Bunin & Co

О резолюции ООН о геноциде в Сребренице Впервые попытка закрепить понятие геноцида в Сребренице решением ООН была предпринята в 2015 года, когда соответствующий проект резолюции Совета безопасности ООН заблокировала Россия (боснийские сербы установили потом памятник российскому представителю Виталию Чуркину с надписью «Спасибо за Русское Нет»). Принятие нынешней резолюции Генеральной ассамблеи ООН стало возможным благодаря созданию коалиции западных и исламских государств – за голосовали США, большинство стран ЕС (кроме выступившей против Венгрии и воздержавшейся Греции) и целый ряд мусульманских стран, включая Турцию, Индонезию, Малайзию, Саудовскую Аравию, Иорданию, Египет, Пакистан, Катар и даже Иран, где США считают «Большим Сатаной». Кстати, о коалициях в ООН. Известная резолюция Генассамблеи ООН «Ликвидация всех форм расовой дискриминации», принятая в 1975 году и объявившая сионизм формой расизма, была принята также благодаря созданию ситуативной коалиции с участием исламских государств – только тогда их партнерами выступали СССР, его союзники и страны «социалистической ориентации». В 1991 году после распада Варшавского договора и за несколько недель до крушения СССР, эта резолюция была отменена. Но отношения между СССР и исламскими странами испортились еще раньше – после начала афганской войны, когда с 1980 года эти страны голосовали в ООН вместе с Западом за ее прекращение. В то же время результаты нынешнего голосования на Генассамблее ООН оказались противоречивыми. Резолюция принята согласно правилам, предусматривающим принятие резолюции простым большинством без учета воздержавшихся. В данном случае за проголосовали 84 страны, 19 были против (из них два постоянных члена Совбеза – к России присоединился Китай, который в 2015 году воздержался), 68 воздержались. То есть число стран, не поддержавших резолюцию, оказалось большим, чем выступивших за нее, что никак не влияло на ее прохождение, но играет психологическую роль. Ключевым фактором стала позиция нескольких исламских стран, оказавшихся в числе воздержавшихся – среди них ОАЭ, Бахрейн, Оман, Алжир. Воздержался и Ливан, в котором большинство населения составляют мусульмане. Против выступила Сирия, присоединившаяся в этом случае из двух своих близких партнеров к России, а не к Ирану. Так что если боснийские мусульмане празднуют победу, то у сербов нет чувства поражения. Алексей Макаркин

Смерть президента Эбрахима Раиси и ряда высокопоставленных чиновников Ирана способствовала росту особого внимания к ситуации в Исламские республике. Эту страну ожидают досрочные президентские выборы. Они должны будут пройти в течение 50 дней. Но тот стресс, в который погрузилась иранская политическая система, не поставил ее внешнеполитическую жизнь на паузу. Перед своей смертью президент Раиси планировал провести переговоры с армянским руководством. 22 мая премьер-министр Армении Никол Пашинян отправился с рабочим визитом в Тегеран. Эта его поездка имеет особое символическое значение. Глава армянского кабмина принял участие в церемонии прощания с Эбрахимом Раиси. Она была запланирована на вечер 22 мая. В ней приняли участие исполняющий обязанности президента Ирана Мохаммад Мохбер и исполняющий обязанности министра иностранных дел Али Багери Кани (глава МИД Исламской республики Амир Аблоллахиян погиб вместе с президентом). Такое сопереживание- важный политический жест, способствующий укреплению двустороннего доверия между Ереваном и Тегераном. Но было бы неверным сводить рабочий визит Пашиняна исключительно к погребально-церемониальным аспектам. Премьер-министр Армении много раз озвучивал свой проект «перекресток мира». Сегодня многие наблюдатели выражают скепсис по поводу перспектив его реализации. Но сомнения сомнениями, а глава армянского правительства пытается найти для своей инициативы точки опоры. Многие оппоненты внутри страны и за ее пределами говорят о последовательной переориентации Еревана с Востока на Запад. Пашиняновский визит в Тегеран призван доказать всем оппонентам: внешнеполитическая диверсификация не означает фокусировки только на западном направлении. Однако от внешнего взора трудно скрыть те противоречия, которые нарастают между Арменией и ее