что-то нарушает его монотонную жизнь. Вдруг, например, с нового месяца водят гулять не после завтрака, а после обеда. Какая, казалось бы, разница, однако это доводит до бешенства, почти до исступления. Или поругался с надзирателем, или вызвал на беседу воспитатель, а ты с ним завелся - и вот уже не можешь ни читать, ни спать, ни думать о чем-нибудь другом. Строчки в глазах прыгают, мысли скачут, а тебя аж трясет всего. Ну что, казалось бы, необыкновенного? Этих споров, этих бесед, этой ругани с надзирателями было в твоей жизни столько, что и сосчитать невозможно. Однако несколько дней и ночей ты будешь перебирать в уме, что сказал он, что ты ответил, что мог ты сказать, да не сказал, не сообразил сразу. И как бы ты мог его особенным образом поддеть или обрезать, ответить более ехидно или более убедительно. Словно испорченная пластинка, этот разговор все крутится и крутится в мозгу, и нет сил его остановить. Или вот получишь из дому открытку какую-нибудь цветастую и смотришь, смотришь на нее, как идиот, и так дико видеть разные непривычные цвета, что оторваться не можешь. Нельзя сказать, чтобы голод был очень мучителен - это ведь не острый голод, а медленное хроническое недоедание. Поэтому очень скоро перестаешь ощущать его резко, остается нечто монотонно сосущее, наподобие тихой тянущей зубной боли. Даже перестаешь понимать, что это голод, а так, через несколько месяцев, замечаешь вдруг, что стало больно и неловко сидеть на лавке и ночью, как ни ляг, все что-то жмет или давит - уж и матрац несколько раз перетрясешь, и ворочаешься с боку на бок, а все неловко. Только так и ощущаешь, что кости вылезли. Но это тебе как-то даже безразлично. Да еще с койки вставать не надо резко - голова кружится. Самое же неприятное - это ощущение потери личности, точно проволокли тебя мордой по асфальту и совсем не осталось никаких характерных черт и особенностей. Словно твою душу со всеми ее изгибами, извивами и потайными углами да узорами прогладили гигантским утюгом, и стала она плоская и ровная, как картонная манишка. Затирает тюрьма. От этого каждый человек норовит как-то выделиться, проявить свою индивидуальность, оказаться выше других или лучше. У блатных в камерах постоянные драки, постоянная борьба за лидерство, убийства даже бывают.