Короткий Креатив

- Помоги, пожалуйста, - я подёргала его за рукав. Он поднял отрешённый взгляд, явно не понимая, что мне от него нужно. - Да подержи же! - сунула ему в руку сумку и пакет. Он покорно взял. Сняла туфлю. Ну точно, каблук набекрень. Очень вовремя. Как идти, непонятно, придётся хромать. - Видишь, беда какая! Что делать, не пойму. Мне идти ещё хрен знает сколько, - тычу в него испорченной обувью. - Ммм... - мычит парень. - Ты что, немой? Язык проглотил? - начинаю сердиться я. - Нет, не немой. - Ну что стоишь тогда?…

– Я же говорила! Я же говорила! Я же говорила! – она неслась по траве, на ходу расстегивая куртку. Светлые волосы развевались, из груди рвался крик. – Эге-гееей! Споткнулась о кочку, с трудом сохранив равновесие. Замедлила бег, остановилась. Упала на колени, раскинув руки в стороны, а потом – плашмя на землю, лицом в мягкий травяной ковёр. Живое… Всё живое! Травинки, цветы, букашки, птицы в небе! Нужно просидеть в космосе долгие месяцы, чтобы понять, как всего этого не хватает. Она перевернулась на спину, с…

Так он и жил. Незаметно. Ел, что придётся и ночевал, где получится. Люди просто не замечали его. Маленький, серый котик, казалось, сливался с окружающей его городской серостью. Всё вокруг было серым. Природа, дома, дороги, люди, их мысли и лица. Он так и не научился попрошайничать, как умели некоторые коты. Они громко кричали и бросались под ноги людям. И те иногда кормили котов, а иногда били ногами. Незаметный даже видел, как некоторых, самых везучих, подбирали и уносили домой. Он вздыхал. Ему это не светило.…

Фёдор Степанович сидел на скамейке в родном дворике, попыхивая сигареткой и наблюдая за ребятнёй, носящейся по детской площадке. Каждого ребёнка он знал по имени, знал, где живёт и знал, кто родители. Ну почти. Фёдор Степанович - местный аварийный электрик, без малого сорок лет проработавший на одном месте. Из-за угла дома показалась знакомая электрику парочка. Парень торопливо шёл впереди, поглядывая на наручные часы. Девушка как обычно говорила по телефону: - Да, Светлана Юрьевна, я отчёт переделала, у Вас…

— Фамилия, имя, отчество, если есть, — негромко прохрипел старик, глядя на молодого человека в изодранной одежде со множеством кровоподтеков. — Журавль Дмитрий Олегович. — Журавль, значит, — почесал старик длинную бороду. — Что же ты не взлетел, когда в обрыв сиганул? — старик говорил медленно. От его сиплого голоса клонило в сон. — Это, по-вашему, смешно? — Хм. Не знаю, кроме тебя здесь никого, вот ты мне и скажи, смешно тебе? — Не очень. — Знаешь, я, между прочим, редко шучу, возможно, поэтому получается…

Вообще, по паспорту соседа моего звали Дмитрий, только все вокруг называли его исключительно прозвищем — Ёрш. Отчасти за характер ершистый, а попутно и за внешность: скулы, рёбра, ключицы и даже волосы, торчащие, словно костистый плавник на его голове. У Ерша была своя квартира, невесть, как полученная в сытые годы застоя. В ней он проживал с единственным сыном. Жена ершовская почила ещё в начале девяностых. Хозяин сына растил не то, чтобы в строгости, но и не шибко баловал. Иногда мог приложиться к бутылке…

Это что такое? Куда собрался? – грозный голос отца заставляет вжать голову в плечи и замереть на пороге, вцепившись вспотевшей ладошкой в дверную ручку. - На улицу, - твой голос робкий, дрожащий. - А шапка где? - Так тепло на улице, - пытаешься показать характер. Пытаешься сказать, что уже взрослый и тебе плевать на какие-то там шапки, в которых в такую погоду только малышня бегает. - Шапку надень, - теперь голос отца спокойный. Он знает, что я его услышу. Знает, что я, глотая слезы, возьму шапку, натяну её…

Альт Таб – волшебные кнопки! Грандиозная космическая феерия свернулась, оставив на экране скучный логотип какой-то компании, сделанный в фотошопе лишь наполовину. “Ну вот! Только новый уровень открылся…”. Причиной столь внезапного срыва межгалактических планов, которые строил в рабочее время дизайнер Шустряков, было появление самого. – Семен! Строгий, требовательный тон не сулил ничего хорошего. Сам подошел к столу Шустрякова, бросил распечатки, истерзанные чьими-то корявыми красномаркерными пометками. …

– Проходи, милый, проходи… – старушка впустила меня в прихожую, развернулась, и, удаляясь шаркающей походкой, растворилась в сумрачной глубине коммуналки. Замок я, видимо, должен был закрыть сам. Справился кое-как, заторопился следом – в этом чудном лабиринте без провожатого недолго и заплутать. Запах подгоревшей еды и старой мебели, чьи-то пеленки, сохнущие на веревке под высоким потолком, в глубине квартиры слышны громкие голоса и плач ребенка… “Ничего, зато центр города, от универа два шага, а во втором…