Моноклер

… Есть остроумное определение пространства и времени. Пространство – это то, что отличает предметы друг от друга, а время – то, что отличает предметы от самих себя. Восприятие изменений в себе возможно лишь во времени. Время это то, что дает восприятие отличий в самом себе, и не просто восприятие отличий, а вхождение с этими изменениями в отношения. Следующее высказывание Мераба Мамардашвили, возможно, трудно на слух, но оно имеет для нас, психотерапевтов, особый смысл:

Лишь будущее сохраняет прошлое, и лишь хранимое прошлое позволяет меняться (а не повторяться). Если вчера что-то не ушло в бытие, то не будет бытия сегодня. И если мы сегодня не изменимся, то ничто не сохранится.

То есть, там, где нет времени – нет гибкости и текучести, нет изменений. Там, где нет изменений, – нет времени, там мы лишь повторяем себя, не изменяемся, застреваем. Чтобы жить, чтобы у нас появилось будущее, нам необходимо измениться. «Истинное чудо открытия таится не в поисках новых пространств, а в обретении новых глаз», так я перевел бы знаменитое высказывание. Нам необходимо научиться видеть по-другому. Пример такой способности видеть по-иному я недавно нашел у замечательного израильского писателя Меира Шалева. В одной книге есть эпизод, где мальчик по имени Зейде просит свою мать купить ему наручные часы. Вот что она ему отвечает:

- Тебе не нужны специальные часы, Зейде. – Посмотри, сколько часов есть в мире. Она показала на тень эвкалипта, которая своей длинной, направлением и прохладой говорила: «Девять утра», на красные листики граната, которые говорили: «Середина марта», на зуб, который качался у меня во рту и говорил: «Шесть лет», и на маленькие морщинки в углу ее глаз, которые разбегались с криками: «Сорок!» - Видишь, Зейде, вот так ты весь внутри времени. А если у тебя будут часы, ты всегда будешь только рядом с ним.

Александр Бадхен, «По ту сторону техник»

«Даже такие первичные эмоции, как радость, печаль и страх, которые кажутся врожденными и автоматическими, на самом деле являются продуктом культуры».

«Что первично в развитии психики — генетика или воспитание, наследственность или среда?» — набивший оскомину вопрос. Доктор наук, почетный профессор психологии Северо-Восточного университета в Бостоне Лиза Фельдман Барретт коротко, но ёмко ответила на него на страницах The Guardian. Читаем перевод и разбираемся, почему противопоставление наследственности и среды лишено смысла и как тесное взаимодействие генетики и мира, в котором мы живём, делают нас теми, кто мы есть. https://monocler.ru/genetika-ili-vospitanie/

«…В конце концов, сценой для глубинной психотерапевтической работы должен стать локус интрапсихического, конфронтация человека с самим собой, со своей собственной идентичностью, с тем миром, который он создал для себя. Но мы видели и то, как пациенты направляют наше внимание вовне, на их отношения с другими, на их отношения с нами, их психотерапевтами, а иногда и только на нас; мы видели, как они сопротивляются погружению внутрь себя, в центр себя, в свою субъективность. Это сопротивление определяется не только нашей культурой. У каждого пациента есть смутное ощущение, что с того момента, как он погрузится внутрь себя, он уже никогда не сможет воспринимать знакомый мир вокруг себя таким же привычным и знакомым. Возможно, они интуитивно чувствуют, что занять трон субъективной автономии значит взвалить на себя жестокое бремя выбора, нести неумолимый груз вины за неиспользование собственного потенциала и всегда жить с неопределенностью, двусмысленностью и незавершенностью. Кто не попытался бы увильнуть перед лицом всего этого? Вряд ли это такое предложение, от которого нельзя отказаться — буквально миллионы людей отказываются от него ежедневно и ежечасно. Но воспринимать это так значит воспринимать пристрастно и искаженно. Когда мы приближаемся к нашему внутреннему центру, мы обнаруживаем, что очень долго жили под бременем ограниченного представления о том, кто и что мы есть. Мы позволили ввести себя в заблуждение оболочке из кожи. Мы думали, что оболочка нашего сознательного представления и есть тот, кто мы есть. Мы думали, что то, что мы видим, те объективные перегородки вокруг нас — перегородки, которые называются временем, местом, обстоятельствами, — на самом деле включают нас в себя <…> Субъективное — это огромный океан. Стоит нам первый раз нырнуть в него или предпринять по нему первое робкое путешествие — подобное тому, что описано в этой книге — как мы, весьма вероятно, обнаружим, что наш знакомый мир подвергнут сомнению. Я утверждаю следующее.

