Цыпкин/Tsypkin

Хотите беседовать, забронируйте беседку. Эээх, сколько увлекательных бесед было проведено в юности в беседках в парке. Теперь в этот увлекательный процесс пришли технологии. Рубрика #ХорошЫеновости Каждое утро на моем канале что-нибудь отечественное, духоподъемное, ибо задолбала хтонь. Распространяйте и присылайте свои новости.

Думаете это шутка? Нет. Немного бомбанем. Да-да с Леонидом Каневским. Дорогие друзья и любимые читатели! 20 апреля я принимаю участие в 13-й Библионочи в Российской государственной библиотеке. В этом году основная программа Библионочи впервые пройдёт в Доме Пашкова. «БеспринцЫпные чтения. Версия в библиотеке» cо мной и Леонидом Каневским начнутся в Бальном Зале Дома Пашкова в 22:00. Вход свободный, зарегистрироваться на событие можно во дворе Дома Пашкова. В программу Библионочи войдут: спектакль от Мастерской Брусникина, паблик-ток «Слово пацана — книги и кино в воспитании молодёжи» с Робертом Гараевым и Львом Зулькарнаевым, литературный батл Павел Басинский — Константин Крюков «Вечна ли классика?», паблик-ток «Школа незлословья — герои нашего времени» с Татьяной Толстой и много других интересных мероприятий. Полную программу можно посмотреть здесь. Спасибо за приглашение генеральному партнёру акции «Библионочь-2024» компании «Эн+» и лично соорганизатору акции «Библионочь в Ленинке» Анне Поповой До встречи в библиотеке 20 апреля в 22.00!

Немного о разности в менталитете. Встречаюсь рано утром на завтрак со своей одноклассницей, которая занимает очень высокий пост. Мы регулярно обмениваемся новостями уже последние, как вы понимаете, десятки лет. Я сел у окна так, что меня, разумеется, видит вся улица, жду практически аплодисментов. Радостно пью кофе. Взираю на вселенную. И она на меня. Прошло минут 10, никого нет, отправляю ей сообщение: "Я у окна". Вдруг вижу из глубины ресторана она подходит и говорит: "Вот между нами в этом разница — ты сел в самом видном месте, а я в самом не видном и уже 10 минут тебя жду". Переехали в "невидное" место, в котором собралось очень много видных людей, устали здороваться.

Доигрались, как говорится. Важнейшим из искусств для нас является … Вы, конечно, знаете фразу про кино, но последнее время её уверенно начинают двигать с пьедестала видеоигры, которые становятся уже практически произведением искусства, а тут ещё и коллаборация с театром. В создании новой игры примут участие актёры театра имени Ермоловой. Рубрика #ХорошЫеновости Каждое утро на моем канале что-нибудь отечественное, духоподъемное, ибо задолбала хтонь. Распространяйте и присылайте свои новости.

Можно я куплю права с семейной скидкой на сериал по двум постам выше?

