moomin and the great flood

сегодня очередной день, когда в Минске происходит пиздец. у меня просто нет слов. нет сил. нет надежды.

в городе М. сегодня пасмурно и грустно. начали цвести каштаны. всё вокруг зелёное и пахнет приближающимся дождём. хочется, чтобы этот бесконечный дождь, который никак не закончится, смыл, наконец, с этой страны весь этот ужас и мрак. каждый день, натыкаясь на новости, я боюсь прочитать что-то более ужасное, чем было вчера. и каждый раз так и происходит. сегодня заведены уголовные дела на журналистов и журналисток tut.by и onliner.by, проходят обыски в их квартирах, офисах. страна без свободы слова выглядит именно так — пугающе. мне страшно писать эти строки сейчас, потому что в этой стране возможностей нельзя исключать тот факт, что завтра могут выломать дверь в твоём доме. но молчать я не могу. мне тяжело даётся это молчание. да, это не моя родная страна. да, я живу тут всего-то третий год и даже не была в некоторых частях города. но, черт возьми, приехав сюда в 2018 году, я почувствовала себя живой. мне было тут легко, свободно и хорошо. я чувствовала себя в безопасности, возвращаясь домой после полуночи. лично для меня это многое значит. я не говорю, что здесь не было минусов. они, конечно, были, но они слишком незначительны по сравнению с тем местом, где я прожила почти всю жизнь. именно в городе М. я почувствовала, что смогу хоть немного расслабиться и не думать о многих вещах, что беспокоили меня раньше. но, к сожалению, эта утопия кончилась одним летним днем год назад. после этого дня я начала впадать в депрессивный эпизод и до сих пор из него не вылезла. долгое время я просто боялась выйти из дома выбросить мусор, опасаясь за себя и свою жизнь. каждый день здесь происходит ужас. люди перестали выходить на массовые митинги и о происходящем в стране замолчали все СМИ. но кошмар не закончился. он происходит тут каждый день и вряд ли прекратится в ближайшее время. мне тяжело находиться тут и хочется сбежать. мне страшно тут быть. тут больше небезопасно. #мои_тексты

​Воронка истощения. Читая книгу о депрессии, я столкнулась с теорией шведского клинициста Мари Осберг, которую автор называет “Воронка истощения”. Мне эта теория показалась чрезвычайно важной и интересной. Ее суть - это то, что каждый человек испытал в большей или меньшей степени на себе. И многие из нас продолжают испытывать ее в данный момент. Теория говорит о том, что в ситуации, когда у человека увеличивается количество обязанностей, количество необходимых дел, первая из реакций, которая формирует наше поведение - отказаться от не столь значительных дел, не столь срочных и важных, в пользу тех самых главных дел. И парадокс в том, что самыми неважными делами окажутся….да-да! Именно те, которые дают нам силы, ресурс, энергию и вдохновение. Родитель, на которого сыпятся и сыпятся дела, добавляются и добавляются чрезвычайно важные рутины и жизненно важные обязанности - кормить, ухаживать, работать, оплачивать счета, закупать продукты, соблюдать гигиену, лечить, учить, бесконечно давать и давать заботу… Так вот этот родитель начнет каждый день делать выбор. Выбор в пользу этих важных дел. Оставляя, как не требующие срочности, как те, к которым можно вернуться позже, дела, которые конечно звучат не так значимо - встречи с друзьями, прогулки у моря, музыка в тишине, ванна с пеной, романтический вечер с близким человеком, творчество, танцы (продолжить из своего списка). И парадокс в том, что отказываясь от дел из этого списка, человек теряет источники пополнения энергии, источники вдохновения, не пополняет свои аккумуляторы и батарейки, а только черпает черпает черпает, как буд то есть что-то бесконечное. И тогда новый круг - энергии все меньше, нужно оставлять самое важное. Это опять минус “чепуха” и удовольствия. Ведь это может ждать… И новый виток потери сил. И так до самого дна…. Нет времени на вишивку крестиком. Не так уже важно прогуляться с друзьями по городу, да и помыться можно без пены и музыки, а ужин приготовить не из источника творчества, а из точки необходимости, как в том анекдоте - из чего суп? - из последних сил... Нужно знать это, чтобы , расставляя приоритеты соблюдать баланс, оставляя ту самую ерунду и глупости, без которых только кажется, что можно жить. На самом деле - это они дают нам энергию и силы. И делают нас нами. Автор: Анна Чирва