Первое. В действительности, мы не можем определить свою идентичность. Мы являемся существенно большим, чем то, что осознаем. Мы не знаем, как получить доступ к тому, что заложено в нас, или как это использовать. Второе. Если мы сможем пересмотреть наше чувство идентичности и включить в него то, что не является осознанным или объективным (т. е. действительно включить в себя неизвестное и субъективное), мы сможем получить доступ к большей части нашего потенциала. Наша потребность отвергать незнакомое оставляет этот потенциал неизвестным и недоступным. Третье. Всеобщая озабоченность нашего времени и нашей культуры объективным — это раковая опухоль, которая может уничтожить нас как вид и даже всю нашу планету. Сама по себе она не ядовита, но она растет, вторгаясь в другие, здоровые процессы, калеча и разрушая их. Требование сделать все объективным (или ясным, что есть форма объективации) разрушает многое невыразимое и тонкое. Предшествующие поколения верили в Бога, который знает все, включая то, что спрятано «в сердцах людей». Это означало, что нам не избежать ответственности за мысли и намерения, точно так же, как и за наши деяния. Освободившись от этой внешней ответственности, мы медлим брать на себя ответственность внутреннюю. Четвертое. Отчаяние — самый часто встречающийся путь к выявлению нереализованного потенциала внутри нас. Его выявление ведет к ломке парадигм и другим творческим изменениям. Возможно, угроза Армагеддона может ввергнуть нас в отчаяние, необходимое, чтобы переступить через наши предрассудки. Может быть, сделать это заставит нас только отчаяние, вызванное мировым катаклизмом. Произойдет ли это, когда еще будет что спасать? Пятое. Полное осознание более глубокой, более всеобъемлющей, более фундаментальной роли субъективного означает установление совершенно новой парадигмы не только в психологии, но и в науке; не только в науке, но и в человеческом бытии; и, возможно, не только в человеческом бытии, но и в самом бытии».

Джеймс Бьюдженталь

Швейцарский психиатр Карл Густав Юнг считал, что человеческая психика включает в себя как личное, так и коллективное бессознательное – универсальный слой сознания, который наследуется как продукт человеческой эволюции. Оно содержит архетипы – универсально понимаемые паттерны или символы, разделяемые людьми разных культур и эпох. Архетипы действуют как психологические схемы, которые определяют, как мы воспринимаем окружающий нас мир, и представляют собой некий первообраз, выраженный в виде персоналии, обстоятельств или ситуации, который аккумулирует в себе общечеловеческий опыт: прохождения пути, сражения, охоты, победы, спасения, предательства, преодоления сложностей, козней вредителей и поддержки помощников и т.д. Архетипы влияют на наше восприятие, поведение и эмоциональные реакции, а также выражаются в мифах, религиях, снах и других культурных явлениях. По мнению Юнга, универсальность и общечеловечность архетипов объясняет, почему так много географически изолированных цивилизаций в итоге включили похожие символы, темы и сюжеты в свое искусство и устные традиции. Юнг выделял такие архетипы, как анима, анимус, персона, тень и самость, но не делал какой-то строгой систематизации. Позже её предложила Кэрол Пирсон, выделив 12 основных архетипов: Герой, Правитель, Родитель, Ребенок, Славный малый, Шут, Бунтарь, Мудрец, Гедонист, Творец, Искатель. У каждого из этих типов свои характеристики, свойства, страхи, чаяния, теневые стороны, а также свой путь, который может воплощаться в жизненном сценарии каждого из нас. Его часто называют путешествием героя или мономифом. «Возвращение героя», «воссоединение возлюбленных», «борьба с чудовищем», «опасное путешествие» — все эти сюжеты воспроизводятся в нашей жизни снова и снова, почти не изменяясь со временем. Как они влияют на наше восприятие реальности (и себя)? Какое отражение находят в кино, искусстве, моде и политике? Культуролог Юлия Милович-Шералиева, автор книги «Возвращение героя. Архетипические сюжеты, древние ритуалы и новые символы в популярной культуре», ищет ответы на эти вопросы. Мы выбрали главу, в которой она разбирается, как меняется архетип героя и его мономиф в зависимости от культуры и чем различаются мировоззрение и ценности героя восточной традиции («лунного»), ориентированного в большей степени на внутренний путь, и героя западной традиции («солярного»), ориентированного на внешнюю активность и завоевания. https://monocler.ru/tip-kultury-i-arhetip-geroya/ P.S. Как-то скопом несколько материалов по Юнгу и архетипам прислали. Постараюсь еще что-нибудь подготовить о публиковать, ибо Юнг - ванлав.