Часть 2. Что было после При этом периодически я узнавала от сторонних лиц, что он то пытается устроиться в бренд Vionnet Гоги Ашкинази, рисует для них эскизы, то с какими-то своими светскими подругами придумывает еще какой-то бренд и собирается меня кинуть. В общем, такие слухи ходили все время, но поскольку это были слухи, и до дела ничего не доходило, мы продолжали работать. И добились успехов, и все было вроде хорошо. А потом Начались проблемы в нашей работе, проблемы с сотрудниками, проблемы с оптовыми клиентами, которые жаловались на то, что вещи стали неносибельные, что они не сидят. Договариваться стало все сложнее и сложнее. Настроение по утрам у Александра было, мягко говоря, тяжелое. Плюс, его бесконечные драмы с Михаилом, истерики Михаила во время показов и все такое. В общем, я пыталась все время балансировать всю эту ситуацию, пока это не привело к фильму «Татлер», на котором, в общем-то, и Михаил, и Александр выступили против меня. Причем в таком ключе, что я не могла не возмутиться. Соответственно, после этого у Александра забрали все привилегии, но оставили ему зарплату. То есть забрали водителя, страховку в EMC и какое-то эксклюзивное отношение. И мы продолжили, тем не менее, работать, потому что у это все еще был большой бизнес, много оптовых клиентов и огромная команда людей, которые работали. Но я начала думать про собственный бренд. Далее случилась пандемия, Александр просто уехал и перестал что-то делать. Когда границы открыли, я спросила, когда он вернется. Он ответил, что возвращаться не собирается. Я сказала, что тогда не собираюсь платить зарплату. Он принял решение уйти. На этом мы разошлись – может быть, не очень красиво, но как есть. Через какое-то время я позвонила и предложила вернуть ему бренд, и сказала, что я не хочу быть тем человеком, который испортил его карьеру дизайнера. И хотя я в этот бренд вложила 10 лет своей жизни и огромную кучу денег, и в пандемию закрывала из своих собственных средств все долги (что составило безумную, на самом деле, сумму, и она легла, естественно, только на меня). Он был совершенно к этому никак не причастен, потому что он нанятый сотрудник, и это нормально. Я, тем не менее, была готова подарить ему этот бренд. Единственное, что я у него попросила – это дать мне лицензию на два года, чтобы я смогла допродать остатки в аутлете. Мы с ним об этом договорились. Далее от него опять пришел юрист, начал выкручивать нам руки и предлагать выдать лицензию не на два года, а под условие, что они могут отозвать ее в любой момент. На что я просто покрутила пальцем у виска и сказала: «Если Александр не понимает, какой ему делают подарок, хорошо, тогда я передам бренд через два года, когда мы все допродадим». Но мне было странно, что он не понимает: ему просто дарят то, что принадлежит по закону мне, и не понимает, что я могу продать, выкинуть и вообще делать с этим брендом все что угодно. Я ему решила это отдать, и ему нужно было просто это взять. Даром. Но его юрист начал выставлять странные условия и выкручивать нам руки. Поэтому мы решили отдать ему это через два года, когда распродадим остатки. Сумма которых была около 60 млн рублей. Через два года я как честный человек продала все остатки. Написала Александру, «Саша, вы можете забрать свой бренд». Он сказал: «А мне он уже не нужен». Мы сказали: «Ну ладно». И далее через какое-то время мы обнаружили, что в ЦУМе выпускается одежда под брендом Терехов, который все еще принадлежит лично мне. Дальше я позвонила в ЦУМ, рассказала им ситуацию. В ЦУМе были несказанно удивлены. И дальше мы договорились, что я передаю этот бренд в ЦУМ на безвозмездной основе. Почему я решила это сделать? Потому что мне кажется, что они гораздо лучше распорядятся этим именем, более разумно. Так будет надежнее, наверное, и для Александра, и для ЦУМа, и вообще для всех. Вот, собственно, вся история.

