cookie

We use cookies to improve your browsing experience. By clicking «Accept all», you agree to the use of cookies.

avatar

Biblioteka VVV

«Мне без истины стыдно жить» Андрей Платонов Канал философской честности

Show more
Advertising posts
921Subscribers
No data24 hours
No data7 days
No data30 days

Data loading in progress...

Subscriber growth rate

Data loading in progress...

Книги моего учителя русского философа-этика Владимира Петровича Фетисова (1941-2009)
Show all...
Достоевский и Ницше как предельные основания морального бытия Достоевский и Ницше открывают современность, они раскрывают предельные основания нашего морального бытия, посредством чего мы узнаем себя. Современность началась с них. Можно лишь догадываться, о чем и как думали те, кто жил до них. Как устроен духовный мир Августина, Декарта, Паскаля нам просто неведомо. И дело здесь не только и не столько в «герменевтике». Конечно, всех можно понять с универсальной, всечеловеческой позиции Этики и Культуры. Но специфическая организация духовного мира современника, благодаря чему может осуществляться актуальное бытие культуры, немыслимо вне откровенных откровений Достоевского и Ницше. Все наши душевные состояния, тревоги и волнения, все наши переживания и размышления, все наши поиски смысла, истины, все наши «культурные проекты», в конечном счете, основываются на тех прозрениях и конкретных разработках, которые мы находим у этих столпов современности. Они открыли «атомы» нравственного мира, вне которых любое построение (как и разрушение) невозможны. В конечном счете, они первооткрыватели того измерения человеческого бытия, которое получило название «экзистенция». Если верно, что культура начинается с этики, то во многом этическая рефлексия этих великих моралистов задает все дальнейшие парадигмы культуры. В определенном смысле, она взрывает вообще существующую до них культуру, обнажая те бездны и изгибы человеческой души, которые начнут волновать современного человека, становясь бесконечными сюжетами психологии и культуры. И еще, оба были пророками, чьи пророчества сбылись почти на сто процентов. Пророками гибели западной культуры, западного христианства, западной системы ценностей, западного мира. «Смерть Бога», открытая Ницше не без влияния Достоевского, и есть та духовная ниша, из которой только и можно понять, происходящее сегодня. И главное, что оба благоговели перед Россией, веря в ее абсолютную духовную мощь, способную спасти мир.
Show all...
«Конечно, все думаем об этом… Тот помрет, другой… То есть – о смерти… И как оно все происходит, я вам доложу, как одно за другое цепляется – уму непостижимо…» Как просто – легко и волшебно сплетаются слова в этом глубокомысленном фрагменте из рассказа А. С. Грина «Мат в три хода». Обыденное размышление перерастает в огромную философскую проблему. «Уму непостижимо» – вот предел, предел не только для ума, это предел отчаяния всего человека, в котором и разум, и совесть, и даже тело напрягается до высшего бытийного накала и подъема. Вот оно – самое обычное – «тот помрет, другой» – то, что происходит всегда, в самом обыденном, даже ставшем пошлым, ритме, вот это самое обычное и становится тайной тайн, пределом постижимости, вернее абсолютной непостижимости. Все так или иначе постижимо, только смерть непостижима совершенно, и степень ее непостижимости равна бесконечности, даже вечности – вечному ужасу тоски и непонимания, но и … надежды. Там, где приходит самое горькое отчаяние, там начинает струится свет. Свет радости, свет смысла, свет добра. Приходит надежда – самое верное и надежное в жизни. Но только преодолев смерть, возможна надежда. Чтобы ее преодолеть, необходимо принять смерть всерьез, всем сердцем и всем умом; принять не как факт, закон, вещь среди других вещей, но как нечто исключительное, принять ее как ужас, зло и тайну. Иными словами, принять смерть во всем ее метафизическом объеме. Так было всегда в русской философии, в русской жизни и культуре.
Show all...
С кем только не сравнивали Платонова! Федоров, М. Булгаков, Заболоцкий, Бергсон, Швейцер, Экзюпери… Всегда большой соблазн найти пару великому автору. В этом есть своя правда: чем выше творческий дар, тем он универсальнее. И поэтому язык великих – некий общий язык, граничащий с небесами и в силу этого понятный большинству людей. В тоже время справедливо и обратное: гений – это экстраординарная уникальность, как правило не признаваемая при жизни, обладающая своим неповторимым стилем и языком. В любом случае сравнение полезно, поскольку помогает более точно и глубоко узреть творческое своеобразие обоих авторов. Я бы сравнил Платонова с Фернандо Пессоа. Символ португальской словесности нового времени, поэт и писатель-авангардист, чье творчество глубоко философично, весьма схож и внешне и внутренне с Платоновым, которого можно считать символом русского модернизма и чье творчество также исполнено высших философских интонаций. Практически современники, при жизни мало известны (лишь в литературных кругах), и главное оба испытали непонимание современников. К обоим признание пришло через много лет после смерти. Вклад обоих в культуру оценивается по высшей шкале: одного сравнивают с Камоэнсом, другого с Достоевским. Обоих сравнивают с Джойсом. Хотя про Платонова Бродской сказал, что он силнее Джойса. «Книга непокоя» Пессоа предвосхищает идеи Витгенштейна, Деррида и Делеза; Платонов бесспорно предвосхитил идеи новой русской философии, которая нарождается на наших глазах. У обоих на первом месте экзистенциальная проблематика – заброшенность, сиротливость, одиночество, отчуждение и, конечно же, обращенность к смерти. Человек у обоих обделенное и обездоленное существо. Оба преждевременно постарели, вобрав трагический опыт эпохи и всеобщего удела человека. «Моей тоске исхода нет» - пишет Пессоса. «Горе во мне живет как вещество», «время идет только в природе, в человеке стоит тоска» - говорит Платонов.
Show all...
Актуальное чтение «Тысячелетняя история выковала такие черты национального характера, как вера в то, что судьба человека и судьба народа нераздельны в своих самых глубоких пластах и сливаются в роковые минуты истории; как связь с землей – землей в узком смысле слова, которая родит хлеб, и с Русской землей. Эти черты помогли пережить страшные испытания, жить и трудиться в условиях иногда почти нечеловеческих. В этой древней традиции заложена вся надежда на наше будущее. За нее-то и идет борьба с «малым народом», кредо которого угадал еще Достоевский: «Кто проклял свое прошлое, тот уже наш – вот наша формула!» И. Шафаревич
Show all...
Герои нашего времени
Show all...
Repost from Палеондай
«Кофейная кантата’22»
Show all...
Repost from Палеондай
«Кофейная кантата’22»
Show all...
Sign in and get access to detailed information

We will reveal these treasures to you after authorization. We promise, it's fast!