Мари Дешен

Вчерашние мысли... Ваши слова, произнесенные над чьим-то гробом, над поминальной рюмкой, ничего не стоят, если ничего подобного вы не говорили человеку в лицо, в глаза, покуда билось в груди его сердце... Всему своё время. Если вы не сказали, значит вы смертельно опоздали. Говорите, звоните, покуда есть кому говорить и звонить. Говорите при жизни, чтобы над гробом вам было просто нечего сказать, кроме: "Ты всё знаешь"... Говорите, звоните, покуда есть кому говорить и звонить. О ценности этого обычно узнают безнадёжно поздно.

Bonus: QUEEN + Michael Jackson

картинка со звуком

Музыкой летают самолётики нот над черно-белыми клавишами душ... Мысли мечутся бемолями на нотных станах нервов и вен.

Фотография выпала из старой книжки. Дача. Без четырёх дней 14 летняя я и маленькая девочка, соседка. Одна фотография, а сколько за ней вереницей следом забытых воспоминаний… Мне пол СНТ оставляло своих детей, когда взрослым надо было отлучиться. Я с ними не сидела и не нянчилась. Я устраивала альтернативную вселенную, ибо моей фантазии и интересов хватало завлечь и вовлечь любого ребёнка, вне зависимости от сложности характера и предпочтений в любой кипиш, упорядочивая разрушительную и неуёмную детскую энергию. Так по улицам носились Эдварды Тичи, Генри Морганы, Фрэнсисы Дрейки в поисках кладов, вождь племени могикан вёл своих людей по лесу по участку, чтобы напасть на поселение белых людей, удерживавших в плену брата вождя или возлюбленную (тут было на усмотрение новоиспеченных индейцев), славные рыцари Айвенги шли на бой за своих Ровен, легенда о Робин Гуде у нас заканчивалась всегда счастливым концом. Дедушка, обожавший мои авантюры, помогал нам ваять луки и стрелы, делал восхитительные трёхмачтовые корабли с мощным килем и белоснежными парусами, которые мы потом пускали по пруду, распугивая всех головастиков и водомерок, которых жизнь не готовила к встречам с каравеллами. Нам же они казались морскими чудищами, жаждущими напасть и отправить наши корабли прямиком к Морскому дьяволу. И чего только не было ещё. Разбитые коленки и синяки ни разу не были оплаканы ни единой слезинкой их счастливых обладателей, ведь шрамы исключительно украшают человека, ибо мне каким-то удивительным образом всегда мгновенно удавалось переключить внимание сколопендриков: индейцы/рыцари/пираты не плачут или пошли искать клад мороженного, или что-то иное подобное, исходя из обстоятельств. Работало как часы. Родители своих детей забирая обычно не узнавали. Вместо хаотичного сорви-головы перед их очами возникал капитан Дрейк, живший по пиратскому кодексу чести, а вместо молчаливого тихони — сам рыцарь Айвенго. Сколько книг вообще было ими прочитано с моей подачи — одному Богу известно. И пожалуй, за всю жизнь, мне вообще никто так не радовался, как соседские дети…. Я не знаю, что стало со всей той ребятнёй. Дача со всем своим беззаботным очарованием, велосипедом, покатушками, шашлыками, футболом, ватагами разновозрастной ребятни, осталась в прошлом. Безвозвратно. И уже очень давно. Но есть обрывки воспоминаний, разные, взметающиеся в черное небо золотыми искрами костра. И тепло…И опущенные вниз под бременем времен уголки губ, чуть приподнимаются вверх.

И не важно здесь вовсе дочь или сын. Отец! Отец...и ещё раз Папа. Для каждого человека...Он важнее всего. Ни одна мать, какая бы потрясающая она ни была, не может дать того, что даст Отец...если бы только отцы это понимали... если бы только знали, Кто Они... Отец как Бог в семье. Как главная точка опоры. Без которой вся жизнь — сплошной шаткий баланс на провисающем канате под лютыми порывами ветра, вечное спотыкание и полуслепое блуждание безнадёжного калеки. Мать — жизнь и тепло. Отец — сила и опора. И вместе — любовь, оберегающая и силы дающая...свобода духа маленького человека, взрощенная на крепкой её опоре. Камертон среди какофонии и маяк среди бушующих волн мира. Два крепких крыла вечного своего ребёнка...всегда, покуда живы.

единство деления

Лицо войны Сальвадор Дали