формальными союзниками по ОДКБ. Никто иной, как Пашинян обвинил две страны, которые входят в состав Организации в фактическом подыгрывании Азербайджану: «В 2020 году в подготовке войны принимали участие наши союзники, не на нашей стороне. Я знаю две страны ОДКБ, которые участвовали в подготовке к войне против нас». Намек более, чем прозрачный. В этом контексте армянский премьер пытается показаться всем своим нынешним и потенциальным партнерам: критика Москвы и сближение с Западом не тождественно тотальной «натовизации». Получается, скажем честно, не слишком успешно. Однако это не означает того, что такие оригинальные попытки представить проект диверсификации как альтернативу «геополитическому развороту» не будут в дальнейшем предприниматься. Сергей Маркедонов

В Великобритании через полтора месяца, 4 июля, пройдут досрочные всеобщие выборы. Премьер-министр Риши Сунак попросил короля распустить парламент в условиях, когда консерваторы отстают от лейбористов по опросам в среднем в два раза. Почему же Сунак решился на такой шаг, хотя выборы можно было бы провести в любое время до декабря нынешнего года? Потому что другой выбор был бы еще более худшим. Во-первых, экономические показатели несколько улучшились, страна вышла из рецессии. ВВП в первом квартале вырос на 0,6%, инфляция снизилась в апреле с 3,2% до 2,3%. Но улучшение выглядит нестабильным – никто не знает, какие цифры будут осенью. Во-вторых, ходило немало слухов о возможности «бунта» против Сунака крайних брекситеров, ориентированных на Бориса Джонсона и Лиз Трасс. Такое развитие событий могло бы взорвать Консервативную партию перед выборами, превратив ожидаемое поражение в полную катастрофу. Тем более, что после крайне неудачного завершения премьерства Джонсона и еще более неудачного краткого премьерства Трасс крайние брекситеры не способны (по крайней мере, до выборов) рассчитывать на доминирование в партии – а вот дезорганизовать ее они могли. Сейчас же депутаты отправятся в свои избирательные округа, и разбор полетов оставят до поствыборного периода. Когда немалую роль будет играть то, кто из депутатов сможет сохранить свои мандаты. В-третьих, только что (2 мая) прошли местные выборы, на которых консерваторы потерпели ожидаемое поражение, но лейбористы получили меньше мандатов, чем предполагалось. Многие избиратели, недовольные тори, искали альтернативы, вызывающие у них больше эмоций – и голосовали за зеленых и либерал-демократов. Если консерваторы потеряли 474 мандата в местных советах, то лейбористы получили дополнительно лишь 186 мест (либерал-демократы – 104, зеленые - 74). Надежда Сунака заключается в том, что эта же тенденция повторится и на парламентских выборах. При пропорциональной избирательной системе это не имело бы для консерваторов особого значения, но в Великобритании исторически существует мажоритарная система. А это значит, что, например, молодые «продвинутые» лондонцы и жители других крупных городов могут проголосовать сердцем за более близких им политиков и расколоть в своих округах антиконсервативный электорат, дав тем самым шанс одномандатникам-консерваторам, способным консолидировать свой электорат. Шансы консерваторов на победу сейчас расцениваются как призрачные, связанные с какой-либо крупной ошибкой, которую совершат лейбористы – но такой опытный и основательный политик, как сэр Кир Стармер, вряд ли упустит свой шанс на премьерство. Но если Сунак сможет спасти для консерваторов несколько десятков депутатских мандатов по сравнению с прогнозами, то это будет не худший вариант для его партии. Алексей Макаркин

30 июня Болгарская православная церковь должна избрать нового патриарха. Предвыборный период в церкви оказался бурным и тесно связанный с отношениями с Москвой и Константинополем. У Болгарской церкви исторически сложные отношения с Константинополем, который в течение долгого времени (1872-1945 годы) не признавал самопровозглашенную болгарскую автокефалию. Причем если официально Болгарскую церковь в Константинополе считали схизматической (то есть раскольничьей), то в числе обвинений, выдвинутых в отношении болгарской иерархии, клира и паствы, была и ересь этнофилетизма (то есть национализма) – именно в связи с болгарским