По мотивам поста Маши Рупасовой про сердце, разбитое от любви, но не от романтической любви, а от любви к местам, которых больше нет
Страшно люблю степную южную сибирь. Запах песка и полыни, пойменные луга, солончаки и ковыль, сосны и воду.
Всю историю человечества в патрилокальных культурах женщина покидала свою родину так или иначе, и часто всю жизнь тосковала.
Это то, что случилось со мной и пятью поколениями женщин в моей семье. Мы все покидали родину, и мы тоскуем до сих пор.
Никакой сраной государственности, упаси богиня, нет, к чертям их всех.
По рекам тосковали. По тому, как раскидываются тени клена в золотой час раннего заката. По тому, как пахнет та самая вишня в жаркий день, и как набирает цвет теневая сторона ее ягод.
В самый царский период моей жизни я поехала на экскурсию в замок Каркассон, и там меня срубило чуть ли не до слез. Южная Франция пахнет как северный Казахстан, песком и полынью. Как детство. Как мир, где все еще живы и молоды. Как то, что было неповторимо и ушло.
Иногда я говорю об этом с женщинами, и поражаюсь, сколько же там любви - навсегда в сердце остается та самая яблоня. Тот самый цветок (мой - турецкая гвоздика с полосочками). Те самые качели. Запах первой клубники и своей сирени.
Кусочек моего сердца остался в Иртыше
Кусочек моего сердца в ветре над степью
Кусочек моего сердца в душном полудне посреди августа
Сатанею, когда эту иголку в моем сердце пытаются натянуть на коммерцию, чужой бизнес, какую-то политическую срань. Очень тяжело все еще об этом говорю.
Начала говорить только тогда, когда спустя двадцать лет снова приехала туда и в каждом дворе поревела. И на дачу старую пришла, и там тоже поревела. Нет больше той самой яблони, замерзла три года назад.
Много думаю о том, как я боюсь любить место (снова проживать эту боль? нет), как боюсь назвать что-то родиной. И испоганят, и используют, и заберут.
Патрилокальные, репрессированные, раскулаченные. Боящиеся привыкать к своим кружевным занавескам, потому что однажды цикл сделает оборот, и мы снова никто в нигде с нуля.
Была бы такая женская земля, которую не обязательно покидать, чтобы потом не тосковать и чтобы этот цикл закончился.