Перечитываю Берна, и вот что скажу. Книга «Игры, в которые играют люди» написана в 1964 году, и до сих пор популярна. Более того, она всё так же актуальна: примеры сложностей человеческого общения, с которыми сталкивались американцы шестидесятых, повсеместно встречаются и у нас. Читаем и восклицаем: «всё, как у меня в семье/на работе». Автор сам же и даёт нам ответ, почему так: «Игры передаются от поколения к поколению. Любимая игра каждого человека уходит корнями в прошлое — к его родителям, дедам и бабушкам, а побегами — в будущее, к его детям; они, в свою очередь, если не последует вмешательства извне, передадут эту игру своим внукам. Таким образом, анализ игр обретает историческую глубину, обращаясь в прошлое на сто лет и надёжно проецируясь в будущее по крайней мере на пятьдесят лет». Однако, главной целью человека Берн провозглашает достижение личной независимости: «прежде всего необходимо отбросить племенные или семейные традиции, потом освободиться от влияния родителей, а также от влияния социального и культурного окружения. То же самое относится к требованиям современного общества в целом. Затем полностью или частично нужно принести в жертву преимущества, которые даёт непосредственное социальное окружение». Звучит чудесно. Освободимся от навязанных догм, норм и стереотипов и заживём — искренне, чисто и своими головой и чувствами. То, что призыв к свободе до сих пор актуален, показывает, что либо потребность в свободе — знак тлеющей революции против угнетателей (с послевоенного времени и до сегодняшнего дня кладём всё в один котёл: деколонизация, войны на дальнем востоке, Куба, Прага, Париж, Калифорния, берлинская стена, феминизм, Wikileaks, occupy, BLM, вот это всё), и однажды таки «...весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим...», либо что свобода — корневая потребность человека, не-экономического, не-социального существа, играющего и творящего себя и свою жизнь. Первый подход — социологический, или политический, или экономический, или зоологический: создайте правильные условия, и всё будет в порядке. Человек свободен, пока его не угнетают. Более того, человек не может быть свободен в условиях угнетения. Человек — продукт социального, вот это всё. Но Берн прямо говорит: «освободиться от влияния социального и культурного окружения». Другой — экзистенциальный, не имеющий основания ни в чём, кроме самого человека. И это позиция радикальной свободы, свободы не как оппозиции заключению под стражу или угнетению, но как тождественности самому себе. Условием свободы у Берна является то, что мы называем непочтительностью, невоспитанностью, опасностью. Мамардашвили то же самое называет риском. Рисковать может только свободный человек, и только собой, вступая в пространство без гарантий, в пространство, со-держащееся только его верой (всегда без-основной, абсурдной), в пространство своей свободы. Она — единственная цель и смысл самой себя. В этом пространстве обретаются князь Мышкин, Сократ, Христос. И здесь — важнейший вопрос к книге Берна и всей психологии в целом: что делать с этой свободой, к которой мы все так стремимся? И ответа у психологии нет. Она не может ответить на вопрос «зачем?», как и наука в принципе. Устранив философию и богословие как «ненаучные», наука стала отвечать за всё, не имея к этому ни желания, ни возможности. Берн пишет: «некоторым счастливчикам дано нечто, не входящее в рамки любых классификаций поведения: это и осознание настоящего, и спонтанность, и нечто более ценное, чем любые игры, — подлинная близость. Но для неподготовленного человека все три возможности могут быть пугающими и даже опасными (!). Возможно, для большинства лучше оставаться такими, какие они есть, и искать решение своих проблем в сотрудничестве с себе подобными, в том, что мы называем «общностью». Это может означать, что для человечества в целом нет надежды, но для отдельного человека она есть». Конец книги. За это её и люблю. Или, всё то же самое у Гребенщикова, только гораздо лаконичнее: Я ушёл от закона, Но так и не дошёл до любви

Еще про голодовку говорят, что ее нужно объявлять, только если готов идти до самого конца. И вот большой вопрос, готова ли я умереть? Не знаю. Но твердо знаю, что не готова жить так, как сейчас, в трусости и подлости.  Страшно ли мне? Да, пожалуй. Но терять мне особо нечего. Здоровье у меня подорвано уже достаточно давно. Каких то привязок ввидя работы, коллег или друзей, благодаря действием государства, тоже почти не осталось. У меня есть только мое достоинство, и сейчас я рада, что поступаю так, как говорит совесть.  Пишу все это, и знаю, что найдутся те, кто не будут мне верить. Не верить, что голодать можно дома. Не верить, что то про что я пишу выше важно. Не верить, что я искренна. И знаете, пускай. Как там говорят? Кто как обзывается тот так и называется? С днем труда вас.  Берегите себя. 