«Я восстановила свою самооценку, переписав историю о том, кто я»: обозреватель Psyche Патрисия Олсен о том, как нарративная терапия помогла ей пересмотреть свой опыт и почему самооценка, опирающаяся на внешние факторы и истории, слишком хрупка. Мы подготовили перевод. https://monocler.ru/narrativnaya-terapiya/

«Флоренс Клакхольм предложила антропологическую классификацию ценностных ориентации в отношении деятельности, включающую три категории: «бытие», «бытие-в-становлении» и «делание». В ориентации на «бытие» подчеркивается активность в отличие от цели. Суть в этом случае состоит в спонтанной естественной экспрессии личностной «естьности» (т.е. того, что «я есть»). Категория «бытия-в-становлении» так же, как и категория «бытия», предполагает акцент на том, что мы есть, а не на том, чего мы можем достичь. Но в ней, кроме того, важное место занимает понятие развития. Таким образом, «бытие-в-становлении» на первый план помещает активность определенного типа — направленную на развитие всех аспектов самости. Для «делания» значимы преимущественно достижения, оцениваемые по стандартам, внешним для действующего индивида... Находящиеся в лоне своей культуры, мы безоговорочно принимаем благо и правильность продвижения вперед. Не так давно я проводил краткий отпуск в одиночестве на курорте Карибского побережья. Однажды вечером я читал, одновременно наблюдая за мальчишкой, помощником бармена, не делавшим ничего, а только лениво взиравшим на море, – я подумал о ящерице, которая греется на солнышке, лежа на теплом камне. Я сравнил его и себя, и почувствовал себя очень самодовольно, очень уютно. Он совершенно ничего не делал, зря тратил время. А я делал нечто полезное, читал, учился. Короче говоря, я продвигался вперед. Но тут какой-то внутренний бесенок задал мне ужасный вопрос: продвигаюсь вперед по отношению к чему? как? и (самое худшее) почему? Эти вопросы были — и остаются по сей день — весьма тревожными. Они необычайно ярко показали мне, как я, постоянно проецируя себя в будущее, «убаюкиваюсь», погружаюсь в некий сон наяву, исполненный иллюзии победы над смертью. Я не существую так, как существует ящерица, я готовлюсь, я становлюсь, я в пути. Джон Мейнар Кинес выражает это следующим образом.

«То, что 'целеустремленный' человек неизменно пытается обеспечить себе, есть не что иное, как призрачное и обманчивое бессмертие, бессмертие своих актов, достигаемое путем перенесения своего интереса к ним вперед во времени. Он любит не свою кошку, а ее котят, а на самом деле даже не котят, а лишь котят этих котят, но и не их… и так далее до бесконечности, до конца кошачьего племени».

Толстой в «Анне Карениной» описывает крушение веры в «восходящую спираль» у Алексея Александровича, мужа Анны, человека, который всегда был в восходящем движении, великолепная карьера, невероятно удачный брак. Уход Анны значит для него много больше, чем просто потеря ее: это крушение личностного мировоззрения.

«…Он чувствовал, что стоит лицом к лицу пред чем-то нелогичным и бестолковым, и не знал, что надо делать. Алексеи Александрович стоял лицом к лицу пред жизнью, пред возможностью любви в его жене к кому-нибудь, кроме него, и это-то казалось ему очень бестолковым и непонятным, потому что это была сама жизнь. Всю жизнь свою Алексеи Александрович прожил и проработал в сферах служебных, имеющих дело с отражениями жизни. И каждый раз, когда он сталкивался с самою жизнью, он отстранялся от нее. Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, спокойно прошедший над пропастью по мосту и вдруг увидавший, что этот мост разобран и что там пучина. Пучина эта была — сама жизнь, мост — та искусственная жизнь, которую прожил Алексей Александрович».

«Пучина эта была — сама жизнь, мост — та искусственная жизнь…» Никто не выразил это яснее. Защита, если она успешна, позволяет человеку не знать о бездне. Неудавшаяся защита — сломанный мост — оставляет нас открытыми правде и ужасу, к встрече с которыми мы в середине жизни, после десятилетий самообмана, оказываемся плохо подготовлены». P.S. Это Ялом, размышляющий о тревоге смерти и способах защиты от нее (2 ключевых: вера в собственную исключительность/модус индивидуации и вера в конечного спасителя/модус слияния). Почему бы не вернуться сюда именно с этим отрывком?) Еще есть несколько материалов, тоже в ближайшее время опубликую. Пора заканчивать вглядываться в пучину, это тоже нужно уметь дозировать 🌚