церковным вопросом и появился этот термин. А ересь – это куда серьезнее, чем раскол. И даже после того, как Константинополь признал каноничность болгарской автокефалии, проблемы оставались. В 2016 году Болгарская церковь вместе с Русской отказалась участвовать во Всеправославном соборе на Крите. С Москвой же отношения традиционно были куда более близкими. Только один маленький штрих – настоятельство в Болгарском подворье в Москве стало этапом для нескольких блестящих церковных карьер. Так, один из настоятелей стал патриархом (Максим), другой был местоблюстителем после смерти Максима (митрополит Кирилл). Теперь же ситуация принципиально изменилась. Межцерковные отношения с Москвой быстро ухудшаются. Зато константинопольский патриарх Варфоломей был приглашен и на прощание с почившим болгарским патриархом Неофитом, и на избрание нового патриарха. Впрочем, пловдивский митрополит Николай, считавший одним из главных кандидатов в патриархи – и при этом одним из основных сторонников сближения с Константинополем - публично отказался от участия в выборах. Но даже если это его решение окончательно, он может выступить в роли «кингмейкера», добившись избрания лояльного ему патриарха. 19 мая прошли выборы двух кандидатов на пост Сливенского митрополита – главы одной из наиболее влиятельных епархий Болгарской церкви. Они уже проходили в феврале, но тогда Синод отменил их результаты, так как большинство иерархов не хотели избрания местного викария (а второй кандидат был явно непроходным). Сейчас сливенского викария от выборов отстранили, а наибольшее число голосов получил пловдивский викарий, епископ Арсений – то есть протеже митрополита Николая. Утверждать митрополита будет Синод 25 мая – но случаи, когда не утверждали первого кандидата, весьма редки. В тот же день, 19 мая, в Стамбуле три болгарских митрополита и два викарных епископа впервые сослужили с иерархами Православной церкви Украины, причем возглавил богослужение патриарх Варфоломей. Одним из троих митрополитов был пловдивский Николай. Вторым – доростольский Иаков, бывший викарий Николая. Третьим – старозагорский Киприан, в прошлом викарий ныне покойного митрополита Калинника, который был союзником Николая после кончины патриарха Максима в 2012 году, когда они выступали против местоблюстительства Кирилла. Один из приехавших в Стамбул викариев служит в Пловдивской епархии – то есть у Николая. Отметим еще одну немаловажную деталь – митрополит Николай только что принял в свою епархию клирика Русской церкви, лишенного в ней сана патриархом Кириллом – речь идет о бывшем ректоре Российского университета св. апостола Иоанна Богослова игумене Петре (Еремееве). Константинопольский патриарх Варфоломей, как и в целом ряде других случаев, восстановил опального клирика в сане. Но впервые такой клирик принят в поместную церковь, поддерживающую общение с Русской церковью, хотя официально такое принятие и прошло сложным путем, чтобы несколько смягчить вызов Москве. В апреле Петр стал клириком Константинопольского патриархата, а уже в мае – Болгарского. При этом еще при жизни патриарха Неофита болгарский Синод постановил воздержаться от общения с российским митрополитом Леонидом (Горбачевым), лишенным сана Александрийским патриархатом – хотя российский Синод лишения не признал. Так что мнение Константинополя и Александрии по каноническим вопросам Болгарскую церковь интересует, а мнение Москвы – уже не очень. Алексей Макаркин

Отношения между Францией и Азербайджаном вошли в очередное крутое пике. Но если к карабахским сюжетам, разводившим по разные стороны Париж и Баку, наблюдатели уже успели привыкнуть, то проблема Новой Каледонии стала новым блюдом» франко-азербайджанского меню. Начнем с общей событийной канвы. В Новой Каледонии, тихоокеанском архипелаге в Меланезии, в 17 тыс. км от «ядровой Франции» начались массовые выступления, переросшие в беспорядки. Поводом стал вопрос, столь же далекий от кавказской повестки, как «заморская территория» от региона Иль-де-Франс. Сецессионистские настроения и стремление к «полной и окончательной деколонизации» существовали в Новой Каледонии и ранее, как возникали и кризисы в отношениях между Парижем и Нумеа. Но в мае 2024 года триггером стала законодательная