Издевательства. Угрозы расправой. Слежку. Травлю. Абсурднейшие и унизительные обвинения в пропаганде и порнографии. Штрафы. Потерю работы. Потерю здоровья. Преследования тех, кто помогает мне. Слухи, сплетни. Потерю друзей, знакомых и коллег. Бойкот в собственном городе. Постоянный риск попасть под новое дело. Я готова сесть в тюрьму если придется. Была готова сразу, как только на меня завели дело.  Но изоляцию и невозможность работать я выдерживать могу с трудом. Это про труд. А теперь про трусость. Я снова и снова вижу как государство принимает трусливые меры, чтобы не называть вещи своими именами. Государство не говорит, что преследует неугодных. Оно прикрывается защитой общества, защитой нравственности, защитой порядка, защитой детей…. Вместо ареста человека отправляют домой, но даже не называют это арестом…. Промурыжив обвиняемого несколько лет, дают условный срок…. Государство преследует детей, женщин, пенсионеров, мирные объединения. Людей преследуют за слова, за мысли, за идеи. Людей преследуют подлыми методами, сливая личные данные в сеть, распуская слухи, нападая на семьи активистов…. Это все подлость. И это трусость. У детей больше понимания о том, что есть честная драка. Уж если вы называете себя “сильными” и “духовными” то, будьте добры делайте сильные и прямые шаги. А то какой-то “акелла промахнулся”, ей богу.  Мне тошно жить в таком государстве. Мне тошно, что трусливые люди бьют подло и исподтишка. Мне тошно, что мы научились радоваться трусливым полумерам и говорить “хотя бы не сизо” “хотя бы не пытали” “хотя бы не реальный срок”. Тошно от того, что каждодневные репресси начинают восприниматься как обыденность. Тошно, что хорошие люди вынуждены бросать свое время и силы на борьбу с трусливой системой. Тошно ото лжи и от круговой поруки.  Почему голодовка? Как показывает практика, у меня, как у обвиняемый в “тяжком” преступлении, почти нет прав. Нет свободы. Нет голоса. Нет возможности отстаивать себя и свои убеждения во внешнем пространстве. Чтож, пусть так. Но недавно я поняла, что не могу больше смирно сидеть, и наблюдать за позором, творящимся в стране и за тем, как мою жизнь пускают под откос. И если так подумать, какие еще у меня есть варианты ненасильственного протеста... Знаете, что мне сказал один человек, когда узнал, что я подумываю о голодовке. Не надо этого делать, потому что ты покажешь государству что тебе по настоящему важно, и они начнут бить тебя в это, самое уязвимое место. И человек этот прав. Это именно то, что трусливые и подлые делают. Но вот мириться с такой реальностью как-то нет желания.  У голодающего должно быть некое требование. Мое требование просто. Я прошу государство “быть мужиком”.  Хотите меня осудить? Пожалуйста. Но делайте это открыто.  Я требую открыть мой процесс для общественности, тк основания для его закрытия притянуты за уши.  Я требую дать мне возможность защищаться всеми законными методами, и допустить в процесс общественного защитника.  И я требую не затягивать мой процесс. Назначать заседания не по одному в месяц, а чаще.  В целом все. Как можно заметить я не прошу меня оправдать, или снять подписку о невыезде. Прошу только не тратить больше мое время на фарс под названием “российское правосудие”. Прошу государство в лице прокуратуры, судей и фсб быть честными с собой и со мной, и принять уже решение. Открыто глядя в глаза мне и общественности. Осудить, если таков заказ. Или оправдать, если вы сами не видете в деле состава.  Многие правозащитники говорят, что это здорово, что у следствия не получилось закрыть меня быстро. Здорово, что суд не торопится. Что каждый раз, когда система берет паузу на подумать, повышаются шансы на оправдание, повышается общественный резонанс. И, да, вполне возможно, что с точки зрения системы это так. И я прошу прощения у тех людей, которые посчитают мои действия нелогичными. Но сейчас у меня нет больше возможности абстрагироваться и думать о глобальном. 