«Отвечаю «Героине Татлера» наверное в первый раз в жизни», – говорит Оксана Лаврентьева, обещая поставить жирную точку и дать нам эксклюзив о наболевшем. Об отношениях с Александром Тереховым в целом и недавнем скандале имени ЦУМа в частности. Часть 1. Что было до «Мне так надоели спекуляции на эту тему, что я хочу закрыть все возражения одним постом раз и навсегда. Саша Терехов очень талантливый дизайнер, но, к сожалению, абсолютно несостоятельный в любых вопросах бизнеса. Чтобы дать комментарий, где всем все будет понятно, мне придется начать от от того, как началось наше сотрудничество и как получилось так, что имя дизайнера оказалось у меня. Имя изначально принадлежало Александру Терехову. Я выкупила лекала и вообще все, что можно было использовать, у его предыдущего партнера за 300 тысяч долларов. Далее я вложила огромную сумму в бренд, и у меня на руках не было ни одной бумаги. Мы договорились о том, что у нас будет совместное предприятие, на котором 30% будет принадлежать Александру Терехову, а 70% будет принадлежать мне. Мы договорились, что на этом совместном предприятии будет его имя. То есть изначально я ему предложила достаточно щедрые условия, учитывая, что взяла я его из бутика-каморки в подвале , и он был весь в долгах, которые мы бесконечно потом за него платили: и моделям, и поставщикам тканей, и кому-то там еще. В общем, из всех достижений у Саши был талант, показы на нью-йоркской Неделе мод, и то, что его носила Светлана Бондарчук. Как он сам мне говорил, больше тысячи рублей в его кармане не было никогда. Ему положили зарплату 10 тысяч долларов, подарили машину Мерседес, наняли личного водителя, покупали ему страховку в EMC, лечили, возили за границу по клиникам, когда у него были проблемы. Я ему как-то предлагала подарить внушительный вступительный взнос на квартиру с тем чтобы он платил остальные деньги в кредит из своей немаленькой зарплаты. Но он отказался, потому что сказал, что не будет сейчас покупать квартиру, так как в поездках с Михаилом Друяном не сможет оплачивать мишленовские рестораны. В общем, я о нем заботилась как могла, я старалась всячески улучшить его жизнь. На него работала команда людей примерно из ста человек – чтобы он никогда не касался никаких бытовых вопросов и мог только творить. Ему всегда давался полный карт-бланш на коллекцию дефиле. Единственное, во что я вмешивалась, это в пре-коллекцию. И то, я вмешивалась, исходя не из собственного разумения, как это должно быть, а из отклика оптовых клиентов, чтобы соблюсти коммерческие интересы. Правильно ли я это делала или нет, успешно или нет, это другой вопрос, у меня не было опыта и я училась бизнесу на ходу. Тем не менее, за 3 года мы смогли с Александром вместе, общими усилиями развить бренд до 15 миллионов евро. И у нас был феерический успех. Но вернемся к тому, почему Александр потерял свое имя. На тот момент, когда я уже вложила деньги и год с ним работала, мы наконец-то подготовили все бумаги, чтобы зафиксировать наши договоренности. Напоминаю, 70 на 30. Александр нанял адвоката. Адвокат начал на сделке «исполнять»: рвать бумаги, говорить, что мы грабим, оставляем бедного дизайнера без ничего, и говорить, чтобы Александр ничего не подписывал. Александр позвонил Михаилу Друяну, посоветовался. Тот ему сказал ничего не подписывать, и Александр ничего не подписал. На что я сказала, что на этом мои отношения с Александром закончены, потому что это полное свинство. Мы долго готовили этот документ, договаривались, и мне не очень понятно, как можно эти договоренности разрушить, и зачем что-то вымогать вместе с адвокатом. На следующий день или через день, когда Александр понял, что я не шучу, он начал мне звонить и говорить, что он на все согласен. Но в этот момент уже я сказала, что ни на что не согласна, и что теперь он может работать в этом бренде только как нанятый дизайнер, отдав мне имя. Иначе я отказываюсь инвестировать дальше и закрываю весь этот проект, потому что мне все это просто надоело. Дальше мы продолжили работать.

Личный бренд есть у каждого, и он представляет собой уникальную комбинацию качеств человека, его ценностей, навыков и опыта. ⠀ Друзья, рад сообщить, что буду спикером пятого, юбилейного бизнес-форума «Грани личного бренда» @forumbrand ⠀ Я выступлю с темой «12 элементов личного бренда и как ими управлять». Расскажу, из каких элементов состоит личный бренд, каким образом использовать талант рассказчика и автора историй для продвижения самого себя, даже если такого таланта у вас нет. ⠀ «Грани личного бренда» — это не только форум, а ещё и две премии для предпринимателей и топ-менеджеров — «Главные мужчины» и «Главные женщины», которые проходят одновременно с форумом в течение трёх дней — с 22 по 24 ноября 2024 года в Москве. ⠀ Будет 800 участников и более 50 спикеров: Сергей Минаев, Юлия Меньшова, Ирина Хакамада, Игорь Манн и многие другие. ⠀ Сейчас, на старте продаж, стоимость билетов максимально выгодная. С 1 мая стоимость билетов увеличится. Оставляйте заявку на участие на сайте forumbrand.ru ⠀ До встречи!

В Америке MeToo – это когда ты приходишь в бар, берешь бабу за жопу и в 10% случаев идешь с ней трахаться, а в 90% – получаешь полный cancel culture с выпиливанием из приличного общества и порицанием. А русский MeToo – это когда в той же ситуации ты в 90% случаев идешь трахаться, а в 10% тебя просто валят или сажают за подброшенный герыч, потому что ты не ту бабу за жопу взял. В общем и целом, совокупное количество бедкармы для похотливых мужиков в обеих версиях приблизительно одинаковое, но у нас она сконцентрирована на невезучих, а у них размазана по популяции. Правда, про эти 10% пиндосам можно и не говорить. Когда они в Новый Свет лыжи мазали, им тоже никто не сказал, что там скальпы иногда снимают. – И я правильно понимаю, твоя идея – Россию разрекламировать в США как место для белых отморозков и ждать, пока они сюда приедут? – Именно. – Пиитский, дорогой мой, а зачем нам здесь столько белых американских отморозков? – А затем, что самый отмороженный американец все равно законопослушнее нашего самого очкастого ботаника, и затем, что все они приедут с деньгами, и затем, что самых буйных и самых богатых мы незамедлительно посадим за репост. – Репост чего? – Просто за репост. Как факт. – И кто все это провернет в США? – Как кто? Колотушкин, разумеется. Он без работы.