инициатива, предоставляющая право голосования на местных выборах всем тем, кто прожил на тихоокеанских островах больше десяти лет. Ранее таковым правом обладали только те, кто был внесен в избирательные списки по итогам Нумейского соглашения-1998, завершившего масштабный политический кризис вокруг статуса Новой Каледонии. Местное население опасается наплыва выходцев из «ядровой Франции» и расширения их экономического и политического влияния. При чем же тут Азербайджан? По мнению высших должностных лиц Пятой республики, связь прямая. Баку, по мнению главы французского МВД Жеральда Дарманена, за массовыми акциями в Новой Каледонии стоит азербайджанское руководство. В Баку с негодованием отвергли обвинения Парижа. Тем не менее, от внимания журналистов и экспертов не ушел тот факт, что в последние годы Азербайджан активно эксплуатирует антиколониальную риторику. За приверженность к имперским и колониальным методам не раз доставалось и французскому государству. «Франция, которая не может отказаться от своей колониальной политики, не уважает стремление к свободе и права народов, проживающих за пределами Европы», - заявил на одной из конференций президент Ильхам Алиев. В апреле 2024 года в азербайджанском парламенте даже провели конференцию «Новая Каледония: история, современные вызовы и ожидаемое будущее». Конечно же, в ходе этого события обвинения в адрес Парижа и его политики лились, как из рога изобилия. Практически синхронно с этим мероприятием французский посол был отозван «для консультаций». Во многом Баку стал использовать ту же тактику, что и Франция в прежние времена, когда в парламенте Пятой республики голосовали за независимость Нагорного Карабаха или призывали к санкциям против Азербайджана. И в первом, и во втором случае стороны рассматривали и Южный Кавказ, и меланезийские острова не как приоритетную (экзистенциальную тему), а как инструмент для давления на оппонента. Вряд ли азербайджанские войска могли бы появиться на Тихом океане. Да и французское военное присутствие в Карабахе (особенно после 2023 года) выглядит практически невероятным. При таком подходе оппоненты пытаются в зеркальном режиме использовать каждую возможность для дискредитации друг друга. Впрочем, слово друг здесь не вполне уместно… Сергей Маркедонов

О ситуации в Иране после гибели президента Раиси. 1. Задача иранского истеблишмента во главе с аятоллой Хаменеи – продемонстрировать консолидацию и в кратчайшие сроки (на избирательную кампанию отводится 50 дней) подобрать нового кандидата в президенты, не позволив реализоваться сценарию неуправляемой конкуренции в консервативном лагере, которая способна расшатать политическую систему. 2. Новый президент, как и Ибрахим Раиси, будет консерватором – реформаторы фактически исключены из электорального процесса, что наглядно проявилось на парламентских выборах. Но проблема в том, что консервативное сообщество в Иране внутренне конфликтно, и далеко не только в контексте противоречий между муллами и силовиками. Скорее религиозные деятели и силовики формируют коалиции, причем главным арбитром остается Хаменеи. 3. Раиси был выдвинут Хаменеи не только как благочестивый консерватор, но и как борец с коррупцией, суровый прокурор – такое сочетание нравится людям из провинции (хотя и вызывает отторжение у модернистских избирателей из Тегерана). Сейчас нет времени для тщательной подготовки нового кандидата, что открывает возможности для импровизаций. 4. Первый вице-президент Мохаммад Мохбер, ставший исполняющим обязанности президента, долгое время занимался управлением активами, конфискованными у противников режима – эта структура непосредственно подчиняется рахбару. Он занимался активами и деньгами, а не политикой - и сами вице-президенты в Иране не избираются, а назначаются президентом, они больше похожи на вице-премьеров. Его задача – обеспечить (в сотрудничестве с КСИР) проведение избирательной кампании. 5. Вариант с продвижением на пост президента председателя меджлиса Мохаммада Багера Галибафа – реалистичный, но не единственный. И надо учесть, что Галибаф как светский политик не может претендовать на роль преемника Хаменеи в качестве рахбара – им может быть только религиозный деятель (Раиси был таковым и считался одним из наиболее вероятных кандидатов в преемники). 6. Основной вектор в российско-иранских отношениях останется прежним, так как его определяет не президент, а рахбар Хаменеи. Но президент Раиси был активным сторонником их развития, для него они входили в число личных внешнеполитических приоритетов - так что он не просто исполнял волю рахбара. Степень приоритетности отношений с Россией для следующего президента в долгосрочной перспективе пока неясна. Алексей Макаркин

