О мышах и людях

Я хочу опубликовать рефлексию Куралай о том, как проходит первый год реализации программы в нашей стране. «Я почти 1 учебный год прожила в городе Абай, Карагандинской области. Конечно, в этот период была в постоянном путешествии, в дороге: Абай, Караганды, Шахтинск, Габидена Мустафина, Алматы, Балхаш, Астана, Новая Узенка и так по очереди. Наш первый год в поле по программе Teach for Qazaqstan. Это было интересно, так как всё строили с нуля. Моя основная задача - сотрудничество со школами. Сегодня апрель, я признательна нашим школам-партнерам. Это такая смелость сказать “да” незнакомым людям, которые в очередной раз, как многие другие, говорят об изменениях. А они поверили нам и в нас. Конечно, у нас были свои челленджи по взаимопониманию и принятию: наши участники ведут уроки по другой методике, иначе относятся к школьным мероприятиям и вообще совершенно чужие, свалившиеся с луны для детей, родителей и педагогов. Да и я всегда в костюме на 4 размера больше своего и широких штанах, для них это признак несобранности, а еще татуировки на всю руку и сигареты на перерывах также могли бы смутить школьное сообщество. Но мне кажется, мы продолжаем работать и совершаем маленькие-большие совместные победы благодаря взаимному признанию, уважению, диалогу и любопытству по отношению друг к другу. Когда у нас конфликты, я всегда захожу к школам с одним вопросам: “Я понимаю сложность ситуации, но мы сейчас обсуждаем наш развод или признаем, что допустили ошибку, да, больно-неприятно, но будем ли мы работать дальше, чтобы восстановиться?” Этот простой вопрос помогал нам переживать кризисы, а сами кризисы сближали: уход участников из программы, то есть увольнение учителей из школ, коммуникационные, культурные недопонимания, разница в отношении к детям и вообще к их становлению. Но у нас, думаю, за первый год большие маленькие победы, о которых, наверное, не пишут в серьезных отчетах: там все-таки нужны проценты, цифры и показатели. Я не могу сказать, что мы увеличили на н-ный процент успеваемость детей, но я горжусь другими вещами: 1 в некоторых классах наших участников программы дети активно используют формулировки “мне небезопасно, со мной так нельзя”. Для нас умение учеников отстаивать свои границы и озвучивать свои потребности очень важно. 2 у нас были кейсы, когда в ходе мероприятий и рефлексии дети осознали, что недопустимо буллить и дискриминировать другого ребенка по состоянию его здоровья 3 некоторые школы-партнеры хотят иначе посмотреть на свою идентификацию, как организации: понять, куда они хотели бы двигаться, о чем мечтают, без навязывания извне 4 когда мы делали фотокэмп, один из детей подошел и сказал, что эти 5 дней лагеря ему показалось, что в их селе очень интересно жить и есть впечатление, что важное, крупное может происходить тут. Это про чувство запущенности, упущенных возможностей и скуки, которые улетучиваются, благодаря подобным проектам. 5 в этом году мы смогли открыто говорить про неидеальность и право на ошибку. Это в продолжении привело школьные комьюнити о размышления про белоснежные выглаженные рубашки, идеально чистую доску. А, может, это не самое важное? 6 мы успели приоткрыть занавес веры и храбрости, без которой школа не может вырастить детей конструктивно. Теперь мы в совместных поисках, как увеличить его сначала у себя победить зажатость и отрицание нашей неидеальности-идеальности, а после уже в детях. Первый год показал, что нам много всего предстоит сделать, но глубоко радует, что несмотря на страхи и устоявшиеся нормы в регионе, школы поверили в нас и выходит, что мы уже не можем остановиться. Это увлекательно и круто работать с ними вместе. Сейчас апрель, и мои дорогие директора школ уже предлагают привезти мне винтажные костюмы своих отцов 50 размера, потому что это супер в моем стиле. Так и живем. Как тут остановиться…

В прошлом году я писала о том, что проект Teach for Qazaqstan ищет участников. Это инициатива (никак не связанная с государством) направленная на сокращение образовательного неравенства в регионах Казахстана. Это когда специалисты с высшим образованием (не педагогическим) проходят специальную подготовку и едут в школы в маленьких городах и райцентрах. Это так называемый комитмент на 2 года, полностью оплачиваемый, но далеко не простой. Это возможность дать детям, растущим вдали от крупных городов, знания, новые перспективы, вдохновение. Я так замоталась с семейными делами и обрушившейся на меня новостью о смерти Макфлая, что не успела дать вовремя call to action у себя в канале. Прием заявок уже закрылся. Я с глубоким уважением отношусь к Куралай Жаркымбаевой. Она для меня пример просветительницы и гуманистки, это человек, чьи ценности не просто отзываются во мне - я хочу быть на нее похожей и не совсем уверена, что мне хватит гуманизма, мудрости, душевной глубины для того, чтобы приблизиться к вектору мышления людей, подобных Куралай.