Синестезия, eigengrau, афантазия, отсутствие внутренней речи, цветные или черно-белые сны: профессор психологии Гэри Лупян рассказывает о фундаментальных различиях в восприятии, которые встречаются среди людей и активно исследуются учеными-когнитивистами, и размышляет, как эти различия могут менять наши представления о реальности, истине и человеческих отношениях. https://monocler.ru/razlichiya-v-vospriyatii/ P.S. Немного от себя. Когда мы говорим о восприятии как психическом процессе, мы так или иначе касаемся вопроса работы сознания и отражательной функции психики. Но что мы отражаем и как? На уровне ощущений мы преобразуем входящую информацию о физических изменениях в среде (звуковые волны, световые излучения) в некое ощущение качества и интенсивности этих изменений; на уровне восприятия мы получаем целостную интегрированную картинку, но на основе нашего же предыдущего опыта, а не на основе неких универсальных моделей; на уровне мышления наше отражение подчиняется сформированным в процессе развития индивидуальным когнитивным схемам и искажениям; на уровне памяти, которая имеет свойство перестраиваться и подвергаться конфабуляциям, мы помним далеко не то, что было на самом деле; избирательность нашего внимания оставляет за своим фокусом кучу "ненужной" здесь и сейчас информации; на уровне межличностного восприятия стереотипизация и каузальная атрибуция тоже уводят нас от реальности. Можно, наверное, и дальше продолжать. В сухом остатке - большая фантазия о жизни и о том, как устроен мир. И тем не менее. И всё же. Как мне кажется, самое прекрасное, что в нас есть, — это наши отчаянные попытки сквозь эти границы, кривые зеркала, замутненные очки, сломанные схемы прорваться в реальность другого, чтобы увидеть его. Зачем? Один из очевидных ответов — чтобы не так остро чувствовалось экзистенциальное одиночество, изоляцию. Но в этом ответе как будто есть дефицит и нехватка. Почувствовать близость и связь? Кажется, это звучит лучше ❤️

А закончить сегодня хотелось бы моим любимым монологом астрофизика Карла Сагана, который посвящен фотографии нашей планеты, сделанной зондом «Вояджер-1» с рекордного расстояния для далекого 1990 года - "Pale Blue Dot" (все-таки 12 апреля):

«Говорят, астрономия прививает скромность и укрепляет характер. Наверное, нет лучшей демонстрации глупого человеческого зазнайства, чем эта отстранённая картина нашего крошечного мира».

Еще одна мысль, которая когда-то поразила меня и помогла на другом уровне почувствовать связь со всем живым, принадлежит другому астрофизику Лоуренсу Крауссу:

«Каждый атом в вашем теле берёт своё начало во взорвавшейся звезде. И, возможно, атомы в вашей левой руке взяли своё начало в иной звезде, нежели атомы в правой руке. Это, действительно, самая поэтичная вещь, из тех что я знаю о физике: вы все звёздная пыль. Вас не было бы здесь, если бы звёзды не взорвались, потому что химические элементы — углерод, азот, кислород, железо, всё, что необходимо для эволюции и жизни, — не были созданы в начале времён. Они были синтезированы в ядерных печах звёзд, и единственная причина, почему они попали в ваше тело, это потому, что звёзды соизволили взорваться. Звёзды погибли, чтобы вы могли находиться здесь и сейчас».

В общем, иногда полезно посмотреть на наши метания с позиции безбрежного Космоса. https://youtu.be/I98smhAYLlM?si=zwrYcIUVOQxKOlUZ

«Забытая правда живет и направляет наши действия».

В истории каждой семьи есть своя тайна, травма, «скелет в шкафу», событие, которое замалчивается или вытесняется из памяти. Значит ли это, что подобные рудименты прошлого остались в прошлом и никак не относятся к потомкам, живущим здесь и сейчас? Едва ли. Психолог Татьяна Литвинова рассматривает явление межпоколенческой передачи травмы и считает, что пережитое нашими дедушками-бабушками, прадедушками-прабабушками продолжает на нас влиять, а люди, получившие по наследству семейную проблему, часто бессознательно пытаются ее решить, даже если на внешнем уровне нежелательная правда забыта или отвергнута. Публикуем фрагмент ее книги «Сталин жил в нашей квартире», чтобы разобраться на примерах, как происходит межпоколенческая передача травмы (зачастую исподволь, «окольными путями»), к каким психологическим последствиям могут вести замалчивания в семье неудобных событий и почему это проблема не только отдельных семей, но и общества в целом. https://monocler.ru/stalin-zhil-v-nashej-kvartire/

P.S. Все мы немного дитя кинцуги, приближающееся к ваби-саби.