16-17 мая состоялся государственный визит президента Белоруссии Александра Лукашенко в Азербайджан. Белорусский лидер не в первый раз посещает прикаспийскую республику. С официальными и рабочими визитами он уже побывал в Баку в мае 2007, июне 2010, ноябре 2013, июне 2015, ноябре 2016 и в апреле 2021 гг. Чем же так важна майская поездка-2024? От взгляда внешних наблюдателей не ушли заявления Александра Лукашенко, как и ряд символических деталей его визита. Белорусский лидер не просто поддержал восстановление азербайджанской территориальной целостности, он назвал вторую карабахскую войну «освободительной». Более того, Лукашенко побывал в Физули, ставшее в последние годы витриной реконструкции Нагорного Карабаха и районов, возвращенных под юрисдикцию Баку. Почему же белорусский лидер предпочел такие оценки формальному единству с Арменией в рамках ОДКБ и ЕАЭС? Для этого, думается, есть несколько причин. Во-первых, экономика. За последнее десятилетие взаимный товарооборот двух стран увеличился в раз! И особенно следует отметить фактор военно-технического сотрудничества. Уже два десятилетия Минск значится среди наиболее важных поставщиков вооружений для Азербайджана. Во-вторых, общая международная ситуация. Белоруссия испытывает жесткий прессинг со стороны Запада. Многие сакнции вводятся против нее «в связке с Россией. И Минску важно показать, что не Западом единым. В этом плане любые внешние связи белорусское руководство приветствует, в особенности такие, которые обеспечивают экономическую выгоду. После третьей карабахской войны отношения между Азербайджаном, с одной стороны, ЕС и США, с другой переживают не лучшие времена. В особенности это касается французского направления азербайджанской политики. Дело дошло до того, что МИД Франции обвиняет Азербайджан в организации сепаратистских выступлений в Новой Каледонии. В апреле 2024 года Париж отозвал своего посла из Баку для консультаций «в связи с продолжением в последние месяцы со стороны Азербайджана односторонних действий, наносящих урон отношениям между нашими странами». При этом отношения Баку с Москвой, ближайшим союзником Минска идут по нарастающей. Ярким свидетельством этого тренда стал визит Ильхама Алиева в Россию 22 апреля. На этом фоне Минск и Баку находят некую «ценностную общность». Впрочем, визит Лукашенко поднимает и более общие вопросы, связанные с внешнеполитическими траекториями постсоветских государств. Насколько членство в интеграционных структурах важнее двусторонних отношений? Или национальный эгоизм определяет курс той или иной страны-бывшей республики СССР? Вопросы, которые сегодня не имеют однозначного ответа. Сергей Маркедонов

Покушение на премьер-министра Словакии Роберта Фицо – симптом усиления разломов между представителями различных политических сил в Европе. Когда страны «новой Европы» вступали в Евросоюз, многим казалось, что политическая конкуренция в них будет проходить в управляемых, рутинных рамках. Правоцентристы будут спорить с левоцентристами о налогообложении, а поражение на выборах не станет катастрофой для проигравших политических сил – в рамках чередования системных политиков у власти у них будет возможность вернуться к власти в результате следующей избирательной кампании. Однако выборы стали превращаться в «выбор судьбы», что усилило драматизацию политического процесса. Причиной этого можно считать глобализацию, разделившую общество на ее сторонников - нередко более молодых и мобильных жителей крупных городов, получивших современное образование и ориентированных на самореализацию, и противников - часто провинциалов, тоскующих по прошлой «герметичной» жизни и не без основания опасающихся оказаться чужими на мировом празднике. Соответственно, с