рыдаю.

Всем привет! Это Юля) Это мой первый публичный пост за 8 месяцев (если что жить без соцсетей это интересный опыт, достойный отдельного рассказа) и, пожалуй, что такой пост должен быть о важном.  Поэтому начну сразу с важного. Всем известно, что новую жизнь нужно начинать с понедельника, или в начале нового месяца. По этому сегодня, 1 мая, я объявляю голодовку.  Мне нравится, что это день труда, потому что мое решение во многом связано с трудом. А еще с трусостью. Но по порядку.  Говорят, что голодовку объявляют от отчаяния, и с этим, да, трудно не согласиться. Еще считается, что это средство, к которому люди прибегают только в тюрьмах_колониях. Вот это не так. Голодовка - это способ мирного протеста против несправедливости, который использовали многие активисты и активистки по всему миру, в и вне физического ограничения свободы. А еще голодовка - это способ привлечь внимание к проблеме личной, или глобальной. В России сейчас много проблем. Мы с вами знаем про несправедливые приговоры, про немыслимые сроки за слова и мысли, про страшные пытки и безнаказанные убийства…. Эти проблемы важны, и я не коим образом не хочу кого-либо обесценить. Но привлечь внимание я хочу к проблеме немного иной, возможно несколько более трудно заметной.  Возьмем мое дело. Довольно скоро будет 2 года с того момента, как меня обвинили в распространении порнографии. С того момента, как о моем деле стали много говорить и оно, как пишут “приобрело широкий общественный резонанс” вот уже год, как мое дело мусолят по инстанциям.  Дело раз за разом отправляли на “доследование” и снова и снова запихивали в него (весьма сомнительные) доказательства. Не могли утвердить обвинительное. Не могли назначить суд. Сейчас заседания идут по одному в месяц. 2 года следствия. 2 года украденной жизни. За репосты. И эти 2 года даже не зачтуться в срок, потому что я под самой мягкой мерой пресечения.  И мое дело не уникально. Многие люди годами просиживают в сизо, под арестом, или под следствием. Многие проходят через ад, еще до того, как им назначат срок. У системы есть все время, ей некуда торопиться. И ей все равно на людей, и их жизни. А защититься от системы почти не возможно.  Я была под домашним арестом, и знаю, что любое физическое ограничение свободы - это ужасно. Но свободу можно ограничить разными методами, некоторые из которых не менее действенны чем реальный арест. Не возможность покинуть город в котором люди переходят на другую сторону дороги, когда тебя видят, не говоря уже о том, что нет возможности работать или общаться - это тоже несвобода. Не меньше (или больше) чем арест, но по другому. Это почти-свобода на бумаге и отсутствие таковой по факту. Немного напоминает мне мой собственный домашний арест, и как меня не пускали лечить зубы. Это когда как бы не пытают, но по факту пытают. Знаете, честнее, чтобы уже пытки называли пытками.  И мне бы хотелось, чтобы про такие вот, невидимые пытки, неявные лишения свободы в нашем обществе тоже говорили. Боль от невидимой пытки реальна. Люди, проходящие через пытку ожиданием, неизвестностью, изоляцией достойны того, чтобы про них не забывали. Нельзя мерить кто страдает сильнее или больше или правильнее. Простая истина - никто не должен подвергаться преследованию по причине своей инакости или неудобности. Преследование невиновных - это страшное, циничное, преступление. Оглянитесь, и вы увидите, как кругом ломаются судьбы людей по прихоти системы. И сколько вокруг меня, и вокруг нас людей, которые выдерживают такие испытания с гордо поднятой головой и с улыбкой….И как невыносимо больно, если начать задумываться, что это не нормально ,и так быть не должно. Так давайте перестанем ждать, что человек, которого преследуют будет героем. Нам не нужны герои. Нам нужно, чтобы не было преследований невиновных.  За эти два года я поняла, что могу выдержать много. Я могу выдержать, когда уничтожают работу моей мечты. Могу выдержать когда от действий государства страдают мои близкие. Могу выдержать задержание, обыски, суды, незаконное содержание под арестом. Слив видео моей квартиры и моего адреса в сеть. Пытки.