White lives matter и строчкой ниже only in Russia. Я написал этот сюр три года назад. Кто бы знал, что Россия и правда станет одним из самых белотерпимых мест в мире. Проект «Колотушкин» Действие происходит в здании Специального комитета по специальным проектам при Управлении специальными делами РФ. Участники беседы: Альберт Альбертович Пиитский и Виктор Викторович Руриков. Мнение Пиитского и Рурикова полностью не совпадает с мнением автора. – Пиитский, тебе мало было провала с Че? Еле-еле отскочили с этими батарейками! – Виктор Викторович, Че – это детский порносад по сравнению с тем, что я вам сейчас расскажу. Руриков, не любивший никаких новых злых идей Пиитского, потому что они всегда заканчивались старыми добрыми разносами от начальства, скривился. – Можешь коротко? – Коротко: Россия последний ковчег белого человека. White lives matter и строчкой ниже only in Russia. Руриков решил вообще никак не реагировать на такое забористое начало, чтобы не выглядеть потом глупо, заранее показав реакцию. Он не моргая смотрел на коллегу, словно батарейка в его голове села и он выключился. Пиитский этот взгляд знал. Он означал, что можно говорить далее, но лучше постараться уложиться в четверть часа. Этакий русский вид elevator presentation. В западном менеджменте – это секунд 30, которые у тебя есть, если вдруг нелегкая занесла тебя в один лифт с начальством, и ты можешь впарить ему свою идею, пока вы вынужденно находитесь в замкнутом пространстве и летите до верхнего этажа небоскреба, на котором обитает босс. В России, как понятно, этажей от силы десять, но лифт обязательно застрянет, и поэтому есть не 30 секунд, а время от 15 минут до трех часов, пока придет монтер и вас вытащит. Ну, какая страна, такие и примеры в учебниках по управлению себе подобными. Пиитский азартно потер ладонями. – Давайте вспомним, кто уезжал в Америку после того, как ее к несчастью для индейцев приоткрыл Колумб. Правильно – миссионеры, романтики и отморозки, которые не хотели жить по правилам закручивающихся гаек христианской Европы. Там инквизиция, а после нее протестантская мораль, а в Новом Свете – секс, драгз и ролл с лосем. – Можно без тупых шуток? – Простите, сын принес. Так вот в Америку среди прочих валили те, кто хотел бесконтрольно стрелять, бухать и трахаться, а в Европе это как бы было не очень кошерно и кострами наказуемо. – Эка ты упростил, но допустим. – Но всякая сказка имеет свой конец и иногда конец с большим счетом по результатам просмотренных чудес. Нежданно-негаданно для потомков отморозков наступил BLM и MeToo, и теперь белый мужчина в США имеет право только на две вещи: дрочить и извиняться. Так себе времяпровождение. Так вот, есть идея всех недовольных таким ходом событий пригласить к нам в Россию, где всех этих проблем нет и не предвидится. Пригласить вместе с баблом, разумеется. Время белому человеку вернуться домой, так сказать, в родную гавань. Тем более мы свой BLM уже в 1917-м отработали, а про русский MeToo можно же не рассказывать. Про него мелким шрифтом в договоре. – Может, мне расскажешь? И шрифт мне покрупнее, и про наш BLM, кстати, тоже. Я что-то пропустил? Пиитский просиял. Он как бы дал понять старшему товарищу, что говорит само собой разумеющиеся вещи, которые не он придумал, хотя осознавал некую инновационность своей социально-философской конструкции. Основу он, конечно, прочел на Пикабу, но доработал. – А, извините. Ну наш BLM был в 1917-м, тогда бывшие рабовладельцы тоже встали на колени перед бывшими рабами, но те их тупо застрелили всех, а не разрешили дальше в футбол играть, как в Лиге Чемпионов. Мы же все тут потомки крепостных, которые выполняли в России функцию эксплуатируемых афроамериканцев. – Ты намекаешь на то, что у нас в 17-м как бы черные победили? И вырезали всех белых? – Конечно! Их поэтому предусмотрительно-пророчески белыми и назвали. Поэтому у нас BLM закончился. Не перед кем на колено становиться. Всех убили. – Опять же, допустим. Ну а что с MeToo? – А с этим вообще у нас полный порядок. Импортозамещение. Свое родное.