обеих сторон стала происходить стигматизация политических оппонентов, которые стали выглядеть опасными врагами. Роберт Фицо в Словакии был вынужден в 2018 году уйти в отставку после убийства занимавшегося антикоррупционными и антимафиозными расследованиями журналиста Яна Куцяка и его невесты Мартины Кушнировой. Тогда противники Фицо возлагали на него моральную ответственность за убийство. В 2023-м Фицо вернулся к власти, а в 2024-м его союзник Петер Пеллегрини победил на президентских выборах. Оппозиция обвинила Фицо в авторитаризме и желании ликвидировать свободу прессы. Теперь же сторонники Фицо заявляют, что критиковавшая премьера оппозиционная пресса, сыграла роль подстрекателя для покушавшегося – и, следовательно, несет все ту же моральную ответственность за преступление. Общественный раскол – проблема не только Словакии. В Польше правое правительство боролось с либеральными судьями, а теперь левоцентристский кабинет собирается расследовать деятельность правых во время их пребывания у власти. В Венгрии все понимают, что если партия Виктора Орбана - бывшего либерала, ставшего националистом и евроскептиком, проиграет выборы, то ее оппоненты не будут спокойно наблюдать, как Орбан и его однопартийцы занимают места на скамьях оппозиции, а сделают все возможное для организации над ними судебных процессов. Цена поражения на выборах увеличивается, непримиримость растет, эмоции усиливаются. И в этих условиях усиливается вероятность насилия со стороны психически неуравновешенных людей, искренне верящих в то, что политики, которые им не нравятся, являются врагами, с которыми можно бороться любыми средствами. Алексей Макаркин

Итак, свершилось. Законопроект о прозрачности иностранного влияния о необходимости которого так долго говорили представители правительства и правящей партии Грузии, принят 14 мая в третьем чтении. Но для «Грузинской мечты» все самое интересное только начинается, как, впрочем, и для их оппонентов. В парламенте при голосовании был зафиксирован следующий расклад. 84 депутата проголосовали за принятие законопроекта, а 30 отказало этой инициативе в своей поддержке. Сама процедура обсуждения и принятия закона проходила на фоне протестов. Они начались практически сразу же после того, как закон был вынесен на первое чтение 17 апреля. В протестном движении наблюдается три условных потока. Это- «коллективный Саакашвили», сторонники «третьей силы», дистанцирующиеся и от правительства, и от «бывших», а также студенческая молодежь, выступающая за «ценностный выбор» своей страны в пользу Европы, но не имеющая четкой партийно-политической аффилиации. Против закона последовательно выступает президент Саломе Зурабишвили, хотя ее полномочий и влияния для того, чтобы поставить на этом проекте крест недостаточно. Депутаты- «мечтатели» смогут преодолеть вето. Но у оппонентов и критиков властей могут найтись и невольные, если не союзники, то попутчики. Так омбудсмен (народный защитник) Грузии Леван Иоселиани вступил в публичную полемику с грузинским премьером Ираклием Кобахидзе. По словам главного правозащитника республики, за время протестов были задержаны многие участники уличных акций, но не было прецедентов наказания полицейских за непропорциональное применение силы. Иоселиани также обратился к служителям порядка с просьбой о следовании закону, а не политической целесообразности. В канун парламентских выборов, главного внутриполитического события четырехлетия, эта дилемма (право vs. целесообразность) будет главным вопросом грузинской политики. И решать этот паззл станет не только власть, но и оппозиция, среди ее сторонников немало поборников «революционного творчества масс». Впрочем, инициатива с «иноагентским законом» имеет и геополитическое измерение. Союзники Грузии (США и Евросоюз) категорически не согласны с правительственной инициативой. Они считают ее отходом от евро-атлантического вектора и стараются объяснить действий властей едва ли не политикой в интересах Кремля. Практически синхронно с принятием проекта в третьем чтении Тбилиси посетил представитель американского Госдепа Джеймс О'Брайен. Ему было от чего негодовать. От встречи с ним отказался Бидзина Иванишвили, а в ходе обмена мнениями с главой кабмина Ираклием Кобахидзе у них обнаружились серьезные разногласия. Но пока голоса с Запада в основном грозят Тбилиси, понимая, что разрыв может оказаться не на пользу Вашингтону и Брюсселю. Как никак, власти Грузии не снимают с повестки дня евро-атлантических приоритетов. Сергей Маркедонов

