ненадежная рассказчица

cr tati_mockingbird

а еще я, кажется, не показывала, но вы только посмотрите, какую красоту рисовала дорогая чили 🤲

маленькие скетчики которые я делала по концептам рябины по монстру 😭🤲

я тут закончила свой старенький долгострой по «Как поймать монстра» Арины Цимеринг — «Колдовство всегда забирает свое». Норман лежал в палатке и чувствовал спиной каждую кочку в этом проклятом лесу. Особенно раздражала веточка, которая упиралась в лопатки — можно было сдвинуться, и она бы упиралась в поясницу, но это ощущалось еще хуже, поэтому пришлось терпеть ее, тыкающуюся в спину, так, что создавалось ощущение, будто его лопытки прибили к стене, и рыпайся-не рыпайся, уже не вырвешься. В голове все время крутилась мысль: «Как он до этого докатился?» Варианта было целых два: Сайлас, возможно, плюнул в стакан Айка, что, очевидно, плохая примета, и, даже если в мифологии не говорилось прятать свои кружки с кофе от змей, это не означало, что так делать было нужно, потому что Айк совершенно точно был в общем плохом настроении, когда выбирал сотрудников для этой миссии. Второй вариант был гораздо проще — он все же как-то неправильно расставил амулеты Сайласа, пока протирал полочки, на него обиделся какой-нибудь дух, и теперь он пожинает плоды неправильно проведенной уборки.

сейчас в твиттер очень тяжело заходить, потому что с одной стороны меня атакуют фотографии с Ло Юньси, а с другой — эдиты с героинями из «Призраков усадьбы Блай», и я почти уверена, что последнее накодовала кирапика, чтобы я все же пошла их смотреть.

хуже центристов были только ревизионисты — они вообще говорили о том, что идеи Маркса нужно пересмотреть, потому в мире многое поменялось, революция пролетариата не обязательна и реформ будет достаточно, чтобы провести перемены. их поддерживали более зажиточные люди, так как им было что терять в случае, если бы революция все же была организована. в общем, можете представить себе главное оскорбление на съезде второго Интернационала.

кто такой Каутский? экономист, историк, публицист, тоже за марксизм, но немного по-другому. по сути, в итоге он становится центристом — говорил, что нужно искать баланс, что да, вроде как революция нужна, но она не решит все проблемы, точно так же как одних реформ, чтобы эти проблемы решить, тоже недостаточно. но по итогу поддерживал именно легальные реформы и говорил, что методы большевиков нельзя совместить с идеалами социализма и демократии. 📇 а еще он был членом СДПГ, а это значит, что у нас снова рубрика гениального исторического нейминга. все началось с создания двух партий: ВГРС (всеобщий германский рабочий союз) и СДРП (социал-демократическая рабочая партия). как говорится, внимательно следите за руками, будет фокус. ключевое отличие во взглядах этих партий состояло в том, каким образом будет объединена Германия. историческое отступление: почти до самого конца XIX века Германия представляла собой раздробленные княжества, и объединяли их Вильгельм I и Бисмарк, начиная только с 1861 года. 🕶ВГРС поддерживали Вильгельма I и говорили, мол, да, давайте объединим государство «сверху», то есть, силами кайзера, будет круто. 🕶СДРП, наоборот, считали, что объединение должно происходить «снизу», то есть, силами, очень грубо говоря, населения. после того, как Германия была объединена и 1871 году провозглашена империей, понятное дело, смысла о способах объединения спорить не было, потому партии организовали съезд, подумали, поговорили, почесали голову и решили, что можно и объединиться. и получилась СРПГ (социалистическая рабочая партия Германии). это произошло в 1875 году, а еще они приняли Готскую программу, которую потом еще захейтил Маркс по причине недостаточно соответствовала идеалам марксизма. правда, в 1878 году Бисмарку до смерти эти социалисты надоели, и он выпустил исключительный закон против социалистов. 📚 после смерти Бисмарка его отменили, а в 1890 году партия стала называться СДПГ (социал-демократической рабочей партией Германии) — и была приняла новая, Эрфрутская программа, которая стала более продуманной, чем предыдущая.

никто: ничего. Ленин в любой удобный момент в своих сочинениях: если я еще не говорил, то знайте, что Каутский — лох позорный. говорил? ну, повторюсь.

и, конечно, с месяцем гордости!

зато моя первая глава #журавлей потихоньку пишется, правда, выходит пока какая-то драма, но всему свое время, это просто у Сунь Аня вечный период эмофазы 😔 Сунь Ань провел первые пять лет жизни в богатстве, вечной суете вокруг, полном равнодушии родителей и трескотне служанок. Они говорили что-то про захваченные города, про новые порядки, про Небесное царство, а мать презрительно кривила губы, когда видела на улице христиан. Сунь Ань не понимал, почему те ей не нравятся, хотя его тоже пугал их бог — изможденный мужчина, прибитый к кресту, — которого носили на шее. Его мать была строгой, молчаливой женщиной, и от нее он запомнил ярко только холодные дорогие заколки, держащие ее прическу, они блестели, поэтому он любил ими играть, а он он помнил совсем плохо, хотя должен был помнить, потому что к моменту отъезда почти вырос. Когда он мысленно возращался к тем событиям, то понимал, что потерял какой-то важный кусок, и знал, что где-то между блеском маминых украшений и криками на улицах было много других воспоминаний, все его детство, но, как ни копался он в голове, их найти так и не удалось. Его мир пылал и кричал, люди гибли, Небесная империя рушилась, сначала едва заметно, потом сильнее, но, честно говоря, Сунь Ань и об этом помнил очень мало. Франция тоже рушилась, годами, но почему-то продолжала крепко стоять на ногах. Как Прометей, которому выклевывали печень, а потом та отрастала, чтобы ее выклевали снова.