Это мой улов книг для Селин (и меня) в магазине «Тентек» и Steppe and World. Давайте поддерживать независимые издательства! И будет нам счастье.

Вчера посмотрела этот прекрасную короткометражку о корейских ныряльщицах за моллюсками - хэнё. У главной героини, которая работает в Сеуле, начинается тяжёлая депрессия. И, прежде чем, «она сделает что-то непоправимое», тетя-хэнё уговаривает ее попробовать опуститься с ними в море. Средний возраст ныряльщиц - 60 лет, потому что это умирающий промысел, такие молодые женщины, как главная героиня, в профессии редкость. Очень красивый фильм.

НЕРЕСТ Лет 10, а то и больше, назад, ездили на Мальдивы. В один день я вышла из бунгало и чуть не закричала: прибой стал кроваво-красным. Так как к острову иногда подплывали акулы-няньки и акулы-кошки, я было подумала, что они сожрали отдыхающих, притворясь безобидными, и вот я свидетель сцены из «Челюстей». Оказалось, так нерестится риф. Сперма и яйца кораллов поднялись на поверхность, соединяясь в гаметы. Через пару дней они ушли в глубь моря. Но до тех пор, зрелище этого фертильного бульона, архейского субстрата и то, как мой щуплый загорелый семилетка плыл, как равный, не тушуясь и не считая себя в морской бездне чужим, под водой мимо стаи тяжелых рыб, словно зависающих в воздухе, как виснет старый компьютер, - это ключевые воспоминания, key memories, для меня. Я страшно загордилась собой, наблюдая эту сцену через маску для снорклинга. Почувствовала, что я, хоть и маленькая, но тоже в каком-то смысле коралловый риф, и Мировой океан, и древняя бархатная рыба.

Обсуждали с Си концепцию уличных собак. Она говорит: «наверное, это собаки, у которых хозяин потерялся или пропал». What a beautiful shift of perspective. Вчера увидела в магазине «Тентек» трогательную детскую книгу «Пауль», и она написана абсолютно в этом ключе.

О САТПАЕВЕ 12 апреля был день рождения отца казахстанской геологии и моего двоюродного прадеда Каныша Сатпаева - он усыновил моего дедушку после гибели родителей в Ашаршылык и поменял ему фамилию на Акишев, чтобы тот не подвергался преследованиям. Из прекрасных совпадений судьбы, талантливый иллюстратор и аниматор Нурлан Сулейменов, с которым я работала в одном проекте, оказался потомком водителя Сатпаева, изо виденного в фильме о Каныше Имантаевиче, который был смонтирован из сериала и пару лет назад был в прокате. С большой долей вероятности предок Нурлана участвовал в спасении моего деда от голодной смерти в голодной степи. Who knows? А теперь мы с его правнуком знакомы и я восхищаюсь его творчеством. Совпадения. Судьба. Вот тут Асем Жапишева пишет о том, как Медеу Сарсекеев писал книгу из серии ЖЗЛ о Сатпаеве: https://t.me/zhapisheva/8594 Здесь выпуск ютюб-пошраммы Майи Бекбаевой о том, как травили Сатпаева. https://youtu.be/lquIULbtNd4?si=yw8W4Edm2pQmy_JD А еще я редактирую великолепную книгу крутой казахстанской исследовательницы (пока не могу о ней говорить, но скоро начну), и с радостью встретила и там упоминания человечности и справедливости Каныша Имантаевича и его роли для развития всей науки Казахстана. Вечная память. Спасибо.

А теперь, раз уж так, напишу то, что хотела вчера написать. Я давно знала, что алматинский диджей и музыкант Айдар Найзагарин приходится нам каким-нибудь nth cousin, потому что он - внук Шоты Валиханова, а скульптор Шота Валиханов (известный среди прочего памятником на Новой площади, который увенчан Золотым человеком) - это потомо брата Шокана Валиханова. А мама Шокана Валиханова Зейнеп - родная сестра ага-султана Баянаульского округа Мусы Шорманова, он же брат моего прапрадеда Аужана Шорманова. Кстати мой дедушка Кималь по казахским обычаям воспитывался не родителями, а своим дедом Аужаном, его же и называл отцом. А потом я начинаю встречаться с Оручем, чаще общаюсь с его компанией друзей, узнаю ближе Айдара, его прекрасную жену и дочерей. Они приезжают к нам в гости в Стамбул. Айдара кстати как чингизида (а он прямой потомок хана Вали, звали на курултай чингизидов в Монголии. Надеюсь, Айдар не убьет меня за раскрытие этих тайн, он скромный человек, но я уже видимо вошла в нескромный возраст, когда мне хочется acknowledge предков и не стесняться). И меня бесконечно веселит совпадение, что наши дочери - по сути не чужие друг другу люди. Вот так история зацикливается и подкидывает забавные совпадения.