Политическая жизнь государства Гаити отличается тремя особенностями – застойной бедностью большинства населения, слабой легитимностью государственных властных структур и многочисленностью политических партий, большинство которых в реальности никого не представляют. В последние годы к ним добавился еще один фактор – активность банд, которые терроризируют население. В условиях бедности в банды идут молодые люди, невостребованные в легальных сферах. Многие местные политики использовали банды в своих интересах для борьбы с конкурентами, но сейчас криминалу уже не нужна их «крыша». Банды контролируют значительную часть столицы и являются хозяевами на ее улицах. Что касается легитимности, то гаитянский президент Жовенель Моиз был убит в 2021 году. В причастности к убийству обвиняли и назначенного Моизом незадолго до гибели премьер-министра Ариэля Анри, которого не успел утвердить парламент, и исполнявшего обязанности премьера на момент гибели Моиза Клода Жозефа, и даже вдову президента, которая была ранена во время покушения, но быстро поправилась. По гаитянской Конституции, и.о. президента должен был стать председатель Верховного суда, но он умер от ковида, а нового не назначили из-за политических разногласий. После гибели Моиза государство возглавил Анри, хотя его легитимность была ущербной. Но он продержался на своем посту до марта нынешнего года, так и не проведя обещанных выборов и подвергаясь постоянному давлению со стороны как банд, так и оппозиции, обвинявшей его в узурпации власти. Анри взывал к международному сообществу, призывая ввести в страну миротворческий контингент, но США не решились идти на авантюру в «осином гнезде». Единственной страной, решившейся направить на Гаити миротворцев, оказалась Кения, но и там оппозиция возражала против такой акции с непредсказуемыми последствиями. И.о. президента Анри полетел в Кению договариваться, но обратно в страну его не пустили. США и лидеры карибских государств выработали совместный план урегулирования, в котором Анри не было места. Под эгидой Карибского сообщества (CARICOM) был выработан план, предусматривавший создание Переходного президентского совета из семи членов, которых должны были предложить три правых блока (соответственно, сторонники покойного президента Моиза, Жозефа и Анри), две левых партии, конгломерат оппозиционных политических сил и деловое сообщество. Считалось, что такая громоздкая конструкция обеспечит инклюзивность и не только не позволит доминировать одной политической силе, но и предотвратит возможность сговора нескольких игроков. Гаитянские политики таким образом принуждались к компромиссам, как минимум, до 2026 года, когда, согласно плану, пройдут президентские выборы. А чтобы ограничить властолюбие членов совета, они не смогут выдвигать на них свои кандидатуры. В течение марта-апреля совет был сформирован, причем дольше всех торговался лидер одной из левых партий Жан-Шарль Моиз, подчеркивающий свое негативное отношение к США и симпатии к России (посетил Москву в октябре 2023 года) однофамилец убитого президента. Но и он согласился направить в совет своего кандидата. Однако стоило членам совета приступить к своим обязанностям, как три «проамериканских» правых блока и «пророссийская» партия Жан-Шарля Моиза стремительно объединились в коалицию, совместно выбрали председателя совета и проголосовали за кандидата в премьеры. Выяснилось, что сложная система сдержек и противовесов стала рассыпаться из-за предельного прагматизма (мягко говоря) игроков. Тут вмешались CARICOM и, видимо, неофициально США. Правила пришлось на ходу пересматривать – теперь решения в совете принимаются большинством в пять голосов, председательствовать в нем будут его члены поочередно, а неконсенсусную кандидатуру премьера отвели. Но все это происходит в условиях, когда совет не контролирует ситуацию в стране, а банды продолжают действовать, не обращая внимания на новых лидеров. Алексей Макаркин